Бернхард Хеннен - Меч эльфов
— Не будучи званым, еще и остановиться на полдороге… Это мне нравится, — раздался громовой голос, и Люк испуганно отпрыгнул в сторону. — Ха! К нам пришел пугливый котенок. И ты думаешь, в тебе есть что-то, из чего может получиться рыцарь, а, Люк? Покажи мне это! Пока я ничего не вижу.
Дверь распахнулась. За ней, прислонившись к стене, стоял огромный старик с белой бородой и всклокоченными седыми волосами. На нем было что-то белое, похожее на платье, доходившее ему до щиколоток. Лицо старика разделял надвое отвратительный шрам, который спускался со лба через левую бровь, исчезал за белым веком и рассекал щеку. Обе губы тоже были рассечены и срослись неправильно. Верхняя губа была немного приподнята. Зубов за ней не было.
— Я — брат Леон. И пока ты не начал еще больше таращить глаза, спрашивая себя, как надо ухитриться, чтобы вот так выглядеть, я тебе сейчас сам расскажу об этом. Всем этим я обязан своему шлему. Первоклассная работа из Силано. Без шлема я оставил бы полголовы на каком-нибудь поле боя в Друсне, и тебе предстояло бы счастье встречи здесь с кем-нибудь другим. Ты знаешь, как эльфы-конники рассекают головы? — И он сильно взмахнул рукой. — Они поднимают меч и, проезжая мимо тебя, опускают его вниз. Таким образом клинок проходит по твоему лицу всем лезвием. И, как видишь, эльфийская сталь режет шлем и забрало, словно хрупкий пергамент. Не режет она только по-настоящему упрямые головы.
Леон рассказывал это все так, словно вел светскую беседу, но улыбка раздвоенных губ, сопровождавшая его слова, беспокоила Люка до глубины души. Он никак не мог решить, что думать о старике.
— Ты упрямец, Люк? Ты пережил бы такой удар?
— Не знаю, господин.
— Чего не знаешь? Упрямец ты или пережил бы такой удар?
— Ни того ни другого, господин.
Старик проницательно поглядел на него. Его оставшийся глаз был дымчато-голубым и казался жестоким. Беспощадным.
— А что же ты знаешь? Скажи мне, что за человек выйдет из тебя?
— Рыцарь! — ни секунды не колеблясь, ответил Люк.
Леон громко рассмеялся.
— Рыцарем может назваться каждый, кто надел доспехи. Но что скрывается под сталью? Труслив ты или храбр? Предатель или отдашь свою жизнь ради товарищей? Вот что я хочу услышать от тебя.
Пока он говорил это, рука его метнулась вперед и вытянутый указательный палец ткнул Люка в грудь с такой силой, что мальчик отступил на шаг.
— Что в тебе есть, вот что я хочу узнать!
Люк не мог больше выдерживать пронзительный взгляд. Он понурил голову.
— Я хочу быть рыцарем, верой и правдой служить ордену. — Мгновение он колебался, но Леон все равно узнает, так что он может спокойно рассказать ему всю правду. — Возможно, я подкидыш. Я точно не знаю.
— Подкидыш. Вот как, вот как. — Старик присел, так что их лица оказались на одном уровне. Он взял Люка за подбородок и заставил его посмотреть ему в глаза. — Ты знаешь, как мы поступаем с подкидышами, которые пытаются пробраться в послушники?
Это Люк мог себе представить. Он кивнул бы, но Леон по-прежнему крепко держал его за подбородок.
— Да, господин.
— Скажи же! Что с тобой было бы, если бы ты действительно оказался подкидышем?
Люк был удивлен тем, как тяжело произнести то, что так очевидно. Только после третьей попытки губы послушались его.
— Меня, наверное, надо было бы убить.
— То, что ты молишься идолам и приносишь им жертвы, не говорит в пользу того, кого подозревают в том, что в его жилах течет кровь Других.
Люк был неприятно удивлен тем, что старик так много знает о нем. По спине пробежала дрожь. Леон был похож на человека, который не откладывает убийство в долгий ящик, а порой и самолично занимается им.
— Как думаешь, почему ты здесь?
— Чтобы выяснить, достоин ли я принадлежать к ордену.
Старик выпрямился и махнул рукой.
— Чушь собачья! Чего ты стоишь, мы выясним во время твоего послушничества. Того, кто не отвечает нашим требованиям, мы отсылаем обратно домой. Два-три послушника в год гибнут от несчастных случаев… Если ты нерасторопен, это может стоить тебе жизни. Но пусть лучше это произойдет здесь, чем на поле боя, где от тебя зависит жизнь твоих товарищей.
— Если бы меня приняли, я ни за что не разочаровал бы вас, господин! — с отчаянием сказал Люк.
Принадлежать к числу рыцарей — вот все, о чем мечтал он с того самого дня у колодца. Он справится, пусть только примут его!
Леон засопел и теперь, казалось, по-настоящему рассердился.
— Вот как, да ты, оказывается, всезнайка! Как ты можешь быть уверен, что мы не прогоним тебя с позором?
— Я знаю, потому что у меня нет дома, в который я могу вернуться. Я отдал бы свою жизнь за то, чтобы остаться здесь.
Старик пробормотал что-то невразумительное. Затем подошел к столу и взял с него один из листков пергамента. Прочел его, расхаживая по комнате взад-вперед, иногда поглядывая на Люка.
— Сестра Мишель очень хвалит тебя. Она уверена, что из тебя может получиться рыцарь.
Эти слова подействовали на Люка сильнее всего. Мишель стала такой холодной и далекой, даже хвалила редко. Она не привела бы его сюда, если бы думала, что сделать из него послушника невозможно. Но то, что она решительно стояла на его стороне и, очевидно, настойчиво рекомендовала его, крайне удивило Люка. В нем поднялось неизведанное теплое чувство, и пришлось закусить губы, чтобы на глазах не выступили слезы.
— Жизнь, говоришь, отдал бы, чтобы стать рыцарем? Это слова, молодой человек. А слова стоят дешево. Ты готов доказать это здесь и сейчас?
— Да!
Люк все еще был вне себя от счастья: Мишель на его стороне!
— Хорошо! — Рассеченные губы улыбнулись. — Есть способ проверить, подкидыш ли ты. Но предупреждаю тебя: если это действительно так и ты создан Другими, то умрешь ужасной смертью. Ты познаешь боль, которую не можешь себе даже представить. И продлится это несколько часов. Должен признать, что ты произвел на меня впечатление, мальчик. — Он указал на дверь. — Необязательно узнавать последнюю правду. Иди! Беги! Я не стану преследовать тебя, хотя вера моя требует обратного.
Люк удивился, но даже не посмотрел на дверь.
— Испытайте меня, господин.
— Хорошо. — Леон сделал вид, что злорадно предвкушает то, что теперь будет. Обошел стол. — Ты веришь, что Тьюред влияет на этот мир?
— Да, — тут же ответил Люк.
— Когда эльф ударил меня мечом по лицу, он позаботился о том, чтобы я никогда больше не выглядел красиво. Он уничтожил мой левый глаз. Но, когда я стал кручиниться над своей судьбой, Тьюред сделал мне неожиданный подарок. Сейчас ты его увидишь.
