Саймон Браун - Государь
Да, подумала она, по крайней мере один человек здесь способен на это – и сердце ее наполнилось гордостью.
ГЛАВА 21
Где-то в первый день пути обратно к Даавису после битвы на холме Линан убрал свой трофей в седельную сумку. Эйджер пытался поговорить с ним, но Линан проигнорировал его; Гудон тоже попробовал – с тем же успехом.
Колонна разбила лагерь неподалеку от теснины. Усталые чет-ты испытывали мрачную радость, поскольку настигли врага, но сознавали, что с их предводителем творилось что-то не то. Позже, когда почти все, кроме дозорных, отправились спать, Линан все ещё бодрствовал, сидя у медленно горящего костра. Рядом с ним, как всегда, находились двое Красноруких. Примерно в полночь эта пара сменилась, но Линан не шелохнулся. На земле перед ним лежала извлеченная из седельной сумки голова рыжего пленника, и он, казалось, не отрывал от нее взгляда.
Эйджер, в свою очередь, не отрывал взгляда от Линана. Дождавшись, пока уснет Мофэст, он выскользнул из-под их одеяла и молча стоял возле купы сучковатых деревьев-мечевиков, росших аккурат за пределами круга света, отбрасываемого костром. Ему сделалось физически плохо от страха. Эйджеру уже доводилось видеть Линана, впавшего в боевой раж, но он никогда не овладевал им на столь долгий срок и не действовал таким странным образом – и Эйджер боялся, что кровь Силоны наконец погребла его настоящее «я» под чем-то, родственным ее собственной природе и столь же ужасающим. Он так внимательно следил за Линаном и был настолько захвачен собственным беспокойством, что лишь через некоторое время заметил стоящего рядом Гудона.
– Что-нибудь изменилось? – спросил четт.
Эйджер покачал головой.
– Раньше ведь этого не случалось, не так ли?
Эйджер снова покачал головой.
– Наверное, все дело в том, что мы теперь очень близко к лесу Силоны. Он, по-моему, в Чандре, а мы недалеко от ее границы.
– Да, – неопределенно отозвался Эйджер. – Возможно, все дело в этом.
– Думаешь, он будет в порядке до того, как мы вернемся в Даавис?
– Может быть. Но что изменится от пребывания в Даависе?
– Там есть наши маги, – напомнил Гудон. – Возможно, они сумеют помочь. Главное – там Дженроза. Наверное, если кто и может ему помочь, так это она.
– Значит, она и в самом деле новая Правдоречица?
– Не знаю. Но те, кто разбирается в таких вещах, говорят, будто она и впрямь очень сильна.
– Дженроза может и не захотеть помочь, – обронил Эйджер.
– Верно. Но не думаю, что она не считает себя ответственной за перемены в поведении Линана. Дженроза не может забыть, что именно она дала ему кровь вампирши.
– Перемены в поведении? Может, он всегда был таким в глубине души, а кровь Силоны лишь ухудшила положение. Он ведь многое пережил за свои недолгие годы, слишком многое увидел и испытал.
– Ты подыскиваешь ему оправдания, – сказал Гудон.
– Я ведь его друг.
– Я тоже его друг, но он наш король, и поэтому его поведение – не только наша с тобой забота.
– Верно, – устало кивнул Эйджер.
Гудон невольно улыбнулся употреблению этого выражения.
– Ты с каждым днем становишься все более похожим на четта.
– Можно тяготеть и к худшему, – буркнул Эйджер. Он повернулся и посмотрел на Гудона. – Что мы можем сделать для
Линана?
– Мы не можем сделать ничего, кроме как быть рядом с ним.
– Я послежу за ним сегодняшней ночью. А ты поспи немного.
– Я останусь с тобой.
– Кому-то понадобится приглядывать за ним и завтра, в походе, а ты ездишь верхом лучше меня.
Гудон поразмыслил над его словами.
– Как скажешь.
– Ступай.
Гудон прощально поднял руку и ушел. Эйджеру стало недоставать присутствия друга сразу, едва тот скрылся из виду. Он сел, расположился как можно удобней и снова неохотно направил взор на Линана.
Колонна прибыла в Даавис через полтора дня после выезда из теснины. Насколько мог судить Эйджер, Линан за все это время не проспал ни мгновения; днем он ехал во главе колонны, а ночью сидел у костра и пристально глядел на извлеченную из седельной сумки голову. К утру второго дня голова начала пованивать, но никто не решился сказать ему об этом. Эйджер вконец вымотался, и ему едва удавалось не смыкать глаз, несмотря на попытки урывками спать днем на лошади, но он не обладал способностью четта нормально спать в седле. Две долгих ночи, вместе с сопровождающими их беспокойством и страхами, полностью истощили его силы. Проезжая под северными воротами города, он испытывал такое ощущение, словно вернулся в какое-то прибежище и несколько воспрянул духом, выпрямившись в седле.
Как только они въехали во двор дворца, их встретила толпа слуг и конюхов. У них забрали лошадей, а Линану и его спутникам дали льняные полотенца, пропитанные теплой, сладко пахнущей водой. Когда Эйджер, омыв лицо, поднял взгляд, то увидел, что Линан оставил при себе снятую с лошади седельную сумку; теперь она топорщилась у него на плече. Стоящий поблизости слуга с трудом мог дышать, и никто из слуг не смотрел Линану в лицо. Эйджер снова пал духом.
Во дворе появилась Коригана и сразу же бросилась к Линану, но резко остановилась, увидев, как он выглядит. Эйджер похолодел, увидев, как кожа у нее сделалась похожей на гусиную.
– Ты вернулся, мой господин, – нерешительно проговорила она.
Линан бросил на нее взгляд.
– Фарбен, – произнес он.
– Фарбен? – непонимающе нахмурилась Коригана.
– Секретарь Чарионы, возглавляющий городскую администрацию.
– Да, конечно.
– Приведи его ко мне в тронный зал.
– Хорошо, – кивнула Коригана. – Но разве ты не хочешь сперва отдохнуть? У тебя такой вид, словно тебе пришлось выдержать долгую и тяжелую скачку…
– Сейчас же, – не дал ей договорить Линан. – И всех дворцовых слуг.
Он зашагал прочь от нее во дворец.
Эйджер вздрогнул, увидев боль на лице королевы. Понимание, что она, оказывается, любила Линана, стало для него словно бы потрясением. Она взглянула на Эйджера, выражение ее лица задавало вопрос, который она не могла огласить. Он подошел к ней и тихо сказал:
– Делай как он говорит, но приведи также Дженрозу и других сильных магов, каких сможешь найти.
– Сколько это?..
– Уже третий день.
– О боги…
– Приведи Дженрозу! – настойчиво повторил он и последовал за Линаном, догнав его в тронном зале, где тот развалился в каменном кресле Чарионы, со свисающей с одной руки седельной сумкой, болтая в воздухе ногами.
Двое Красноруких встали на часах у входа, и Эйджер видел, что телохранители находятся на грани, уже не уверенные в том, кого – или что – они защищают.
