Дэвид Геммел - Друсс-Легенда
Вернулся Орасис с миской жаркого и караваем черного хлеба. — Надеюсь, я ничего не пропустил? — спросил он.
— Да нет, — ответил Друсс. — Мы просто болтали. — Друсс нам сказал, что все легенды о нем — ложь, — сообщил Архитас. — Настоящее откровение.
Друсс с искренним весельем рассмеялся и покачал головой.
— Вот видите, — сказал он Диагорасу и Сертаку, — люди верят в то, во что хотят верить, и слышат только то, что хотят слышать. — Он поглядел на Архитаса, сидевшего с поджатыми губами. — В былые времена, мальчик, твоя кровь уже обагрила бы стены этой палатки. Но тогда я был молодым и твердолобым, теперь же не нахожу никакого удовольствия в том, чтобы убивать щенят. Однако я все-таки Друсс, и я советую тебе: впредь держись от меня подальше.
— Ах, как ты меня напугал, старик, — с деланным смехом сказал Архитас. — Не думаю, что...
Друсс быстро встал и смазал его по лицу. Архитас свалился со стула и растянулся, стеная, на полу. Из его разбитого носа текла кровь.
— Верно, не думаешь, — сказал Друсс. — Давай-ка сюда твое жаркое, Орасис. Оно, поди, остыло уже.
— Добро пожаловать в Скельн, Друсс, — с усмешкой сказал Диагорас.
Друсс оставался в лагере уже три дня. Зибен, проснувшись в палатке Дельнара, пожаловался на боль в груди. Полковой лекарь осмотрел его и предписал покой, объяснив Друссу и Дельнару, что поэт страдает тяжелой сердечной спазмой.
— Насколько это серьезно? — спросил Друсс. Лекарь мрачно посмотрел на него.
— Если он полежит неделю-другую, все может обойтись благополучно. Опасность в том, что сердце может отказать внезапно. Он уже немолод, и путешествие далось ему тяжело.
— Ясно. Спасибо, — ответил Друсс и сказал Дельнару: — Мне очень жаль, но нам придется остаться.
— Не беспокойся, дружище, — махнул рукой князь. — Я рад тебе, несмотря на то что сказал в день вашего прихода. Но скажи мне, что произошло между тобой и Архитасом? У него такой вид, точно на него упала гора.
— Он наткнулся носом на мою руку, — буркнул Друсс. Дельнар улыбнулся:
— Мальчишка довольно противный, но ты с ним поосторожнее. У него достанет ума вызвать тебя на бой.
— Ну нет. Может, он и дурачок, но смерти себе не ищет. Даже щенки знают, что от волка надо прятаться.
Утром четвертого дня, когда Друсс сидел подле Зибена, в лагерь сломя голову примчался один из выставленных в горах часовых. Солдаты бросились надевать доспехи.
Друсс услышав шум, вышел наружу и поймал за плащ пробегавшего мимо молодого солдата.
— Что стряслось?
— Вентрийцы идут! — крикнул солдат, вырвался и побежал к перевалу.
Друсс, выругавшись, пошел следом. В устье он остановился и посмотрел вдаль, за ручей.
Ряд за рядом, сверкая копьями, шло войско Горбена. Оно заполнило долину от края до края. В середине его высился шатер императора, окруженный черными с серебром рядами Бессмертных.
Друсс, обгоняемый дренайскими воинами, медленно направился к Дельнару.
— Говорил я тебе, что он хитрый. В Пенрак он, наверное, послал небольшой отряд для вида, чтобы увести вашу армию на юг.
— Да — но как же нам быть теперь?
— Тебе особенно не из чего выбирать.
— Это верно. Дренаи стали в узком месте перевала тремя рядами. Круглые щиты блестели на утреннем солнце, белые плюмажи развевались на ветру.
— Много ли среди них ветеранов? — спросил Друсс.
— Около половины. Я поставил их впереди.
— Сколько времени нужно всаднику, чтобы доехать до Пенрака?
— Я уже отправил гонца. Армия сможет вернуться сюда дней через десять.
— Думаешь, эти десять дней у нас есть?
— Нет, не думаю. Но ты верно сказал: выбирать нам не из чего. Что, по-твоему, предпримет Горбен?
— Сначала он будет говорить. Предложит тебе сдаться. Советую тебе попросить несколько часов на размышление. Потом он пошлет на нас пантиан. Дисциплины у них никакой, но дерутся они как черти. От них мы, думаю, отобьемся. Их плетеные щиты и тонкие копья дренайской стали и доспехам не страшны. После этого он перепробует на нас все свои войска...
— А Бессмертные?
— Их он прибережет под конец, когда мы устанем и падем духом.
— Довольно мрачная картина. — Куда уж мрачнее.
— Ты останешься с нами, воин?
— Ты думал, я пущусь наутек?
— Почему бы и нет? — усмехнулся Дельнар. — Я сам охотно удрал бы.
Диагорас, стоящий в первой шеренге, вложил меч в ножны и вытер потную ладонь о красный плащ.
— Многовато их что-то.
— Мягко говоря, — кивнул Сертак. — Они растопчут нас и даже не заметят.
— Наверное, придется сдаться? — прошептал Орасис сзади, смаргивая пот с глаз.
— Вряд ли это произойдет, как я думаю, — ответил Сертак, — хотя мысль, безусловно, хорошая.
Всадник на вороном жеребце пересек ручей и поскакал к дренайским рядам. Дельнар прошел вперед вместе с Друссом и остановился в ожидании.
На всаднике были черные с серебром доспехи командира Бессмертных. Он осадил коня перед двумя дренаями и оперся на луку седла.
— Друсс? — сказал он. — Это ты? Друсс вгляделся в худое лицо, обрамленное заплетенными в две косы поседевшими волосами, и ответил:
— Добро пожаловать в Скельн, Бодасен.
— Мне жаль видеть тебя здесь. Я хотел поехать к тебе в Скодию, как только мы возьмем Дренан. Здорова ли Ровена?
— Да. А ты?
— Как видишь, в полном здравии. Ты тоже?
— Не жалуюсь.
— А что Зибен?
— Спит в палатке.
— Он всегда умел улизнуть от боя, — с натянутой улыбкой сказал Бодасен. — А бой, похоже, будет, если, конечно, не восторжествует здравый смысл. Вы здесь командуете? — спросил он Дельнара.
— Я. Что вам поручено мне передать?
— Сейчас скажу. Завтра мой император проедет через этот перевал. Он сочтет за любезность, если вы уберете своих людей с его пути.
— Мы подумаем, — сказал Дельнар.
— Советую вам подумать как следует. — Бодасен повернул коня. — До свидания, Друсс. Береги себя!
— Ты тоже.
Бодасен пришпорил жеребца и поскакал обратно через ручей и ряды пантиан. Друсс отозвал Дельнара в сторону.
— Нет смысла стоять тут весь день и пялить на них глаза. Вели им оставить позицию и пошли половину в лагерь за топливом и одеялами.
— Думаешь, они сегодня не станут атаковать?
— Нет. Зачем им это? Они знают, что ночью мы подкрепления не получим. Дело вполне терпит до завтра.
Друсс вернулся в лагерь и зашел к Зибену. Поэт спал. Друсс сел, глядя на его постаревшее лицо, и вдруг непривычным для себя движением погладил лысеющую голову. Зибен открыл глаза.
— А, это ты. Что там за шум?
— Вентрийцы надули нас и теперь стоят по ту сторону горы. Зибен выругался, и Друсс хмыкнул.
