Андрей Астахов - Крестоносец: Железная Земля
— Еще как примет! — с самым серьезным видом заявила Домино.
— Коли собрат мой Эвальд женился на виарийской деве, то и мне не след отставать. Да и хороша собой волшебница наша.
— Помнится, пан Домаш, говорил ты мне, что волшбы боишься, — заметил я.
— Так то ж черной волшбы. А паненка Элика наша златоволосая — добрая ворожея, чаю, меня колдовством изводить не станет.
— Ой, Домаш, это ведь любовь!
— Так и мне порой кажется. Или душой я к ней прикипел за время странствований наших? А еще я женской красоте ой как неравнодушен, а дамзель Элика ну уж очень красивая. Разве возможно мимо такой вот барышни пройти спокойно? Никак нельзя. Но госпожа Брианни лучше, — Домаш неожиданно наклонился и, взяв руку Домино, запечатлел на ней звучный поцелуй. — Оставлю вас, а то вы, верно, вдвоем желаете побыть.
— Он и впрямь обхаживать ее начнет, — шепнула Домино, глядя, как Домаш подошел к Элике и о чем-то с ней заговорил. — И вот будет забавно, если у него все получится!
— Да, было бы здорово.
— А ты не ревнуешь? — внезапно спросила Домино.
— Ревную? К кому?
— Ну, Элику к этому рыцарю, — тут Домино покраснела, опустила глаза. — Прости, я глупость сказала.
— Глупость, — я обнял ее и крепко поцеловал в губы. Потом мы стояли обнявшись, и над нашими головами хлопали паруса и кричали чайки, будто слетевшиеся сюда со всего острова. «Афалина» понемногу набирала ход, плавно скользя мимо последних ледоров, еще не покинувших бухту.
Я подумал, что очень скоро мы вернемся в имперские земли. А там…
— Ты думаешь о будущем? — Домино непостижимым образом угадала мои мысли. — Не надо, не стоит.
— Я боюсь за тебя.
— А я за тебя. Но это всего лишь любовь.
— Любовь, — я посмотрел ей в глаза. — Да, любовь. Я люблю тебя.
— А я тебя, — Домино прижалась ко мне, вздохнула. — Как хорошо, что есть любовь. И она бережет тех, кто в нее верит.
* * *Мне снилась пучина. Темная, холодная, бесконечная, куда я медленно погружался, раскинув руки и ноги. И из этой смертельной глубины мне навстречу поднималось нечто. Что-то, не имеющее названия, никогда не виденное живущими на суше, огромное, бесформенное и смертельно опасное. Оно будто обволакивало меня струями тьмы, похожими на щупальца. Странно, но я не боялся. Я понимал, что эту неведомую тварь можно одолеть, и потому бесстрашно опускался ей навстречу, раскачиваемый подводным течением, сопровождаемый целой стаей рыб. Мне нечего бояться — со мной меч Зералина, со мной сила Домино, которая ждет меня наверху, на корабле и знает, что я обязательно вернусь к ней! Ведь я же фламеньер, и еще — я уже столько раз ходил рядом со смертью, что этой мерзкой глубоководной твари меня не напугать. Только бы спуститься на расстояние удара мечом, и подводная гнусь получит то, что заслужила…
— Эвальд!
Это Домино, она зовет меня. Я хочу крикнуть, что у меня все хорошо, что я вот-вот расправлюсь раз и навсегда с мерзким подводным ужасом, но не могу раскрыть рта. Скорость падения в пучину внезапно убыстряется, и я уже почти лечу навстречу подводной гадине.
— Ааааааааааааааааа!
— Эвальд!
Пробуждение пришло мгновенно. Пучина исчезла, я лежал на койке в каюте. Прикроватный фонарь почти погас, и я увидел в круге колеблющегося света Домино. Рядом с ней стоял капитан Орфин.
— Идем, милорд, тебе надо это видеть, — сказал эльф очень нехорошим тоном.
— Что-то случилось? — спросил я, натягивая дублет.
— Сейчас все сам увидишь.
Наступавшее утро было серым и ветренным, тяжелые облака почти сплошь скрыли небо. Похоже, надвигался шторм, но капитана Орфина, как оказалось, озаботило совсем не это. На корме «Афалины» уже стояли Домаш, Ганель, Джарем и Элика. Магичка выглядела очень встревоженной.
— Вон там, — она показала на горизонт. — Видишь? Корабли, и они идут за нами.
— Ca`nei a vian, soerie, — сказал Орфин, раскрыл сумку, вытащил короткую подзорную трубу и подал мне. — Смотри прямо, фламеньер.
Я посмотрел в трубу и сразу увидел корабли — их было три. Два парусника, и, похоже, ледор, поменьше тех, что я видел на Мьюре. До них было, наверное, миль пять, и они шли в нашу сторону.
— A`ren Sulean vel, — сказала Элика. — Сулиец. И с ним два наших корабля.
— Понятно. — Я посмотрел на Домино. — Такова, значит, виарийская честность. Не думал, что Варин опустится до предательства.
— Не надо говорить пустых слов, салард, — бросил Орфин с презрительной гримасой. — Мы еще не знаем их намерений.
— Пустить нас всех на дно, вот чего они хотят. — Я плюнул на палубу. — Джарем, готовь мои доспехи!
— Да, милорд! — отозвался оруженосец и побежал к надстройке.
— Эвальд! — крикнула Домино.
— Я не позволю им! — Я сжал кулаки и повернулся к Орфину. — Можете меня убить, но я не позволю.
Вот он мой сон, подумал я, затягивая ремни на куртке. Есть океанская пучина, а есть пучина предательства. Теперь я знаю, как называлась тварь в моем сне.
Проклятые предатели! Варин, сволочь, не решился пойти против воли Совета, так пошел на подлость, подстроил встречу в открытом море с сулийскими пиратами.
Подонок!
— Джарем, — я сделал паузу, ком в горле мешал говорить. — Возможно, мы сегодня умрем.
— Все в воле Матери, милорд, — ответил оруженосец, подавая мне шлем. — Она в милости Своей позаботится о нас.
— Да, ты прав.
— Эвальд! — Домино вбежала в каюту, бросилась ко мне на грудь. — Орфин ничего не знает про эти корабли. Он поклялся.
— Это все твой дядюшка, будь он… Только он мог знать, куда мы плывем, пусть он сдохнет, пес!
— Эвальд, не надо! Ты несправедлив к дяде. Он…он не мог.
— Я не отдам им тебя, — выдохнул я, пытаясь побороть охватившие меня ужас и отчаяние. — Никогда, Домино. Если мы умрем…
— Ты собрался умирать? — осведомилась Элика из дверей каюты. — А я думала, мы будем сражаться и победим.
— Да, будем. — Я взял из рук Джарема меч. — Насчет победы не знаю, но будь я проклят, если сдамся без боя.
На палубе нас ждал Орфин, окруженный матросами.
— Мы еще не знаем их намерений, салард, — сказал капитан, — но мы готовы.
— Готовы к чему?
— К бою, поглоти меня пучина!
— Значит…. — Я осекся, мне вдруг стало стыдно за своим слова, сказанные сгоряча. — Так вы с нами, капитан?
— У меня приказ Совета доставить тебя и Брианни в Каль. И никто мне не помешает этого сделать.
— Прости меня, Руэль, — я протянул капитану руку. — Я был неправ.
— Прощаю, — Орфин не принял моей руки, но положил ладонь на сердце и поклонился. — Постарайся не падать за борт, салард. Ты не выплывешь в своих доспехах и утопишь меч Зералина.
