Маргарита Гришаева - Оперативные будни
— Вы знали, что это была я? — прошептала я.
— Знал, — подтвердил он мои опасения.
Я не верила своим ушам. Почему мне никогда не приходило в голову, что все-таки его профиль — это убийства, а никак не мошенничество, к которому можно причислить мои выходки? Все еще немного растерянная, я все же ответила:
— Тот монстр — это из-за расследования.
— Откуда такая уверенность? — серьезно спросил магистр.
— Вы тогда сказали, что это вызов по крови или ауре. Я своей кровью особо не разбрасываюсь, да и слепок ауры получить очень сложно, но накануне мы с Риком были в управлении, и я столкнулась с вашим криминалистом. Порезалась об его инструменты, вроде как случайно. Вот он, свежий образец крови.
— С каким криминалистом? — нахмурился он.
— С Хенсоном Крейвом.
— Даже так, — задумался магистр, а потом помрачнел. — Почему мне не сообщили?
— О чем?
— О том, что ты тогда порезалась, о своих подозрениях.
— А на каком основании приличная адептка Серас могла его подозревать? Порезалась и порезалась, в этом проблемы нет. А ночью адептка Серас спала в своей комнате, поэтому на нее никто не нападал, — горько усмехнулась я.
Бриар устало вздохнул и покачал головой.
— Надо было сразу твои походы пресечь, и на тебя точно никто не нападал бы по ночам.
— В смысле сразу пресечь? — насторожилась я.
Мне достался снисходительный взгляд.
— Маленькая, наивная Касс, — проникновенно начал он. — Ты действительно думаешь, что я тебя не узнал, когда поймал рядом с предпоследним телом?
— Как? — ахнула я.
— Не знаю, что у тебя за маскировка, но действует она не мгновенно. У меня перед лицом пролетел кончик светлой косы, но поймал я брюнетку. Быстро понял, где видел похожую фигуру, и все встало на свои места. И ругался тогда, потому что прекрасно вспомнил нашу самую первую встречу, — объяснил он.
Я ошарашенно взирала на него.
— Почему?.. — начала я.
— Почему я молчал? — прервал он меня. — Надеялся, сама расскажешь. Хотел узнать, куда же примерная адептка Серас бегает по ночам, — спокойно ответил он.
До меня медленно стало доходить.
— То есть вы за мной…
— Следил, каюсь, — кивнул он. — Отчасти чтобы выяснить, что же ты делаешь. И чтобы в новые проблемы не угодила. Как оказалось, не зря следил. Не знаю, что бы с тобой стало, не окажись я в ту ночь возле таверны, — мрачно закончил он.
— Но как?! — все еще не могла я поверить. Любые отслеживающие заклинания мы бы с Храном увидели сразу. Да вообще любые направленные на нас заклинания.
— Я уже понял, что на тебя ничего незаметно не повесишь. Гораздо проще подкорректировать охранные чары на академии. Стоило тебе покинуть территорию, как мне приходил сигнал. Правда, как именно ты покидаешь наши стены, мне увидеть не удалось, но вот узнать, куда ходишь, — вполне, — внимательно следя за мной, проговорил он.
А у меня внутри постепенно нарастала волна гнева.
— И вы просите у меня доверия? — иронично поинтересовалась я. — Если вы и так все знаете, к чему эти вопросы? «Зачем адептка Серас покидает академию? А не воровка ли она?» К чему эта игра? Чего вы от меня, в конце концов, хотите? — крикнула я, чувствуя накатывающую истерику.
— Хотел, чтобы ты сама рассказала, — признался он. — И то, что я знаю, куда ты ходила, не меняет того, что не знаю — зачем. Ты лазила в здание архива, пела в таверне. Но что ты делала в архивах? Крала документы? Или просто просматривала?
— А какая разница? Вы же сами сказали, такая мелочь вас не интересует, — съязвила я.
— Я уже говорил, хочу знать, как глубоко ты увязла и от каких проблем мне придется прикрывать тебя в будущем, — терпеливо повторил он, но это терпение, похоже, уже заканчивалось.
— Зачем вам меня прикрывать? Своих проблем не хватает? Так посадите меня и не мучайтесь! — истерила я. Пока я не пойму его мотивы, не успокоюсь.
Бриар подошел ко мне, присел на корточки, сгреб мои руки в свои ладони.
— Дия, спокойнее, ты опять разнервничалась, — мягко проговорил он, заглядывая мне в глаза. — Вон и плакать снова начала, — протянул руку и стер со щеки не замеченную мной слезинку. — Успокойся и запомни одно: что бы ни случилось, сажать тебя я не собираюсь. Я же поклялся, так? Чего тогда психуешь? Я просто хочу убедиться, что потом, в совершенно неподходящий момент, не случится беды.
— А если я кого-то убила? — нервно хохотнула я, пока он успокаивающе гладил меня по рукам.
— Ты? — скептически посмотрел он на меня. — Нашла убийцу, девочка-цветочек. Я, конечно, встречал детей-убийц, и такое в нашем мире бывает. Но даже если бы какие-то подозрения и были, после твоей вчерашней истерики стало понятно, что ты убить не сможешь. Такой шок сыграть невозможно, поверь мне, я на всяких «актеров» насмотрелся, — обеспокоенно нахмурился он. — И в связи со вчерашним хочу кое-что спросить. Касс, — он крепче сжал мои ладони, — кто такая Санди и что с ней произошло?
Дорогое мне имя острым ножом вошло в сердце, заставляя резко выдернуть свои руки из чужой хватки, чтобы хоть ими как-то закрыть открывшуюся рану.
— Откуда вы знаете это имя? — выдохнула я.
Бриар нахмурился еще сильнее.
— Не помнишь? Тебе приснился кошмар, ты называла это имя.
Я тихо выдохнула. Все еще было больно, но не так страшно, как от мыслей, откуда еще он мог узнать про нее.
— Это… — тихо выдохнула я. Ни за что не скажу правду. Хорошо, что на мне всегда мои амулеты. Что-то мне подсказывает, ложь он сейчас отслеживает. — Это… — По привычке потянулась к шее. Всегда тереблю кулоны, когда нервничаю. Но… На шее ничего не оказалось.
Магистр разочарованно вздохнул, встал и повернулся спиной.
— Не хочешь говорить — промолчи. Но врать не смей. Потом я верну все твои побрякушки, но сейчас ты либо молчишь, либо говоришь правду, — глухо прозвучал его голос.
Я закрыла глаза руками, чтобы не видеть этот пронизывающий взгляд вновь склонившегося надо мной магистра.
— Не скажу.
— Ладно, — мрачно кивнул он, — твое право. Давай договоримся так: свои маленькие девичьи секреты — как ты вскрываешь защиты, как создаешь ни на что больше не похожие артефакты, кто на самом деле твой кот и зачем ты все время перекрашиваешься, — можешь оставить при себе. Но вопрос, что тебе нужно в архивах, прости, не может остаться без ответа.
Самый простой и одновременно самый сложный вопрос. Соврать нельзя, а всей правды сказать я не рискну. Придется играть с фактами, причем очень осторожно.
— Я… ищу дело своих родителей.
— Ты их вспомнила. — Прозвучало как утверждение.
