Маргарита Гришаева - Оперативные будни
— Да.
— Ты послушаешь свою память?
— Да.
— Ты послушаешь свое сердце?
— Да.
Я облегченно выдохнула. Теперь нужно освободить его разум. Потом у меня будет ровно десять минут, чтобы исчезнуть из этой комнаты со всеми своими вещами. А там придется как можно скорее найти Рика и подправить его воспоминания. Как же я не хотела применять этот способ… Но так всем будет спокойнее.
— Дамиан Бриар, слушай мой голос, иди за моим голосом. Я не голос твоего разума. Твой разум — это твой разум. Я не голос твоей памяти. Твоя память — это твоя память. Я не голос твоего сердца. Твое сердце — это твое сердце. Твой голос — это твой голос, — пробормотала я, посылая последнюю волну, и прикрыла глаза.
— Все, — устало выдохнула, отстраняясь и убирая руку с его глаз.
— Просто невероятно, — опаляет мне губы горячее дыхание. — Потрясающая техника и потрясающая наглость.
Я в ужасе распахиваю глаза, чтобы наткнуться на сверкающий черный взор.
С полушипением-полукриком отлетаю обратно к кровати, больно стукнувшись спиной.
— Сильна, на Аларике, скорее всего, сработало бы, — гипнотизируя меня, спокойно произнес он. — Твое счастье, что начала с меня, иначе бы легко не отделалась.
Я застыла, боясь сказать хоть слово или пошевелиться.
— Я еще тогда с дроу заметил. Это были не просто песни. Но там было не ментальное вмешательство. А здесь… Ты хоть понимаешь, что это идеальная техника допроса, и к тому же противозаконная? — проникновенным голосом говорил он.
Я молчала.
— Оформляешь все, что сейчас делала, в полноценную научную работу, сдаешь мне в секретные архивы и приносишь магическую клятву, что больше никогда к этому не вернешься, разве что в случае смертельной угрозы. Понятно?
А я… молчу, ни слова выдавить не могу. Говорила, что у меня были проблемы? Поправка, они начались сейчас! За ментальное воздействие, в зависимости от последствий, грозит казнь! А что будет за попытку подчистить память главному дознавателю столицы?
— Я не слышу, поняла?! — неожиданно рявкнул он.
— Да, — прошептала я практически одними губами. А потом вспомнила: — Не могу…
— Почему? — спокойно спросил он, и я, поняв, что немедленного скандала не последует, продолжила более уверенно:
— Дети из приюта. Иногда туда попадают такие, которые предпочтут умереть, чем жить дальше после увиденного. Долго они не живут. А если и живут, то искалечены навсегда. А сейчас… я могу помочь. Я помогаю, — честно призналась я.
— Только под моим контролем, — решил он. — Приходишь и говоришь, мы вместе идем, я слежу за происходящим.
Я кивнула.
— Больше безрассудных действий совершать не будешь? — строго спросил Бриар.
Я поспешно замотала головой, соглашаясь, что не буду.
— Тогда не сиди на полу, простудишься, — заявил он, за руку поднимая меня и подталкивая в соседнее кресло. — А теперь, надеюсь, мы поговорим нормально.
Я опять забилась глубоко в кресло, стремясь увеличить расстояние между нами. Это самый непредсказуемый человек в моей жизни, и после выходки с менталом я не знаю, чего от него можно ожидать.
— Кто же ты, Кастодия? — задумчиво протянул он, сверля меня взглядом. — Днем примерная адептка, а ночью? Воровка? Нет, для воровки слишком бедно живешь. Благотворительность? Воруешь для своего приюта?
— Я не воровка, — спокойно возразила я.
Это первое, что может прийти в голову, нет смысла бить себя в грудь и громко возмущаться: «Как вы могли обо мне так подумать?!»
— И что же ты делаешь в городе по ночам? — вопросительно приподнял он бровь.
— Я подрабатываю в таверне. Пою, — честно сказала я. Лучшая ложь — это полуправда.
— Допустим, — кивнул магистр. — А набор отмычек в кармане тебе тогда зачем?
Как это объяснить, я не представляю, поэтому, отведя глаза, предпочитаю промолчать. Признаваться, что я вскрываю городские архивы, чтобы читать старые дела? Это лучше, чем воровство, но тоже статья. Тем более, придется объяснять, зачем мне это.
— Молчишь, значит? Тут двух мнений быть не может. Если есть отмычки, значит, ты ими что-то вскрываешь, — рассуждал он, внимательно следя за моей реакцией. — Но как ты обошла магическую защиту академии и библиотеки, не поделишься? Здесь отмычки не помогут.
Снова молчание. А что мне рассказывать? Что я вижу магические потоки и могу взаимодействовать с ними на физическом уровне? Еще чего.
— Так и будешь отмалчиваться? — вздохнул он.
— На что вам мое признание? — обреченно вздохнула я. — Что это изменит? Того, что вы уже знаете, вполне достаточно, чтобы обеспечить мне долговременное проживание в тюремных застенках. Раскрывать некоторые свои преимущества и способности мне в любом случае не с руки, и вы это прекрасно понимаете. Так что вам мои причины, если последствия уже не изменить?
— Я хочу понять, — серьезно заявил он. — Знать, куда ты вляпалась и как глубоко в этом застряла. Хочу, чтобы ты объяснилась. Можешь хоть раз довериться и просто все рассказать? — спросил он, пристально глядя мне в глаза.
— Довериться? Вам? — поразилась я. — Почему? Просто потому, что вы пока не сделали мне ничего плохого? Может, это пока вам невыгодно. А сейчас, когда моя судьба и так в ваших руках, требуете, чтобы я вручила все ниточки, за которые меня можно дергать? Я совершенно вас не знаю и не понимаю, на каких основаниях должна доверять, — с тихой яростью выдохнула я.
— В этом вся проблема? В твоем недоверии и подозрительности? — нахмурился он. — Тебя, похоже, действительно волки воспитывали. Любую попытку вторжения в личное пространство принимаешь за атаку, а любой интерес — за поиск удобного способа давить на тебя и управлять. Ладно, так тебе будет спокойнее?.. — Он начертал в воздухе мерцающий знак, который я узнала почти сразу. — Habita fides ipsam plerumaque fidem obligate. Я клянусь не использовать никакую полученную информацию против Кастодии Серас и не распространять ее.
Мелькнула черная вспышка, закрепляя клятву.
Я, не веря в происходящее, широко открыла глаза.
Так запросто дать магическую клятву высшего уровня? Он обезопасил меня от любого наказания за все совершенное мною? Теперь ему даже административного наказания мне не назначить, потому что это тоже будет против клятвы. Причем клятва бессрочная. Не может быть.
— Так легко? — выдохнула я.
— Легко, — улыбнулся он. — Касс, ты все неправильно воспринимаешь. Все твои ночные походы, изготовление артефактов и прочие развлечения мне, как дознавателю, совершенно неинтересны. Даже будь ты воровкой, плевать, это не мой профиль, разве что ты взялась бы грабить императорскую сокровищницу или выкрала секретные документы. А вот с ментальным воздействием ты зря, и на эту тему мы с тобой еще поговорим, но все не так ужасно. И не только потому, что это отчудила именно ты. Поймай я за таким другого адепта, просто надавал бы по ушам, сделал внушение и направил на штрафные работы. Предупредил бы, что буду пристально наблюдать за дальнейшим поведением. Обычно этого вполне достаточно. Правда, те, кто попадаются повторно, уже так просто не отделываются. Вы, молодежь, кидаетесь из крайности в крайность, не стоит из-за этого всю жизнь портить. Если бы ты знала, как я развлекался в твоем возрасте, была бы гораздо спокойнее, — подмигнул мне. — Я прошу тебя все рассказать, потому что беспокоюсь. Понимаешь, что твоя предпоследняя ночная прогулка могла закончиться смертью, не окажись я рядом? Те, кто за тобой охотится, связаны с нашим расследованием или с твоей самодеятельностью?
