Екатерина Тимохова - Сафари во времени
За день до праздника я заручилась согласием Совета Шестерых и собственноручно подготовила лотерею. На следующее утро на площади перед Главным Домом я с ее помощью отобрала из всех желающих десять счастливчиков, которые выйдут с нами из Долины Инферин. И именно с этого торжественного события началось празднество в честь короля Томаса Первого.
Это было великолепное гуляние для всего народа. Оно напоминало масленицу на древней Руси или сабантуй у народов Поволжья и татар. Главная площадь стала ареной для многочисленных состязаний и выступлений. Повсюду слышались веселая музыка, песни, гомон, смех. Лучшие повара, которые до этого работали в Большом Доме, по приказу короля наготовили неимоверное количество еды из конфискованных запасов Совета Пятерых. Ее раздавали всем прямо с лотков на площади и в каждом закоулке Долины. Такой щедрости до этого народ Инферин не видывал никогда.
Куда ни глянь, и дети, и взрослые играли в шумные игры, танцевали и радовались своей свободе от старой власти. Они все, как один, были уверены в том, что теперь у них все будет хорошо.
Все чаще вспоминались мне московские, вечно удрученные и озадаченные лица, и - нет-нет - да всплывал вопрос: "Куда я иду?" Зачем? Что нужно мне в том испорченном мире? Здесь, среди этих простых, приятных искренних людей, мне было хорошо и спокойно. Может, и прав был Томас, когда говорил, что мое место здесь. Но я ни разу даже не попыталась обмолвиться этими мыслями с Алексеем или Катриной. Я точно знала, что такие думы не воспримутся ими всерьез и уж точно никогда не будут одобрены. А я с каждым днем все больше убеждалась, что хочу быть там, где Пешехонов, и это значило, что о Долине Инферин не может быть и речи.
Ближе к вечеру король Томас, окруженный со всех сторон воинами Братства, вышел на помост перед Обелиском. Он произнес триумфальную речь. Поблагодарил всех тех, кто помог создать этот праздник, поклонился тем, кто все это время верил и ждал своего истинного правителя, пожурил тех, кто примкнул к ним только после признания его Золотым Обелиском, и пожелал всем любви, счастья и всеобщего благоденствия.
В свою очередь Совет Шестерых преподнес Томасу великолепную золотую корону, которая все это время хранилась в закромах Большого Дома. Один из них надел ее ему на голову, и шквал аплодисментов и криков взорвал площадь. Вверх полетели головные уборы и платки. Народ ликовал.
Томми, раззадоренный толпой, и сам закричал: "Да здравствует Долина Инферин!" Потом, правда, взял себя в руки и до конца вечера уже вел себя гораздо осмотрительнее и более подобающе царствующей особе.
Оставив народ в сём радостном настроении, мы в небольшой компании удалились в тронный зал Большого дома. Там для короля и его друзей был приготовлен прощальный ужин.
Уже за столом Томас уверил Совет Шестерых и нас, что такое обжорство и празднество не будет повторяться часто. Потому как иначе он ничем не будет отличаться от своих предшественников. Их и Верманда, кстати, было решено подержать пока в темнице до суда. А потом, исходя из их дальнейшего поведения, решить, что с ними делать дальше.
Томми не стеснялся сегодня сожалеть о том, что мы уходим. И я понимала, как тяжело ему будет одному в этой Долине. После испытаний смертью друзей, темницей и остальными лишениями мы стали очень близки друг другу. Я заверила, что однажды мы вернемся. Алексей утвердительно закивал головой, поддерживая меня, а Катрина сделала вид, будто не слышала моего обещания. Уж она точно никогда не захочет снова оказаться в Долине.
Время уже близилось к ночи. День был таким насыщенным, что под конец прощального ужина я стала ощущать себя совершенно разбитой и уставшей. Назавтра уже был назначен выход из Долины. Пора было выспаться и прийти в себя. Я попрощалась со всеми присутствующими, попросила меня извинить и собралась уже уходить, но Алексей остановил меня, удержав за руку.
- Зайду к тебе позже, - сказал он негромко, - хочу пожелать спокойной ночи.
Я призадумалась, соглашаться или нет, а потом утвердительно кивнула и улыбнулась:
- Постараюсь не заснуть до этого времени.
Эпизод двадцать девятый
Мой самый длинный сон
Долина Инферин, август 2015 года
Покинув шумный праздник, я с удовольствием ушла в отведенные мне покои. Каждый раз, когда я оказывалась там, ощущала себя придворной дамой или самой королевой. Это была просторная комната с золотой ванной за ширмой и огромной деревянной кроватью под балдахином. Я направилась прямиком к ней и упала ничком на мягкие перины, закрывая глаза. Взбитый пуховый матрас принял меня в свои объятья.
Внезапно в голове пронеслись события прошедших дней. Смерти кенийцев, помогавших нам устраивать ночлеги, славного Такава, Романа и... в конце концов, Вадима. Я знала, что сны об этих людях будут преследовать меня до конца жизни. Вадим... вспомнила о нем и тяжело вздохнула. Я подвела его. Ведь если бы я раньше разобралась со своей силой, то могла бы помочь ему так, как помогла Алексею. Он был бы жив. Был бы рядом. Как глупо было тащить их всех сюда и надеяться, что все будет просто. А Катрина? Придет ли она когда-нибудь в себя? Будет ли прежней веселой и оптимистичной девушкой? Сомневаюсь.
Я вспомнила свою встречу с Видящей. Теперь она мертва и больше некому направить меня. Я продолжала видеть неспокойные сны. Но в них больше не было ни старухи с голубыми глазами, ни будущего. А впрочем, мне сложно судить об этом, потому что, просыпаясь, я тут же забывала, что видела. В моей голове возникали справедливые вопросы. А смогу ли я видеть прошлое и будущее, когда вернусь домой? Останется ли мой дар? Или теперь, когда Томас на своем месте, я стану обычным человеком? Что тогда будет дальше с моей жизнью? Кем буду я там, в России, в Москве? Обычной? А хочу ли быть такой, как все?
Я решительно закрыла глаза, не желая больше думать об этом.
Когда я вновь открыла веки, меня удивило полуденное солнце над головой и прохладный ветерок, ласкающий кожу. Я вдруг осознала, что лежу уже не на своей кровати в Большом Доме, а на мягкой траве. Вскочила и огляделась - я была в раю. Горные водопады и реки. Кругом зелено, нежные цветы на деревьях и кустарниках. Всё окрашено в приглушенные успокаивающие тона. Белые птицы с длинными, словно кружевными, хвостами ходили по траве и поглядывали на меня то одним, то другим глазом. Грациозные ламы поедали листву с мелких кустарников, мелкие пушистые животные бегали по веткам. А на небольшом каменном выступе спал могучий лев, и рядом с ним, совершенно не опасаясь его, паслось стадо оленей. Я стала различать спокойную приятную музыку. Она словно была вплетена в шелест листвы, шум ветра, и в журчание реки. Все, что находилось рядом, издавало звуки.
