Кэрол Берг - Разоблачение
Она осмотрела книгу, полистала ее, потом яростно отшвырнула, так что та проехала по плиткам пола.
– В следующий раз выбирай внимательнее.
– Конечно, я просто не…
– Ты знаешь, чем закончилась эта история? Ты так легко ее читал, наверное, ты уже слышал ее раньше.
– Знаю? Нет. Простите меня, но я впервые ее слышу. Я могу прочитать что-нибудь другое. Гости поднимались с диванов, зябко кутаясь в плащи, словно они только что проснулись. Валлин отвернулась от меня, чтобы проводить их. Меня охватил пронизывающий холод, я задрожал, ощущая пустоту в голове, сердце, желудке. Неужели только ее внимание согревало меня в этой комнате, пока я читал?
Я сидел, ожидая, едва сдерживая нетерпение, пока она не попрощалась с последним гостем. Когда она вернулась в круг света, я соскочил со стула.
– Тут есть еще книга. Может быть, мне почитать ее для вас?
Она подняла на меня глаза и улыбнулась. Моя дрожь прошла.
– Нет, на сегодня хватит. Ты прекрасно читаешь. Мы скоро повторим, а пока возвращайся к себе и отдохни, если хочешь.
– Может быть, мы можем немного поговорить? Я пришел сюда учиться. – Мне совсем не понравилось звучавшее в моем голосе отчаяние. Что со мной творится?
– К сожалению, это невозможно. Я ожидаю посетителя, ты не должен быть здесь, когда он придет. Возможно, потом.
Я не смог придумать никакого убедительного довода, оставалось только упасть на колени и умолять. Я еще не зашел настолько далеко, чтобы так поступить, но сама мысль не показалась мне абсурдной. Я поклонился и ушел, обещая себе по возвращении сунуть голову в ледяную воду, чтобы потушить безумный огонь, зажженный ею во мне. Казалось, что мне снова пятнадцать, я неуклюжий, предсказуемый и неспособный сдерживать порывы. А она демон. О чем я думаю?
Я нашел свою комнату, хотя это было непросто, потому что путь изменился с момента моего прихода в библиотеку. Казалось, что я знаю, куда поворачивать, и, хотя заглядывал во все комнаты, которые попадались мне на пути, понимал, что это не те комнаты, что мне нужны. Меня почти ничего не заинтересовало и позже, когда вернулся и достал из серебряной коробочки бумагу и перо, я записал: «Демоны собирают хлам. Большая часть предметов сломана или непригодна для использования».
«Вроде меня», – подумалось мне. Я снял с себя прекрасную одежду и забрался в постель. Мне показалось, что нет ничего чудеснее тепла, исходящего от ковров, одеял и подушек. Я сказал себе, что буду счастлив умереть во сне. Но вместо этого мне приснился Ивовый Джек. Через несколько часов я проснулся, чувствуя сухость во рту и дрожь в руках.
Я сел на постели и положил голову на колени, обхватив голову руками и заставив себя дышать медленно, а сердце биться ровно.
– Так что, ты уже влюбился в нее?
Я вздрогнул и привалился к стене. От моего движения из соседнего шкафа с грохотом посыпались вещи.
– Ты же знаешь, что этого нельзя делать. Нельзя, не назвав ей свое имя.
– Меррит!
ГЛАВА 25
– Ну и как ты поживаешь? – спросил эззариец, подтаскивая к постели мой письменный столик. – Я принес еду, завтрак. – Он поставил на столик бутыль с вином и корзиночку со сливами, виноградом, яблоками, колбасой и хлебом. Отрезал колечко колбасы и передал его мне, потом отхватил кусочек для себя.
Несмотря на нехватку пальцев, он удивительно ловко справлялся. На левой руке у него не было мизинца и безымянного, а на правой – среднего пальца. Я старался не смотреть, чувствуя, как мои собственные пальцы под одеялом ощупывают друг друга.
– Я пытался узнать о тебе в течение этих последних недель, но Валлин не делится своими гениальными планами ни с кем. Особенно когда ее цель – привести в ярость Денаса. Он взял на себя все хлопоты, чтобы заполучить тебя, а теперь она демонстрирует тебя своим гостям, выставляя его дураком.
– Со мной все хорошо, – ответил я. – Гораздо лучше, чем раньше. Спасибо. Мне не хватает слов, чтобы выразить свои чувства.
Меррит, когда я наконец смог взглянуть на него выздоровевшими глазами, оказался очень крупным человеком. Кожаные штаны и куртка, коричневые лосины и рубашка цвета ржавчины не скрывали его габаритов. Седые волосы были зачесаны назад и завязаны в хвост, отчего его квадратное лицо казалось еще больше, чем было на самом деле. Но на его теле не было ни капли лишнего жира. Подозреваю, что он продолжал заниматься упражнениями, придуманными для Смотрителей. Он откусил от своей колбасы большой кусок и плеснул вина в два серебряных кубка.
– Я не сомневался, что так и будет. Как приятно видеть человеческое лицо, да еще и одного из моих собратьев. – Он отхлебнул вина и пододвинул мне второй кубок. – Здесь уже давно не было наших. Ни одного выжившего. Я хотел бы, чтобы ты попал сюда более легким путем, но, когда имеешь дело с невеями и их бесконечными заговорами, ни в чем нельзя быть уверенным. Ты мог бы не благодарить меня после всего, что тебе пришлось пережить.
– За спасение меня из подземелий я буду благословлять твое имя и расскажу о тебе детям моих детей, – ответил я, поднимая бокал. Глаза эззарийца задержались на моей трясущейся кисти. Не время для гордости. Меррит спас мою жизнь и остатки моего разума.
Он поднял свой бокал и залпом осушил его. Похоже, он ничего не делал наполовину.
– Так ты готов рассказать мне, как ты попал сюда без оружия? И эту историю о невее и его предупреждении…
Эззариец среди демонов. Мое чувство опасности не погребено под обломками разума. Даже если бы я вспомнил хоть что-нибудь, я едва ли стал бы делиться этим.
– Извини, все перемешалось у меня в голове с тех пор…
Меррит поднял руку:
– Не важно, приятель. Я не стану на тебя давить. Я понимаю нежелание Смотрителя открывать душу перед тем, кто мирно сосуществует с рей-киррахами. – Он оперся спиной на массивный шкаф и кинул в рот виноградину. – Но когда-нибудь, возможно… Я слышал о тебе. Крылья. Нагидда. Столько битв! Я сгораю от любопытства и надеюсь, что настанет день, когда ты начнешь верить мне.
– Спасибо за завтрак. Этот Раддоман, кажется, не собирается меня кормить. – Вкус вина и колбасы заставил меня понять, насколько я голоден. Еда была не так вкусна, как казалась, но последний раз я ел много часов назад и сейчас прикончил завтрак с волчьим аппетитом. Теперь, когда успокоился желудок, я смог обратить внимание и на другие вещи. Я чувствовал вину за то, что утаивал что-то от дружески настроенного эззарийца. – Хочу верить тебе. И я верю. Но в данный момент я не верю самому себе, я даже не могу вспомнить свою мать. Мне нужно время. Может быть, ты расскажешь мне о себе… об этом месте. – У меня были тысячи вопросов. Кажется, он знал обо мне столько же, сколько я сам. А может быть, и больше.
