Евгения Белякова - Гринер и Тео. Роза для короля
— Рик… — с удивлением бард услышал в смешке Тео слезы. Наверное, раскаяния. Не страха же? Сам он страха не ощущал. Страх есть детище надежды. Неизбежность же сделала его спокойным. Вот только… сапоги, набрав воду, тянули вниз и бард, хоть и понимал, что это отсрочка на секунды, все же сбросил их.
— Рик…
Они висели в воде, обнявшись крепко, как лучшие друзья. В темноте слышался только плеск воды, и, похоже, напор только усилился.
— Да?
— Лучше, если ты… Когда накроет с головой, расслабься и вдохни глубоко.
— Что?
— Я говорю… Утонуть — это очень неприятно. Больно. Легкие раздирает, и… Лучше сразу. Трудно себя заставить, но надо сделать этот вдох. И потом — как будто уснешь. Ты слышишь меня? Понимаешь?
— Понимаю. Хорошо.
Бард чуть приподнял голову. Примерно сейчас он должен стукнуться макушкой о потолок.
— Хорошо, что я лютню оставил в лесу. А то бы промокла.
Тео снова то ли хмыкнула, то ли всхлипнула.
— Рик…
— М-м-м?
— Очень странно умирать с тобой в одной компании.
— О, я тебя понимаю.
— Нет… не совсем. Просто… Я ведь считала тебя врагом, а теперь вот… ты вдруг вызвался мне помогать. И сразу после этого… Судьба, наверное, смеется. И мне… было бы… нет, подыхать вообще горько, но горше мне было бы, если бы я знала, что ты меня обманул.
— Я не обманул.
— Объясни.
Бард прикинул, сколько времени у них осталось. Судя по прижатой к камню голове, совсем немного. И постарался объяснить очень коротко, хотя те события, что привели его сюда, помнил до мельчайших деталей и, если б выжил, написал бы целый трактат…
Рикардо Риомболь никогда не был фанатиком. И истово верующим в Близнецов тоже. Если уж совсем честно, до тех пор, пока его, испуганного маленького музыканта, подающего большие надежды, не привели в Храм Ордена, он вообще не задумывался о богах. Жрецы Древа в школе объясняли, что поклоняются силам природы, а само Древо — лишь ее олицетворение. Хотя некоторые говорили, что Древо в самом деле существует — оно растет на той стороне земли, и у корней его бьет Источник Мудрости.
В Храме Близнецов Рика познакомили с иной мудростью, — сначала ткнув лицом в пол перед фреской с изображением божественных Братьев, а потом оставив без обеда за невинный вопрос: 'Создал ли Близнецов Создатель?'.
Стал ли он после этого верить? Нет. Бояться — да.
Но потом страх прошел. Орден Близнецов, в отличие от Ордена Древа, не мог похвастаться таким количеством святых старцев, творящих чудеса, исцеляющих источников и мирных сподвижников. С самого начала Орден был нацелен на власть мирскую. И это не шло вразрез с религией — ведь Братья, как утверждали жрецы Близнецов, покровительствовали миру вещественному, и требовали от своих последователей не кротости, смирения и благодетели, а ума, хватки и хитрости. 'Наши Боги', - вещали с возвышений в Храме Старшие, — 'Хотят от вас, юных, чтобы вы всего добивались сами. Не делают за вас работу, посылая чудеса, а воспитывают в вас умение самостоятельно справляться с проблемами этого мира'.
Рикардо Риомболь стал Кано, и где-то по пути к этому превращению растерял свой страх перед богами. И… да, веру. Трудно было верить, глядя на то, что творилось в Храме по ночам. Иногда и днем — когда в подвалы волокли 'гнилоустых богохульников', чтобы там запытать до смерти. Когда из-под полы передавались кошели, звенящие, туго набитые — чтобы Старшие решили вопрос в пользу просителя.
Он не осуждал жрецов, потому что вырос среди них. За маской отстраненного, равнодушного Кано он мог позволить себе лишь брезгливость к мздоимству и склонности вырывать людям глаза за неосторожно сказанное слово. И он мог позволить себе не верить в богов, потому что они, похоже, не верили в людей.
Когда Охотник, превратившись в зеленое, дрожащее по краям пятно, размытое в воздухе, ринулся к нему, Рик ощутил смертельный холод. Почувствовал что падает назад, сжался в ожидании удара — но его не последовало. Он погрузился в темноту, холодную, пустую — она и была, и ее одновременно не было. Он подумал, что умирает. Мысль эта длилась бесконечно, и когда огонек его сознания почти потух, Рик увидел свет.
Он ощутил, что лежит на чем-то мягком, лица его касаются легкие… пальцы? травинки? Бард открыл глаза.
Он действительно лежал на траве. Над ним растянулось небо — голубое, с перламутровыми облаками. И ветви деревьев — вишни или яблони, как он решил, в основном потому, что вниз, несмотря на то, что деревья стояли, одетые листвой, сыпались нежно-розовые лепестки. Это они, скользнув по лицу мягко, бархатно, пробудили его.
Бард сел и осмотрелся. Во всю ширь взгляда простирался сад. Было тихо — ни пения птиц, ни даже шума листвы под порывами ветра. Абсолютная тишина…
И в тот момент, когда Рик решил подняться на ноги и пойти по этому сказочному саду, нисколько не сомневаясь, что находится в загробном мире — он увидел движение сбоку. Повернул голову и увидел неясную тень, которая приближалась… Вернее, не тень. А будто бы… отражение в неспокойной воде. Рябь постепенно исчезала, и отражение становилось все понятнее. Это был кто-то, похожий на человека.
А вот за плечом у него была тень.
Рикардо сразу понял, что перед ним — бог. Ему не понадобилось для этого ни огненного явления, ни громов и молний — он просто знал это, так ясно, словно сам воздух, которым он дышал, был напоен этим знанием.
'Если это бог… То кто тогда тень?', - подумал Рик.
— Мой брат. — Ответил бог.
И Рикардо понял, что перед ним Близнецы.
— Да, — сказал тот бог, что был отражением. Внешность его Рик бы не смог описать и после десяти лет каторжного труда, несмотря на то, что был бардом, который умело, как утверждали некоторые, сплетал из слов вязь образов. Бог не был похож на фрески. И на собственные скульптуры тоже. В руках не держал ни лука, ни стрел — и Рик не смог понять, какой из Братьев перед ним.
— Вы называете меня Вигель, — ответил на мысль Рика бог. — А брата моего — Тель. Хотя, может, я путаю… Но не важно. Или тебе необходимо как-то меня называть?
Рик с трудом выдавил из себя:
— Все нормально. В смысле — не необходимо.
— Вот и хорошо. Ты сейчас думаешь, чем таким заслужил — или в чем провинился, — что предстал перед богами. И не уверен, жив или мертв.
Рик спорить не стал, тем более что бог был абсолютно прав. Кивнул.
— Вины твоей нет. Впрочем, и особых заслуг тоже. Просто ты оказался в нужное время в нужном месте. И ты определенно жив.
— Тогда… зачем?
— Хороший вопрос. От человека, который в нас даже не верил, вполне закономерен, думаю. Мы хотим тебя кое о чем попросить.
