Павел Стретович - Вернуться в осень. Книга вторая
– Сам ты «деньги», – усмехнулся стражник. – Деревня. «Рента» – это честь, один шанс из тысячи. Дорожи этим. Это служба лично королевскому дому. Докажи свою преданность, и этот почет будет длиться даже в твоих детях и внуках… – он скривился: – «деньги…» Где тебя только взяли?
– Что там такое интересное?
Это был очень спокойный и мелодичный голос, но уж очень неожиданный. Сергей вместе с парнем одновременно вздрогнули и резко повернулись – стражник побледнел, схватил от стены свое копье и вытянулся…
Принцесса подошла вплотную и заглянула мимо них в окно. Некоторое время разглядывала зубцы башен, потом отступила и сложила руки на груди, подозрительно переводя взгляд с одного на другого:
– Что там?
– Ничего! – испуганно пробормотал стражник. – Замок, Ваше высочество…
– Замок, – повторил Сергей, с невозмутимым лицом. – Ваше высочество.
– А может, – принцесса склонила голову и прищурила глаза. – Маленькая девочка, которая вздумала куда-то пропадать, на время?
– Никак нет, Ваше высочество! – парень еще больше вытянулся, и выжидательно покосился на Сергея. – Просто, замок…
– Так точно, – совершенно серьезно подтвердил Сергей. – Замок.
– Ну они – понятно, – вздохнула Эния и посмотрела на него. – Она умудрилась тут всех так расположить к себе, что они все ее покрывают. Ну а ты-то чего, а?
– Никак нет, – округлил неподкупный взгляд стражник. – Не расположи… Вернее – не покрывают! Ваше высочество!
– Так точно, – усердно кивнул Сергей и посмотрел на парня. – Не покрывают. И расположила.
– Что с тобой, Сережа? – Эния нагнулась, всматриваясь в него. – Ты не заболел, часом? То вылетаешь из комнаты, узрев что-то там за окном, то гаркаешь, как капрал… У тебя все в порядке?
– Конечно, нет, – вздохнул он, опустил руки и наконец улыбнулся. – Как у меня может быть все в порядке, когда такие жена и дочь? Кстати, ты не дала заслужить мне «ренту».
Он глянул на стражника. Парень стремительно бледнел, прямо на глазах, стараясь переспорить стену за спиной. Наконечник копья начал мелко-мелко подрагивать…
– Сговорились, – пробурчала принцесса.
– Ни в коем случае, – сказал Сергей и подмигнул стражнику. – Действительно – просто замок.
Лицо парня достигло критической белизны, затем начало покрываться бурыми пятнами. Совсем как у Аники.
Он задумчиво молчал, когда они возвращались обратно. Надо же, Рада-Радушка… Девочка ты моя маленькая. Так ведь уже и не маленькая, оказывается… Четырнадцать лет, почти девушка! А я ведь так мало тебя знаю, еще так мало. И уже волнуюсь, и уже беспокоюсь… Елки, и как долго теперь это будет? Да… Воистину – глупый вопрос. Всю жизнь дорогой. Всю жизнь… Пока живешь ты, и будут жить твои дети… Ладно, говорит же парень – за ней присматривают.
Эния искоса поглядывала на него, улыбаясь чему-то своему – как будто догадываясь. Догадываясь, что у него в голове теперь добавились другие, и абсолютно новые заботы. Самые настоящие отцовские тревоги…
Сват сидел на прежнем месте, в кресле, в десятый раз перечитывая помятые листки. Он удивленно поднял голову и поводил взглядом – с Энии на Сергея и обратно.
– Вы что, ребята, опять гоблина побили? – наконец спросил он. – У вас лица такие…
– Так, – сразу вернулся в действительность Сергей. – Эния… – он повернулся к принцессе. – Надо бы кого послать в порт. Спросить, может какой корабль отправляется в Нагодар? Заказать места.
– Я уже распорядилась, Сережа, – отчего-то смутилась принцесса. – На завтра.
– Места… – засмеялся Сват. – Когда ты повзрослеешь, старик? У тебя здесь есть свой корабль. Великолепный четырехмачтовый барк, «Лена». Просто чудо.
– Как? – опешил Сергей. – Не понял… Как он называется?
– «Лена», – удивленно протянул Сват, и пристально взглянул на принцессу. – Так. Ясно. Опять глубокий смысл, только я ничего не знаю. Вы вообще, дорогие мои, – друзья или где?
– Спасибо, – хрипло сказал Сергей, глядя ей прямо в глаза. – Спасибо, солнышко мое ясное… Спасибо за все. Спасибо, что ты такая, какая есть…
– Это не только ради тебя, Сережа, – она продолжала смущенно смотреть в сторону. – Но и ради нее. Потому что мы ощущали ее помощь, когда… Когда бывало особенно трудно. Это она помогла нам – дождаться тебя здесь…
Сергей шагнул и обнял ее, самую дорогую и близкую, самую… Которая, даже не имея понятия о какой-то там женской ревности, сближала их больше и больше. Вдвоем, вместе с Ленкой. Заставляя сердца сливаться воедино, и биться в унисон…
Сват со вздохом закинул руки за голову, откинулся на спинку и задрал глаза к потолку, терпеливо настраиваясь на долгое ожидание…
Глава 3
Мир перевернулся вверх дном. К небу поднимались столбы многочисленных пожарищ. По разбитым дорогам тянулись бесконечные обозы с раненными, осеннюю грязь мешали сапоги длинных колон измученных людей. А сзади, не оставляя даже нескольких часов для передышки, разрасталось и умножалось зло…
…Доктор оказался прав. Листок даже не представлял – насколько. Настолько, насколько всегда оказывался прав маленький доктор. Как только они выступили на Домм – поднялось все побережье. Все побережье бывшей, некогда великой Империи – оставило свои дома, расцеловало плачущих женщин, и устремилось вдаль. Вдаль, за горизонт. Туда, куда почему-то никогда не хотелось смотреть, о чем никогда не хотелось говорить, и даже думать. Никто толком не мог сказать – почему. Наверное, все-таки потому, что то, что было за горизонтом, и то, что устанавливало это «то», было все-таки противно человеческой природе. Противно – самой человеческой сущности…
Это как совесть. Никто не может сказать – что представляет собой эта совесть. Она не звучит ясным голосом в ушах, не гремит музыкой в голове, не читается четкими буквами в глазах. И только тогда, когда человек делает что-то против ее воли – отдается неясным всполохом в душе… Неясным, труднообъяснимым, но почему-то очень понятным, очень доступным – самому человеку. Как легкость и тяжесть. Тяжесть, которую трудно переносить. Потому что не знаешь, но чувствуешь – виноват. Глубоко виноват, ядрена карамель…
Мир перевернулся вверх дном. Более-менее дисциплинированные и обученные колонны повстанческой армии прекратили быть таковыми, когда прошли первые несколько городов. Потому что после первых городов их армия увеличилась вдвое. Еще чуть позже – втрое. Огромные колонны ничего не умеющих, плохо вооруженных, но злых и готовых на жертву людей – заполнили все соседние дороги. И не было никаких обычных для толпы ссор, не было неприязненных взглядов и выяснений каких-то отношений, не было споров и ругани. Не было привычных критик и «трепаний» в адрес начальства. Не было осуждений и разглагольствований насчет приказов командиров. Все хотели лишь одного – поскорее покончить с тем, что было, и заняться жизнью. Своей, настоящей жизнью, к которой и стремилась душа, к которой и влекло само природное человеческое существо. Создать свои семьи, обнять дорогих жен, зарабатывать на жизнь – нормальную жизнь, и растить детей. Самые обычные человеческие желания. Которые не могли осуществиться, пока за горизонтом темнело это «то»…
