Эл Ибнейзер - Дар Менестреля
— Мельсана, но он же — друг!
— Милый, — голос женщины был ж'есток как в былые времена, — он не друг. Ты слышал, что он сказал? «… крик младенца на рассвете…» Подумай, о каком младенце он говорил? — И Мельсана выразительно положила руку себе на живот глядя прямо в глаза Дастина почти с отчаянием от его непонятливости, — Понимаешь?!
— Да уж, колдун, — неожиданно вмешался Йонаш, — лучше тебе не появляться там, принцесса права. И мои братья тоже будут предупреждены о тебе. Ты знаешь, что это куда серьезнее, чем стражники. Я верю, что ты хотел как лучше, но «благими намерениями выстлана дорога в ад». И… — Йонаш сделал паузу, будто подбирая слова, а затем продолжил, — я не могу говорить за Орден. Ты знаешь о каком Ордене я говорю, — добавил он выразительно поглядев на колдуна, — но мне почему-то кажется, что не только в Леогонии, но и в Белых Горах тебе не найдется места. Принцесса верно сказала, уходи к себе на Архипелаг или оставайся здесь в Корране и занимайся своими тайнами. А уж мы как-нибудь без тебя позаботимся о спасении мира.
— А теперь, колдун, уходи. — Йолан, который до сих пор молчал, поставил заключительную точку в этом своеобразном суде, — И не забывай, что отныне ты не в силах принести зло ни одному из нас. Мы тебе теперь не по зубам. Уходи и никогда не попадайся никому из нас на глаза. Прямо сейчас. Уходи!
Онтеро гордо вскинул голову, повернулся и пошел прочь вниз по склону. А на вершине холма осталось шестеро.
— А все-таки, я не понимаю, — сказал Дастин, — ведь в чем-то он действительно прав. Мир где все делают только правильно и только так, как надо, ничем не лучше конца света. Песню мы принесли, все должно быть по правилам, а вот ведь, никто вроде святым не стал, вон как ему все смертью угрожали. Что ж это выходит, что же мы в мир-то принесли. Неужели мы все-таки спели ее как-то не так, по-своему, а? Но ведь тогда тоже конец мира грозил… А это — он обвел рукой вокруг, — действительно больше на начало мира похоже.
— А почему ты думаешь, что мы ее не так спели? — Усмехнулся Йолан, — Чего тебе сейчас-то не хватает? Лизания божественной задницы? С чего ты решил, что Единому это было бы приятно? Не говоря уж о тебе. Ты что, не счастлив?
Дастин непонимающе глядел на него.
— Почему ты решил, что победа света должна сделать мир таким непрятными, что для тебя это все равно, что конец света? Что-то у твоего дружка не связывается, братец…
Дастин удивленно ответил:
— Ты хочешь сказать, что это оно и есть?
— Не знаю, но мне нравится — пожал плечами Йолан.
— Это очень старая ложь, — вздохнул Йонаш.
— Что — ложь? — Удивленно спросил Дастин.
— Что когда все станет хорошо, люди потеряют свободу воли, поскольку будут вынуждены делать все правильно, а правильно можно делать только одним способом. Пойми, если бы Единому были нужны куклы, он бы и создал Мир с куклами, а не людьми.
— Может мы все-таки перейдем от метафизических проблем к житейским? — вмешалась Мельсана, — Что мы теперь делать будем?
— Я возвращаюсь в монастырь, — ответил Йонаш, — Мы сделали, что должн'о было. Дастин спасен, Песня пришла и каждый из нас несет ее частицу теперь, черные разбиты и вряд ли скоро оправятся, верно? — он вопросительно посмотрел на Йолана, — Так что мне тут делать больше нечего. Я возвращаюсь в обитель.
— Что ж, нас с Дастином ждет Джемпир, — продолжила Мельсана, — а вот что будешь делать ты? — Она повернулась к Йолану, — Я тебе поверила на слово, но не пора ли тебе обьяснить, что ты собираешься делать? Ты ведь понимаешь, что в Леогонии я твоего ордена больше не потерплю. Куда ты идешь?
Йолан рассмеялся, огляделся вокруг, явно наслаждаясь картиной, и ответил:
— Можешь не беспокоиться. Я ведь старший сын последнего императора Гланта. А мой Орден завоевал Глант. Выглядит как двойная причина отправиться на восток.
— Ты хочешь возродить древнюю империю? — Удивилась Мельсана и как-то странно поглядела на Йолана.
— А почему бы и нет. Я имею право на эту землю по праву крови и по праву силы. А моим людям ни к чему гробить жизнь впустую. Им тоже не помешают титулы маркизов и баронов, правда? — он улыбнулся тихо стоявшему за ним лейтенанту серых, — С Песней в душе я могу возродить Глант таким, каким он не был даже на вершине своего величия. И вам не буду мешать, — он опять усмехнулся, — Никогда не думал, что у меня есть братья… Но уж раз так случилось… Прощайте братья. Будьте счастливы и не скучайте! Ну, а если заскучаете…. - его взгляд рассеянно скользнул по буйству красок открывающегося пейзажа, голубизне неба, белизне солнечных бликов, отражающихся в воде ручья у подножия холма, зелени травы и деревьев, желтым, красным, синим, оранжевым, голубым полевым цветам, и продолжил, — не забывайте, что есть еще одна краска, которая уж точно не даст скучать. И при случае, я могу ее в эту картину и добавить.
И вновь усмехнувшись, он обнял за талию Джанет, поцеловал ее и спросил:
— Ты пойдешь за мной?
— Всюду и всегда? — ответила та вопросом на вопрос. Йолан расхохотался, крепко прижал женщину к себе, поцеловал в губы и ответил:
— Вечерком это расскажешь, моя умница! Пошли!
Он махнул на прощание рукой, остановив взгляд на мгновение на Йонаше, сделал знак лейтенанту серых, и все трое покинули вершину холма ни разу не обернувшись на прощанье.
— Мне тоже пора, — извиняющимся тоном сказал Йонаш, положил руку на плечо Дастина и добавил, — будьте счастливы, и если возникнет нужда, знайте, что можете положиться на мою помощь. Прощай, брат, прощай, принцесса, благослови вас Бог.
И он тихо развернулся и так же, не оборачиваясь покинул холм. Дастин и Мельсана остались одни.
Они присели рядом на упавший ствол дерева, и так и просидели там до заката, разговаривая, держась за руки, целуясь, и делая все, что положено делать молодым влюбленным друг в друга мужчине и женщине. А потом, вновь сидя на том же бревне, любовались ярким закатом, охватившим полнеба прощальным костром уходящей в небытие эпохи.
Copyright © Алексей Колпиков, Ростов-на-Дону,
Эл Ибнейзер, Санкт-Петербург — Де Мойн — Пеория — Сиэтл,
1995–2000. All rights reserved
Приложение
Ниже приводятся комментарии двух исследователей того самого периода истории Вильдара, который описан в данных хрониках. История этих этих заметок более чем замечательна. Через несколько веков после описанных событий произошли значительные изменения, которые опять поставили Вильдар на грань войны. И как ни странно, именно король Корджерсин и его сыновья поневоле стали причиной этого. Каждый человек, оставивший глубокий след в истории, рано или поздно начинает подвергаться неоднозначным оценкам. В результате, через несколько веков фигура короля-из-тени Корджерсина-нор-Меретарка стала трактоваться самыми разными и необычными способами.
