Мелисса Марр - Хрупкая вечность
Сделав над собой усилие, он прервал поцелуй.
— Я не хочу делить тебя с ним. Больше не хочу. Я не умру. Меня теперь не так легко ранить. И я не собираюсь терпеть, что он смотрит на тебя так же, как я.
— Я не могу оставить Двор.
— Как и его. — Сет видел нити возможных решений. Были извилистые, переплетенные пути. Были возможности, которых он не видел, и это означало, что он сам был частью этих сценариев. В других вариантах она была с Кинаном.
— Он — мой король, — тихо сказала Эйслинн.
— Я это знаю, но… «король» — это не возлюбленный или любовник. Это возможно, но не обязательно, чтобы было именно так. — Сет едва удержался, чтобы не рассказать ей о том, что видит. Сейчас было неподходящее время. — Я должен знать. Что он не тот, кого ты хочешь.
— Я люблю тебя, — ответила она.
— Скажи, что не чувствуешь такой любви, — он провел губами по ее губам, — к нему. Скажи, что сможешь находиться рядом с ним и не чувствовать влечения. Будь он твоим другом, все было бы прекрасно, но он не просто друг. И так было задолго до того, как я ушел.
Эйслинн смотрела на него, но молчала.
— Я тоже фейри. Я не могу солгать. Но могу сказать, что никто — ни смертная, ни фейри — не был в моей постели с тех пор, как я влюбился в тебя. Я даже не рассматривал такой возможности. В моей жизни нет никого, кроме тебя. И мне никто другой не нужен. Совсем. Только ты. Навсегда.
— Что мне делать? — прошептала Эйслинн.
— Начни с того, что станешь видеть его в истинном свете.
— То есть? — она заговорила громче, лицо стало напряженнее.
— Он знал, где я нахожусь, Эш. — Сет старался говорить мягко. Он не хотел причинять ей боли, но не собирался покрывать обман Кинана. — Ниалл знал, где меня искать. И Кинан тоже. Он слишком долго живет на свете, чтобы догадаться поискать в Фэйри.
— Но он не мог. Может, он…
— Спроси его, — перебил Сет, пожав плечами. — Он знал, где я. Дония знала. Ниалл знал. Туда меня привела Бананак. Все знали. Попроси стражу рассказать тебе. Спроси Летних девушек. Возможно, сами они тебе не скажут, но если ты спросишь прямо, они ответят тебе.
— Так ты думаешь, что все они знали, — она сложила руки на груди, как бы обнимая себя, — и никто мне не сказал? Как они могли так поступить?
— Что бы ты сделала, если бы узнала, где я?
— Отправилась бы в Фэйри и спасла тебя.
— Твой Двор недостаточно силен для войны, а ты сама была в самом сердце лета, импульсивная и страстная. Если бы ты пришла, случилась бы катастрофа — поэтому Ниалл не сказал тебе. А Дония… Подозреваю, что она молчала из любви к Кинану. Она бы не хотела видеть его — твой — Двор сломленным, хоть он и причинил ей боль. — Сет посмотрел Эйслинн в глаза. — Но твои фейри… Думаешь, из-за них Кинан молчал? Или у него были другие причины?
— Он видел, как мне плохо. Весь Двор видел. Они знали, как мне больно. — Эйслинн заплакала. — Он знал и… почему?
Сету была ненавистна мысль, что он вынужден мучить ее еще сильнее, но вопрос о Кинане по-прежнему оставался открытым.
— Скажи, что не простишь его. Скажи, что не станешь прямо сейчас искать ему оправданий.
Эйслинн молча смотрела на него. Лицо было залито слезами.
— Ты простила его, когда он изворачивался, чтобы сделать тебя своей королевой. Простила его манипуляции, стоившие твоему Двору поддержки Ниалла и чуть не убившие Лесли. А теперь ты пытаешься сделать вид, что он снова не манипулировал тобой.
Сет хотел, чтобы она перебила его, сказала, что он ошибается.
Но она этого не сделала.
— Ты доверяешь ему. Не знаю, из-за того ли, что вы король и королева, или ты стремишься увидеть в нем что-то хорошее. Но в нем этого нет. Он бы приказал убить меня, если бы это могло помочь ему добиться своего. Я знаю это. И Ниалл знает. Ты должна увидеть его таким, каков он есть. Ради меня, ради своего Двора и ради себя самой.
— Он — мой партнер до скончания веков.
— Нет, вы сотрудничаете. Я твой партнер, — он поцеловал ее в лоб, — до скончания веков, если захочешь. Он твой король, друг, коллега — прекрасно. Я не хочу ограничивать тебя, не подпуская к тебе других людей или фейри, но и не хочу делить твое сердце, особенно с тем, кто продолжает причинять тебе боль. Хочешь быть с ним — скажи. Если хочешь быть со мной, скажи мне это. Ты должна понять, чего ты действительно хочешь, Эш. Отыщи меня, когда будешь готова сказать, что я единственный в твоей жизни.
С этими словами он ушел. Что-то внутри него разрывалось на части, но он не собирался ждать, в надежде ухватить объедки со стола Кинана.
Глава 34
Вернувшись в отель, Сорча решила побыть в комнатах Сета. Сейчас она не была готова иметь дело с Девлином, разбираться с делами Двора ей тоже не хотелось. На самом деле единственным ее желанием было пойти за Сетом и сгладить любые конфликты, которые поджидали его по возвращении в Летний Двор. Может, Эйслинн и была когда-то смертной, но теперь она представляла собой эпицентр лета, тепла и легкомыслия. Сорча достаточно хорошо знала Кинана и понимала, что рано или поздно королева, бывшая когда-то человеком, уступит его обаянию.
— Так сентиментально, что даже противно, сестричка, — раздался голос Бананак, которая входила в комнату из сада через дверь в стеклянной стене. Ее крылья, похожие на тени, были сейчас вполне материальны. — Тоскуешь по своей смертной игрушке?
— Он под защитой твоего короля. И он не игрушка и не смертный, — отозвалась Сорча, так и не соизволив посмотреть на сестру.
Сейчас, как никогда раньше, Высшая Королева должна была выглядеть Неизменной. Но она чувствовала, что изменилась. Несмотря на присутствие Войны, Сорча впервые за всю свою вечность поняла, что такое полностью контролировать свои чувства.
— Какой подарочек! Еще больше возможностей исковеркать его мысли. — Бананак взяла одну из кистей Сета и понюхала ее. — Сказать тебе, что он найдет, когда вернется? Показать, как будет плакать и рыдать королева-зола?
Сорча склонила голову на бок и мягко улыбнулась Бананак. Однако сердце ее болело. Вполне вероятно, что Летняя Королева ничем не отличалась от своих фейри и была такой же буйной и непостоянной.
— Почему это должно для меня что-то значить? — спросила Сорча.
— Потому что она во всем обвинит тебя. Потому что изменение и возвращение Сета Моргана посеяло еще больше противоречий между Зимой и Летом. Потому что Темный скоро все зубы сточит — так скрежещет ими от беспокойства о последствиях твоих действий, моя дорогая сестричка. — Бананак выкрикивала слова и размахивала кистью Сета так, словно ударом меча рассекала воздух, чтобы сделать акцент на каждом предложении.
