Макс Фрай - Я иду искать
Однако буквально несколько секунд спустя, ослепительный юноша, в которого превратилась старуха, сел рядом со мной на корточки и торопливо зашептал в самое ухо:
– Перед тем, как отпустить мальчишку домой, я предложил снова закрыть его Врата. Накрепко запертые Врата гарантируют безопасность, но о магии и любви тогда лучше сразу забыть. Многие согласились бы на такой обмен, не раздумывая, люди дорожат безопасностью и покоем; как знать, возможно, я бы и сам пожелал для себя подобной судьбы, доведись мне родиться недолговечным человеком, вроде вас. Но он выбрал рискнуть, остаться открытым Миру, силе и смерти. Безрассудный выбор, я за него очень рад. Как и за Таниту. Впрочем, в ней-то я с самого начала не сомневался. Замечательная девочка. Если бы не её удивительное и совершенно излишнее при нашем здешнем образе жизни призвание, оставил бы её при себе навсегда – не учиться, а просто для счастья, хоть и зарекался связываться с уроженцами Хонхоны, насмотревшись на свою горемычную родню... А ты давай, пей вино. Сейчас оно наверняка покажется тебе достаточно кислым – приятный, освежающий вкус.
Он, конечно, был прав – во всём, включая зарок не связываться с жителями Хонхоны. Мы – те ещё подарки, все как один.
– А что Айса? – спросил я, поставив бутылку обратно на тёплый песок. – Я так понял, ей у тебя пришлось нелегко.
– Это ещё вопрос, кому из нас пришлось по-настоящему нелегко.
– Ну да, – невольно улыбнулся я. – Могу тебе посочувствовать.
– На самом деле девочке и правда не повезло, – сказал Иллайуни. – Думаю, я – худшая неудача в её коротенькой жизни. Но тут ничего не поделаешь, такая уж ей досталась насмешливая судьба: в ранней юности, когда сила опьяняюще велика, а гордыня многократно её превосходит, оказаться приставленной к делу, к которому не имеешь вообще никаких способностей. Сновидения –не её стихия. Она рождена для этой вашей яростной грубой магии, которая творится исключительно наяву. С таким обстоятельством довольно легко смириться, когда ты взрослый человек, осознающий всё многообразие открытых тебе чудесных возможностей, но очень трудно справиться в юности, когда каждый шанс кажется единственным. Я старался щадить её чувства: учил всяким пустяковым фокусам, называя их «древними тайнами», но девочка оказалась слишком умна, чтобы поверить мне на слово. Не могла не видеть, что этими «древними тайнами» здесь владеет каждый второй рыбак. И смириться с тем, что делать ей рядом со мной совершенно нечего, тоже не могла. А ведь ей, в отличие от остальных, было куда податься. Она – дочка очень богатых родителей, могла бы приятно провести годы изгнания, разъезжая на уладасе по Пути Великолепия, вкушая пэпэо в лучших притонах Кумона, наслаждаясь шиншийскими песчаными банями, или... впрочем, что толку перечислять удовольствия, не сумевшие её прельстить.
– Её можно понять. При всём уважении к кумонским притонам, к секретам бессмертия там особо не приобщишься, – невольно усмехнулся я.
– Это уж как повезёт, – серьёзно возразил Иллайуни. – Знавал я одного матроса, чьим соседом по ложу в Ночном Павильоне – а заведение с худшей репутацией во всём Кумоне ещё поискать! – оказался сам Абуан Найя Леймури Бин Цуан Кумухар Цан Марай Майова, мой беспутный двоюродный прадед, герой чуть ли не половины здешних легенд. И не сходя с места, подробно разъяснил счастливчику, как отыскать кратчайший путь в Черхавлу, а потом своими сияющими руками записал для него пятнадцать дюжин правил поведения, позволяющих там уцелеть и даже уйти с добычей. А возможно, открыл счастливцу ещё пару сотен наших древних фамильных секретов – наслаждение всегда делало бродягу Леймури не в меру болтливым... Впрочем, неважно. Я только и хочу сказать, что для этой девчонки всё что угодно было бы лучше, чем сидеть тут со мной, с каждым днём теряя веру в себя. С другой стороны, это прекрасное испытание! Если справится сейчас с иллюзией собственной беспомощности, её уже никогда ничем не проймёшь.
– Пока не справляется, – сказал я. – По крайней мере, мне так показалось. Я довольно долго с ней говорил.
– Ну так не всё получается сразу, – отмахнулся Иллайуни. – Не беспокойся, что-что, а время у неё есть. Мне хватило благоразумия не открывать её Врата, как она ни просила. Решил, с такой громкой и звонкой лучше не рисковать.
– Правда? Это многое объясняет.
– Что именно?
– Степень её обиды на тебя, себя, друзей и весь Мир. Что ничему толком не научилась, это ещё ладно бы. А вот что даже бессмертия в подарок не получила – единственная из всех четверых! – это, конечно, полная катастрофа. Я бы и сам на её месте решил, что оказался слишком плох для бессмертия. И тоже потом не знал бы, как теперь с таким собой жить.
– Да, пожалуй, – кивнул Иллайуни. –Говорю же, я – её худшая неудача, поди с такой справься! Однажды я изгнал смерть из нашего захворавшего соседа, нищего поэта, живущего в самодельной хижине на берегу. С таких пациентов я не беру ни денег, ни даже обещания отблагодарить меня, когда придут лучшие времена, а просто радуюсь, что могу позволить себе делать подарки – ради такой возможности я когда-то и покинул Харумбу. Не только, конечно, но в частности, ради неё. Так вот, Айса потом ещё долго меня пытала, чем она хуже этого никчемного бездельника. Никак не могла взять в толк, что открытие Врат – это просто помощь слабым, а вовсе не награда сильным за то, что они лучше всех.
– Зато теперь она сама пытается изгонять смерть из сновидцев, – сказал я.
– Это как же? – опешил Иллайуни. – Она даже заснуть в чужой сон не умеет, а уж что-то там делать – немыслимо! Я просто не смог ничему её научить.
– Я и не утверждаю, что успешно. Но пытается, факт. Сам застукал её за этим занятием. Благо у нас сейчас разгуливают целые толпы гостей из иных миров, которым мы снимся... Погоди, а здесь разве не так? Мне говорили, они в последнее время всюду появляются.
– У нас, в Ачинадде, никто их пока не видел. Строго говоря, это они не видели снов про нас, но результат один. А вот на Пути Великолепия, рассказывают, частенько встречаются причудливого вида караваны и одинокие путники в странных одеждах, обычно исчезающие прежде, чем с ними успевают завязать разговор. И в Капутте, говорят, иногда появляются такие удивительные люди, и в Кумоне, и на Островах, вроде бы, тоже. Мне любопытно взглянуть, но не настолько, чтобы гоняться за ними по всему Уандуку. Однако если кто-нибудь сумеет увидеть во сне мой дом, буду рад гостю. И с удовольствием открою его Врата – мне самому любопытно, есть ли какие-то существенные отличия от моего метода... Эй, погоди, что-то пошло не так!
– Что не так? – переполошился я.
