Настя Левковская - Прятки без правил
— Я не хочу! — крикнула я, ощущая, как кружится голова, а руки начинают мелко дрожать.
— Захочешь, — непоколебимый ответ. — Мойся.
Страж перекрестка отошел на два шага, и на меня полилась теплая вода.
— Не буду! — опустила голову и до крови прикусила губу.
— Мне тебя вымыть?
— Нет! — сжалась еще сильнее.
— Тогда сама, — в меня полетела мочалка, а затем — кусок мыла. — И без глупостей, Алиса. Мне надо все приготовить, так что я тебя на пару минут оставлю. Ты же помнишь, что меня лучше не злить? Тем более, что я и так не в духе…
— Да… — едва слышный ответ.
Тишина. Подняла голову и поняла — ушел. А я… Что мне делать? Перевела мутный взгляд на мыло и поняла — не могу. Просто не могу! У меня руки не поднимутся… Разозлится? Да, я понимаю… Но не могу… Обхватила колени и горько расплакалась. И где только слезы взялись?
Соленые дорожки сливались на моем лице с теплой водой. Я невидящим взглядом смотрела в пол и медленно отключалась от реальности…
— Нет, ты издеваешься надо мной! — резкий окрик раздался так внезапно, что я подскочила. Затея была глупая — поскользнувшись на мокром полу, я чуть не приложилась со всей дури об стенку затылком. Сфинкс поймал…
— Я сказал тебе вымыться! — он тряхнул меня за плечи, отчего моя голова мотнулась, как у тряпичной куклы.
Говорят, что у каждого человека есть свой предел. Кажется, я только что перешагнула эту черту. Сил не осталось. Никаких. Ни сопротивляться, ни плакать, ни даже бояться. Мне было все равно. Убьет — так убьет. Изнасилует — так изнасилует. Даже 'жаркое' свидание с Шеххесом больше не вызывало во мне никаких эмоций. Единственное, что я ощущала — громадную усталость. Пусть это поскорее закончится…
Сознание было словно ватой обернуто. Кажется, Сфинкс ругался, причем довольно грязно, пытаясь меня отмыть. Мне было все равно. Потом, шипя что-то о вздорных девчонках, которые ему все нервы вымотали, меня запустили на что-то мягкое. Все равно. Если он настроен довести свое грязное дело до конца, то ждет его большой облом! Первый раз за время нашего странного знакомства я вообще никак не реагировала на присутствие этого мужчины. И даже сподобилась на вялую злорадную мыслишку — вот тебе, гад ты эдакий! Хочется нетронутого? Сомневаюсь, что ты от этого кайф получишь!
Но Сфинкс почему-то не спешил… Вместо этого бережно замотал меня в плед и куда-то умчался. На этом я окончательно перестала воспринимать реальность.
Выход из этого состояния был странным. Меня, по прежнему замотанную по самую шею, аккуратно прижимали к груди и медленно поили каким-то пряным отваром.
— Вот так, молодец, — нежно приговаривал охрипший голос. — Умница. Сейчас подействует и все будет хорошо…
На последней фразе я поперхнулась и выплюнула напиток. Он мне что, возбуждающее подмешал?!
— Алиса, не дури! — рыкнул мне на ухо мой персональный палач. — У тебя нервы сдали окончательно! Если не хочешь составить мне достойную конкуренцию, лучше пей!
— Это что? — я не повелась, что, в принципе, было вполне обоснованным.
— Много всего — укрепляющие травы, успокаивающие, — любезно просветили меня. — А вот того, о чем ты подумала в первую очередь, там нет!
Прислушалась к себе. Ничего похожего на внезапную страсть не ощущалось, зато было как-то спокойно и хотелось спать.
— Можно я подремлю? — сонно поинтересовалась я.
— Нужно! — Сфинкс бережно уложил меня, заботливо прикрыл голые ноги и, прижав вплотную, облегченно выдохнул: — Спи!
Дважды уговаривать меня не пришлось.
Глава 18
Просыпалась я медленно. Потянулась от души, зевнула, отметила, как ни странно, что я, похоже, уже в порядке. И только потом осмотрелась. Хм, знакомый интерьерчик. С чего бы Сфинксу возвращать перекрестку вид квартиры? Не понятно… Кажется, остыл мой мучитель. Правда, оставался вопрос, что же будет дальше? Я даже не стала строить догадки. Все равно бесполезно.
На удивление, я была спокойная и умиротворенная. Почему-то все ужасы предыдущих дней словно выветрились из моего сознания. Нет, я прекрасно помнила все, что случилось, но… Казалось, будто это было давно-давно и не со мной. И надо бы задуматься, с чего такая реакция… Но, откровенно говоря, у меня совсем не было на такое сил.
Кстати, а где сам хозяин этого места?
Квартира оказалась пустой. Нигде даже намека на стража не было. И даже на полянке перед озером — я проверила. Но еще больше меня удивило то, что сама я оказалась одетой в теплую пижаму, а на шее болтался камушек. Ничего не понимаю…
На кухне обнаружился еще теплый завтрак — моя любимая молочная овсянка с орехами. Да-да, вот такая я извращенка… А еще на столе был кувшин с отваром, к которому прилагалась короткая записка. Не буду цитировать дословно, но вся суть сводилась к тому, что если к возвращению Сфинкса лекарство не будет выпито, он меня лично выпорет.
Офонаревшая окончательно, я села прямо на пол и удивленно заморгала. Ничего не понимаю. Такая забота… Он что-то задумал, определенно. Как показывает практика, у моего зеленоглазого кошмара после такого наступает период ожесточения. И огребаю я… Ни за что ни про что. Так что, Алиса, не расслабляемся и держим ухо в остро. А еще лучше — заранее готовимся к худшему…
Сфинкс вернулся только к вечеру. Я как раз сидела на пороге, привалившись к косяку, и мечтательно смотрела на звезды, медленно попивая приятный на вкус отвар.
— Привет, — едва слышный голос, и напротив меня появляется сидящая в позе лотоса фигура.
— Привет, — эхом откликаюсь я и опять перевожу взгляд на небо.
— Надо поговорить, — непривычно серьезный страж перекрестка протягивает мне руку.
— Надо, — послушно соглашаюсь.
Он осторожно поднял меня на ноги и завел в комнату.
— Отвар выпила? — строго взглянул на меня перед тем, как усадить на кровать.
— Выпила, — медленно кивнула, отстраненно разглядывая моего тюремщика — какой-то он сегодня не такой, как обычно.
— Алиса, перестань! — Сфинкс раздраженно дернул плечом и резко взъерошил огненную шевелюру.
Невольная улыбка скользнула по моим губам. Он сейчас такой… близкий, наверное, самое точное слово. Как жаль, что это, скорее всего, ненадолго.
Вопрос срывается с губ раньше, чем я успеваю его додумать.
— Почему ты так боишься стать мне ближе?
Мой зеленоглазый мучитель застыл. Лишь ошарашенные глаза выдавали его реакцию.
Зажмурилась и глубоко вдохнула. Ладно, сказала 'а', надо говорить и 'б'.
— Почему ты постоянно пытаешься сделать мне больно? Почему пытаешься… сломать?
