Патриция Брей - Правосудие Девлина
Девлин заставил себя перевести взгляд ниже, на живот Олафура, где зияла огромная рана там, где король выпотрошил себе внутренности. Были видны петли кишок. В комнате витал тошнотворно-сладкий смрад, хорошо знакомый Избранному, – запах смерти.
– Трус! – прошипел Девлин, потянувшись к подбородку короля.
Повернув голову мертвого монарха, он не смог прочесть в его безжизненном взоре ни тайн, ни извинений. В Девлине закипел гнев, который месяцами заставлял его идти вперед, и лишь усилием воли он поборол в себе желание ударить покойника. Да как он смел так поступить? Разве король имеет право избрать путь труса, когда его народ так в нем нуждается? Он бросил их. И отнял у Девлина шанс на справедливость.
Многие месяцы Девлин воображал момент встречи с Олафуром, когда он заставит короля признать свои ошибки и потребует удовлетворения за все зло, причиненное ему. Теперь его лишили и этого.
– Несчастный глупец! – заявил Девлин.
Один из стражников возмущенно втянул воздух, услышав оскорбление. Девлин наконец ослабил хватку, и голова Олафура безжизненно повисла.
– Накройте его, – приказал он. Затем, повернувшись к капитану Эмбет, велел: – Расскажите еще раз, что произошло.
– Прошлым вечером после получения вашего послания король созвал советников. Он приказал подготовиться к торжественной встрече. Потом ушел к себе в покои. Рядом с ним мы нашли бутылку с ядом. Видимо, он не сразу подействовал, поэтому король прибег к помощи ножа, чтобы завершить начатое.
– И никто ничего не слышал? Не раздавалось криков?
– Гвардейцы стояли перед входом в королевские покои и ничего не слышали. Горничная нашла тело короля, когда пришла притушить огонь в камине.
Толстые стены спальни и ее расположение могли легко скрыть множество грехов, начиная с запретной любовной связи до кошмара, подобного предательству Девлина. Было странное совпадение в том, что кровь Олафура обагрила пол недалеко от того места, где пролилась кровь Саскии.
Но почему король покончил жизнь самоубийством? Неужели он действительно так боялся Девлина? Или же Олафур полагал, что Избранный собирается убить его? Это говорило лишь о том, как плохо он его понимал. Да, Девлин искал удовлетворения, однако он не стал бы убивать Олафура.
Странно, что причиной гибели короля стала его собственная трусость. В ужасе от мысли о мести Избранного он избрал для себя намного более страшное наказание, чем любое, придуманное Девлином.
А теперь Избранному придется расхлебывать кашу, которую заварил Олафур.
– Кто об этом знает?
– Немногие. Горничная, она обнаружила труп, и стражники, которые тогда стояли в карауле. Эти двое охраняли тело, а остальным слугам велели не беспокоить короля. Хотя не исключено, что леди Ингелет подозревает неладное. Она рассердилась, когда я запретила пускать ее сегодня утром, – сообщила Эмбет.
Ее сообразительность помогла сохранить спокойствие, однако ненадолго. Узнав, что скоро в город прибудет Девлин, Эмбет пустила в ход план, который они с капитаном Драккен составили давным-давно. Перед рассветом надежные гвардейцы арестовали всех стражников, подозреваемых в предательстве, и посадили их под замок, прежде чем браться за подозрительных придворных. Более десятка царедворцев оказались заперты в своих покоях и в караульном помещении, включая барона Мартелла, чьи вассалы предали Девлина. Арестован был также граф Магахаран, сельваратский посол.
Даже если все, кто поклялся хранить молчание, будут держать язык за зубами, вскоре станет очевидно, что Олафур больше не повелевает Кингсхольмом.
– Приведите леди Ингелет. И маршала Ольварсона, если найдете, – приказал Девлин. – Отправьте гонцов ко всем членам королевского совета с приказом явиться во дворец в течение часа.
Эмбет снова отдала честь. Она, казалось, увлеклась соблюдением формальностей, однако Девлин слишком устал, чтобы обращать на это внимание. Капитан вышла, но, тихо переговорив с ожидавшими за дверью, через минуту вернулась.
Девлин заметил, что Эмбет старается не смотреть на покрытое саваном тело. Все присутствующие отводили глаза. Даже часовые у кровати отвернулись. Девлин повернулся к Стивену, который до сих пор не проронил ни слова. Если менестрель испытывал тревогу, то не показал виду. Это почему-то не давало Девлину покоя, волновало больше, чем если бы его друг казался больным. Когда-то подобное зрелище заставило бы его опрометью броситься из комнаты. Стивен закалился, и такие ужасные сцены его больше не пугали.
Девлин запустил пальцы здоровой руки в волосы и заметил, что они все еще мокрые от растаявшего снега. В комнате стоял могильный холод – камин не зажигали из уважения к телу короля.
Смерть Олафура потрясла его, и все же Девлин собрался с мыслями. Он вспомнил, что его миссия остается неизменной. По-прежнему нужны провизия, оружие и подкрепление, чтобы поддержать тех, кто уже устал от войны. Цель осталась неизменной, другими будут способы достижения.
Леди Ингелет явилась почти сразу, поэтому ее не успела охватить паника. Следом вошел маршал Ольварсон. Оба придворных пришли при полном параде, однако эффектного появления не получилось, поскольку они запыхались, словно им пришлось бежать всю дорогу. Впрочем, возможно, так оно и было.
– Что все это значит? – спросила леди Ингелет, едва переступив порог.
Девлин отступил, дав ей возможность увидеть тело короля.
– Что вы с ним сделали? – продолжала она свой допрос, быстро пересекая комнату.
Главная советница была дамой пожилой, однако в смелости ей не откажешь. Она готова была обвинить Девлина в убийстве, несмотря на то, что вокруг стояли лишь его сторонники.
– Откройте его лицо, – велел Избранный.
Леди Ингелет замедлила шаг, подойдя к кровати. Один из гвардейцев откинул покрывало, и ее взору предстало искаженное мукой лицо Олафура.
– Как видите, это произошло вчера вечером. Задолго до моего появления здесь.
Леди Ингелет судорожно сглотнула, однако не отпрянула. Маршалу Ольварсону выдержка изменила, и он, увидев тело, побледнел.
– Он предпочел смерть встрече со мной, – сказал Девлин и посмотрел на Ольварсона. – Король покончил жизнь самоубийством в собственной спальне, окруженный свидетельствами своего предательства.
Маршал отступил на два шага и обнаружил, что отрезан от выхода капитаном Драккен. Глаза его удивленно полезли на лоб. Он прекрасно помнил, что капитана все называли предательницей.
– Я не виноват. Я действовал по приказу короля, – начал оправдываться Ольварсон.
