Константин Костин - Ксенотанское зерно
— Нет, — Лотта ответила немного слишком быстро, но Ирма этого не заметила, — Поверьте, госпожа, он вам не подходит.
— Почему? — из чистого чувства противоречия поинтересовалась Ирма.
— Понимаете, госпожа… Вы все-таки слишком разные.
— Ну, раз я дочь короля, то могу попросить его дать Якобу дворянство. Будем равными…
— Нет, нет, госпожа, я не об этом. Вы слишком разные по характеру. Он — спокойный, рассудительный, на первом месте — рассудок. У вас же на первом месте чувства… Нет, это не плохо. Ни плохо, ни хорошо. Просто вы другая. Вам будет тяжело вместе. К тому же, вы — девушка домашняя, домоседка. А Якоб, насколько я могла его узнать — человек дороги. Он сам этого в себе не замечает, но его тянет к приключениям. Даже это его зерно… Когда он найдет его, то не станет его сажать. Он придумает себе другую мечту, за которой нужно будет отправиться за тридевять земель. А вам в дороге будет тяжело. И долго ждать вы не сможете… Нет, он вам не подходит.
— "Характер", "рассудок"… — повторила уязвленная Ирма, — Слишком умные слова для простой деревенской девочки.
— Я же, — Лотта прищурилась, — девочка непростая. Я же рассказывала Вам, госпожа, что хотела стать ведьмой. Книги читала, с людьми разговаривала…
— И почему же ты передумала? — Ирма опустила голову на подушку и прикрыла глаза.
— Меня остановил святой Бернард. Я поняла, что быть ведьмой мне… не хочется.
— И ты решила, — Ирма зевнула, — отправится в путешествия в поисках приключений?…
— Ну… да. Я не люблю сидеть на одном месте.
— Как Якоб?
— Как Якоб… А вам, госпожа, знаете, кто подойдет?
— Кто?
— Господин Рудольф. Не смотрите, что старый и лицо побито. Я вижу, он будет любить вас…
Лотта начала что-то рассказывать про характер Рудольфа, потом стены комнаты внезапно растаяли и девушки поплыли по широкой спокойной реке, на кровати. Солнце ласкало обнаженное тело Ирмы, но она совершенно не смущалась своей наготы.
Во сне и не такое происходит.
***
— Здравствуйте, девочки.
Ведьмы вздрогнули. Потом быстро проверили заклинание отвода глаз. Нет, оно действовало. И тем не менее, у их столика стоял, слегка покачиваясь молодой парень в одежде крестьянина с объемистым бочонком под мышкой.
Девушки быстро просветили парня взглядом. Ну да, в желудке почти пол-литра шнапса. Наверное, на пьяных заклинание не действует…
— Парень, иди отсюда, — отмахнулась Лиина, которая всем представлялась именно так. Когда не забывалась и не называла себя Леной.
— Почему? — наглый парень присел на ближайшее свободное место, — Я вот вам хочу выпить предложить.
Он брякнул свой бочонок на стол.
— Чистый шнапс!
— Действительно… — пробормотала Акира, — Что еще можно предложить даме?
— Мы пьем вино, — отрезала Мария-Сюзанна, та, что в кожаной мини-юбке.
— Вино-о… — протянул парень, — Зачем я сюда пришел? Да вы после первого же бокала шнапса упадете под стол. Девушки… — презрительно добавил он и начал подниматься.
— Что ты сказал?! — хором возмутились ведьмы — Хочешь сказать, что мы — слабаки? В смысле, слабачки?
— Конечно, — уверенно заявил нахальный незнакомец, — Да я выпью больше, чем любая из вас, а потом еще и пойду, поищу компанию посильнее.
— Ну-ка сядь! Наливай свой компот!
Девушки подставили кубки, парень сговорчиво разлил шнапс из бочонка:
— Ну что? Кто проиграет — тот слабак. И платит за выпивку.
— Готовь деньги, парень.
Компания подняла бокалы:
— Ну, — Ориоль произнесла тост. Короткий как заклятье файербола, — За знакомство! Кстати, как тебя зовут?
— Якоб, — улыбнулся парень, — Якоб Миллер.
***
— Началось… — король Вальтер глядел в окно.
Улица перед воротами на дворцовую площадь постепенно начала заполняться народом. Горожане, дворяне, мужчины, женщины, молодые, пожилые… Кое-где появлялись маленькие скопления, как правило, вокруг одного человека, постепенно скопления росли, срастались, превращаясь в небольшую толпу.
Казалось, улицу затягивает разрастающаяся плесень…
— Они не на площади, — констатировал Август цу Гроссабгрунд.
— Ворота закрыты. Взлом ворот — нападение на дворец. Нужен кто-то, кто достаточно заведет толпу и бросит клич… Ага…
На улице появилась телега, на которую вскарабкался человек, немедленно начавший беззвучно — для наблюдавших его через стекло — кричать и размахивать руками, указывая на дворец. Его поддерживали молодые дворяне с повадками студентов-неучей.
— Кто это? — прищурился Август, — Где-то была труба…
— Цу Бальтазар, — уверенно произнес король, — Он.
— Добрый день, ваше величество, — в комнату вошел отец Куникулус, следом встал у двери гвардеец Рудольф.
— Монахи готовы.
— Гвардейцы тоже, — вставил командир гвардейцев.
— Отлично. Нам понадобятся все люди. Навряд ли Грибной Король с прихвостнями будет без охраны… Ирма в безопасности?
— Да. Во дворце.
В комнате повисла тишина. Король отвернулся от окна. Медленно-медленно.
— Где? — тон вопроса был холодным и колючим, как снега Севера.
— Во дворце… мы же будет его оборонять? — отец Куникулус понял, что напутал что-то, но пока еще не понял — что.
— Во дворце?!
Рудольф бросился вниз по лестнице, он первый сообразил, что случилось.
— Мы сдаем дворец! — рявкнул король, — А вы оставили в нем мою дочь!
— Но…
— Быстро…
С улицы донесся рев.
— Поздно, — Август метнулся к окну, — Толпа пошла на штурм.
Ворота уже раскачивались под напором людской массы.
***
— Кто выиграл, девочки? — Якоб наклонился к лежащей лицом на столе ведьмочке. Она приподняла голову, пискнула и уснула опять.
— Я так и думал.
Возле стола стояли колонной три бочонка: девчонки оказались на самом деле сильными. Сильными, но глупыми.
Сейчас вся шестерка лежала лицами на столе: ни одна не могла воспользоваться отрезвляющим заклинанием, потому что другие тут же обвиняли ее в жульничестве и снимали заклятье. Якоб временами чувствовал на себе щекочущие мурашки: то одна то другая пытались найти в нем колдовскую силу, чтобы понять, как ему удается столько выпить, будучи почти пьяным. Ничего не находилось: колдовской силу у Якоба не было, а понять в чем дело неопытные колдуньи не могли.
Сила, даже очень большая, вовсе не заменяет умения и соображения.
— Ловко, — хмыкнул подошедший Подмастерье, — Часа три есть. Уважаемый, — кликнул он хозяина кабака, — распорядись, чтобы девушек отнесли в комнаты. Пусть поспят спокойно…
