Светлана Багдерина - Последний фей
- А ты много утопающих видел? - деловито уточнила принцесса.
- Одного… - нехотя признался маг. - На плакате в Школе, на складе учебных пособий, когда там прибираться… пришлось…
Компания помолчала, обдумывая услышанное.
Учебное пособие для утопающих, да еще на стене такого уважаемого заведения, как ВыШиМыШи - источник авторитетный, ничего не скажешь[89].
- Так, значит, что мне еще кричать? - поставил локоть на пристань и принялся методично загибать пальцы де Шене. - 'Ой, мамочки' - раз…
- Лучше три раза, - поправила тетушка Жаки.
- …Три раза… - послушно повторил шевалье. - 'Спасите'… сколько раз?
- Слушай, Люсьен, ты что, сам тонуть не умеешь? - не выдержала принцесса.
- Нет… - сконфуженно развел руками на воде парень. - Может, и умею, конечно, но никогда не пробовал. Я ж плаваю с трех лет…
При этих словах новая мысль посетила лохматую голову ее высочества, и пассионарный огонек блеснул теперь уж в ее глазах.
- Кто из нас плавать не умеет? - обвела она суровым взглядом спутников.
- Я, - обуреваемая нехорошими предчувствиями и опасениями, призналась, тем не менее, герцогиня. - Но ведь ты не собираешься заставить меня полезть в воду?..
Изабелла прикусила губу, преграждая дорогу рвущимся с языка словам, выдохнула, собралась с допущенными к выходу в свет мыслями, и проговорила:
- Конечно, нет, дорогая тетушка. Но этот дровосек… Лесли, то есть… хоть и является нарушителем стольких законов сразу… и наглым вруном… и самозванцем… но он рисковал своей жизнью… много раз… чтобы спасти тебя. Так неужели ты не сможешь ради него всего лишь один раз притвориться, что тонешь? Ну, или два? На самый крайний случай - три-четыре-пять-шесть, не больше? Сколько нашему магу понадобится, чтобы сотворить какую-нибудь калошу с веслами? Ну? Ты попробуешь? Пожалуйста?
Если бы мимо пролетала стая грабастиков, четверо из них всенепременнейше бы закончили свой путь в раскрытых ртах шевалье, Греты, герцогини и студента.
- Думаешь, мне понадобится притворяться? - брюзгливо пробормотала, наконец, герцогиня де Туазо[90], присела на корточки, осторожно погрузила кончики пальцев в воду, тут же отдернула, и сокрушенно закачала головой.
- А студеная-то какая!.. Может, мне тонуть одетой, чтобы было не так холодно?
- Нет, ваше сиятельство, не делайте этого! - замотал головой де Шене, разбрызгивая холодные капли с кончиков облепивших скальп волос. - Не надо! Я сам… еще раз попробую… понатуральнее. И со словами новыми.
- Ну, если ты полагаешь, что у тебя получится… - быстро дала себя уговорить герцогиня Жаки.
- В худшем случае, у нас появится еще один круг, и мы, наконец-то, сможем двинуться в путь, - кривовато улыбнулась крестьянка.
Герцогиня пробормотала что-то про ревматизм и матрас, но Люсьен ее уже не слушал: несколькими сильными гребками отплыл он подальше от пристани, набрал полную грудь воздуха и нырнул.
Его премудрие взял опостылевшую палочку наизготовку и прицелился в предполагаемое место выныривания тест-объекта, перекатывая на языке заключительную пару слов заготовленного заранее заклинания.
Хоть бы сейчас еще один матрас получился… На кой пень нам эти круги… На матрасе хоть можно лежа грести. А на кругах - это ж половина тебя под водой болтается… Бр-р-р-р-р!!! Удивительно, как только Люсик сидит в таком холодильнике, как это дурацкое озеро, уже полчаса? У него мать, наверное, моржихой была…
Ну, где он там?
Три-пятнадцать-десять-двад…
Но не успел студиозус досчитать, как поверхность воды лопнула - метров на двадцать пять дальше, чем ожидала аудитория - и из нее выскочил едва не до пояса, как утопающий на той картинке, Люсьен. Но, вместо того, чтобы кричать, или хотя бы тянуть вверх руки и растопыривать пальцы, как всякому кандидату в утопленники полагалось, он хватанул судорожно разинутым ртом воздух и молча, саженками, рванул к пристани.
- То-ну! По-мо-ги-те! Ма-моч… - возмущенная забывчивостью шевалье, начала было суфлировать Грета, дирижируя обеими руками, как вдруг вода за его спиной вздохнула, забурлила и стала подниматься, будто гигантский водяной гриб рвался к потолку пещеры.
И Агафон, с кислым видом занесший было палочку для финального взмаха[91], с ужасом осознал, что размеры вырастающего гриба и размеры остервенело гребущего к берегу человека не то, чтобы не соответствовали - они соотносились приблизительно как надувной матрас и транспортная галера.
В следующую секунду гриб с шумом низвергающегося водопада лопнул, и на поверхности показалась исполинская рыбья башка с огромными, тупо вылупленными очами и неспешно разевающимся губастым ртом.
Также неспешно превращающимся при этом в зубастую пасть.
Габаритами больше смахивающую на отворяющиеся ворота замка.
Вода перед отверзающейся клыкастой прорвой вспенилась, забурлила, ринулась бешеным потоком в образующееся пустое пространство, и шевалье к ужасу своему почувствовал, как бурное течение поволокло его назад, словно щепку. Отчаянно работая руками и ногами, боролся он с ополоумевшей водой, но так же бумажный кораблик мог пытаться одолеть стремительный весенний поток.
- Леший!!!.. - дико взвизгнула и закрыла лицо руками принцесса.
- Кабуча!!! - опомнился и взревел чародей, выбросил вперед руку с палочкой, разинул и закрыл несколько раз рот, ища и не находя подходящее заклинание.
Неодолимая, как отлив, обратная волна почти затащила неистово сопротивляющегося юношу в отверстую пасть…
Женщины заголосили - истерично, тонко, пронзительно, и Агафон, не отдавая себе отчет в том, что делает, выкрикнул заключительные слова единственного готового к применению заклинания - ненавистного, неработающего заклинания материализации лодки.
Рассчитывал ли он, что в случае успешного срабатывания утлое суденышко может встать монстру поперек горла, или что рыцарь ухватится за него и сможет продержаться на плаву, и рассчитывал ли он хоть что-нибудь вообще, когда проорал два завершительных слога - узнать уже вряд ли удастся, потому что с самодовольным донельзя видом его премудрие каждый раз теперь отвечает, что именно так всё и было задумано…
Но так, иначе, или вовсе никак - струя аквамариновых брызг выметнулась из кончика палочки подобно салюту в честь морского бога и ударила громадное чудовище в желтый, как начищенный самовар, лоб.
Сомкнувшиеся зубы гулко клацнули, словно решетку на воротах уронили, отсекая злополучного шевалье от внешнего мира, и в тот же миг паутина яростных бирюзовых молний, слепя привыкшие к полумраку глаза, окутала прожорливую тварь неистовой плотной сетью…
А когда пропала - люди ахнули.
Вместо башки на волнах черного озера мирно покачивалась, погрузившись до половины, вся исполинская рыбища. В отсветах далекого костра тусклые блики играли на ее чешуйчатом боку, отливавшем лимонной медью. Отверстая еще несколько секунд назад пасть была плотно сомкнута, выпуклые глазища темны, плавники неподвижны.
