Андрэ Нортон - Пояс из леопарда. Тройка мечей
— Надеюсь, что к добру. Как бы там ни было, но я сражался им в древней битве, где надо было победить или умереть. И теперь будущее будет таким, каким я его сделал!
Мне захотелось узнать, находимся ли мы ещё в прошлом. Истлевшие останки Тарги красноречиво доказывали, что мы перешли в другое время.
Урук проследил мой взгляд и догадался, о чём я думаю.
— Да, Йонан, ты в своём времени, и теперь тебя можно называть Йонан–Который–Больше–Чем–Йонан. Тарги больше не существует, мы оказали добрую услугу Эскору. Выбравшись на поверхность, мы сможем убедиться в этом…
Я положил рукоять Ледяного Жала на постамент, где раньше находился череп. Рукоять была мертва. Я чувствовал, что она никогда больше не замерцает в руке воина. Но, может быть, ей теперь нужна другая рука?.. Впрочем, вряд ли её кто–нибудь здесь найдёт, кроме меня самого А Тарги действительно больше не существует. Он приложил все усилия, чтобы использовать меня против Урука, но ему это не удалось. N4bi уничтожили его навечно!
Ну, а что же Толар? Частица его осталась во мне, как рудимент памяти, и ему уже никогда не исчезнуть из меня полностью. Отныне я всегда стану ощущать его присутствие, и он будет помогать Йонану, шлифуя и оттачивая лучшее в нём, как заботливый воин точит и полирует свой клинок. Что было, то было, этого не сбросить со счетов и не стереть в памяти.
Да, прошлое и в самом деле выбросило нас в настоящее, как морской прибой рано или поздно выносит на берег всё, что отторгает пучина. А раз так, значит, меня ожидает новая жизнь, в которой будут другие мечи и другие битвы. И к этой жизни я должен приспосабливаться осторожно и осмысленно.
«Время было, время есть и время будет», — произнёс Урук, но на этот раз не словами, а мозговым касанием. Во мне вспыхнула опьяняющая радость. Спасибо, Толар, ибо я теперь всегда буду ощущать твоё присутствие и поддержку! Я поднялся на ноги и протянул руку своему товарищу, чтобы помочь и ему.
«Время будет!» — пело у меня в душе, и слова эти будили нетерпеливую радость. Ледяное Жало больше не держало меня. Меня ждал Эскор.
Часть третья
МЕЧ ТЕНИ
Глава 1
Стояла глубокая ночь, но я не спала и вслушивалась в темноту. Мне чудились чьи–то крадущиеся шаги. Я крепко сжала ладони, стараясь дышать медленно и глубоко, призывая не только всё своё мужество, но и ту загадочную частичку, которую ощущала в себе с детства, инстинктивно чувствуя, что частичка эта могла бы изменить в моей жизни многое, научись я ею пользоваться. А пока что я располагала только недоразвитым инстинктом, которого явно было недостаточно, чтобы чего–то достичь…
Я взглянула на свои сплетённые руки. Они были перепачканы липкой глиной… Нет, я не собиралась думать об этом. Воспоминание спрятано достаточно глубоко, пусть там и живёт. А выпусти его — и оно, чего доброго, потянет за собой другие воспоминания, откроет Врата, как у Великих в древности, и проложит дорогу тому, кто подкрадывается сейчас во мраке ночи.
Движение, которое я уловила, происходило теперь совсем близко. Любая другая на моём месте приняла бы меры предосторожности, чтобы оградить себя от наваждения Тьмы. Любая, но не я. Во мне с младых ногтей таилось что–то ущербное, что мешало мне поступать, как все нормальные люди. Вот и сейчас, вместо того, чтобы позвать на помощь, я лежала и вслушивалась, всматривалась в темноту, замирая от страха перед неизвестным и остро желая его…
Многие женщины моей расы считались такими же порчеными, хотя способности свои почитали за благо. В Эсткарпе этих «порченых» старались выявить как можно раньше, обучали различным премудростям, помогали развить свой Дар; их готовили иметь дело с Силой, что всегда считалось привилегией избранных.
Что до меня, то я родилась во время хаоса, когда народ мой спасался бегством от карстенцев, уходя через горы. Позже нас оставили в покое, но я так и не смогла самостоятельно развить таившиеся во мне задатки одарённости, потому что в Карстене не было колдуний, которые распознавали Дар и отбирали детей на обучение, а жившие среди нас Мудрые Женщины не вмешивались в деяния Силы, хотя и несли в себе крупицы Дара.
Я — приёмная дочь Леди Крисвиты, а по сути её племянница, поскольку моя мать — её родная сестра. Матушки я не помню, она умерла от горя, узнав, что муж её и господин погиб в схватке с карстенскими налётчиками; я была тогда совсем ещё крошкой.
У Леди Крисвиты большое сердце, его хватало и на собственных детей, и на меня, и на Йонана — наполовину салкара, наполовину Древней расы, ещё одного приёмыша, вместе с которым мы росли.
Дар целительницы обнаружился во мне рано. Дело в том, что стоило мне только взглянуть на человека, как я отчётливо видела болезнь, которая гнездилась в нём, и знала, чем её можно изгнать. Кроме того, я ощущала в себе родство с животными, поэтому не могла есть мяса или желать кому–нибудь доброй охоты. Правда, эту свою особенность я хранила в тайне.
Когда Колдуньи Эсткарпа совершили свой последний и величайший подвиг, собрав объединённую Силу и вызвав чудовищные катаклизмы, в результате которых горные цепи отделили нас от Карстена, всем казалось, что пришла новая мирная жизнь. Войны я совсем не помнила, и всякие разговоры о ней казались мне нелепыми в мирные дни.
Поэтому я не переставала удивляться таким, как Имхар, мой двоюродный брат. Он был прямо–таки создан для войны, ничто другое его не интересовало. Меня он, честно говоря, тоже мало интересовал, хотя именно он являлся моим суженым, поскольку наш брак должен был укрепить семью. Хотя, думаю, его подобные «мелочи» тоже мало волновали.
Йонан был мне гораздо ближе по духу. Мы говорили с ним о старинных легендах и песнях, в которых прославлялось прошлое. Возможно, он и сам бы сделался бардом, но когда его пальцы касались струн, они выглядели даже более неумелыми, чем когда держали меч или арбалет. Создавалось впечатление, что кровь Древних и рода сал–каров смешалась В нём не самым лучшим образом.
Иногда я спрашиваю себя: как сложилась бы моя жизнь, останься мы в Эсткарпе? Наверняка я вышла бы замуж за Имхара, и способности мои, никем не востребованные, так и пропали бы втуне. Сердце моё ещё может примириться с таким исходом, но разум — протестует.
Но, когда шла работа по постройке Родового Дома, к нам с востока пришёл юноша. Рассказанное им настолько глубоко повлияло на нас, что, даже не отдавая себе в этом отчёта, мы сразу же отправились в путь, навстречу не только неизвестному, но и, как оказалось, навстречу самой мрачной и чёрной по существу битве в нашей истории.
