Пол Томпсон - Перворожденный
Таманьер воззрился на него, словно напуганный ребенок. В конце концов, овладев собой, он упал на одно колено.
– Благодарю тебя, Высочайший, – смиренно произнес он. – Я обязуюсь служить тебе до конца дней своих!
– Думаю, что мое время придет раньше, – иронически отвечал Ситэл. – Но потом ты можешь служить моему сыну.
Королевская семья и новый управляющий, смеясь, покинули ротонду. Ситас положил руку на локоть Таманьера Амброделя.
– На одно словечко, мой новый лорд, – конфиденциальным шепотом произнес Ситас, увлекая его в сторону.
– Да? – осторожно ответил Таманьер.
– Давай уйдем в более уединенное место.
Они покинули дворец. Воздух в саду был напоен сладким благоуханием цветов, мраморные дорожки усыпали падающие с деревьев лепестки. Ситас не произнес ни слова, пока они не отошли на значительное расстояние и не остались одни.
– Видишь ли, кто-то из дворца передает сведения людям Эргота, – таинственно начал Ситас, поглядывая на восток, в сторону изящных домов аристократов. – Я был бы тебе очень признателен, если бы ты помог мне найти предателя.
– Я сделаю все, что смогу, благородный принц, – искренне отвечал Таманьер.
– Отлично. В качестве управляющего ты получишь доступ в любую часть дворца. Мне нужно, чтобы ты использовал свое положение для раскрытия преступления и сообщил о результатах мне. – Ситас замолчал и взглянул Таманьеру прямо в глаза. – Но будь осторожен. Я не хочу ошибиться. И не хочу насторожить шпиона.
– У тебя есть какие-нибудь подозрения? – поинтересовался Таманьер.
– Официально – нет. Между нами – да, – мрачно отвечал Ситас. – Я подозреваю свою жену, госпожу Герматию.
– Твою жену! – Пораженный Таманьер не верил собственным ушам. – Я уверен, благородный принц, твоя жена любит тебя. Она ни за что не предаст тебя людям!
Ситас медленно потер руки.
– Это всего лишь подозрения. У Герматии есть мотивы – она настолько обожает внимание и поклонение толпы, что тратит огромные суммы денег на то, чтобы заслужить ее благосклонность. Я не даю ей ни гроша, чтобы разбрасывать по улицам, но жена, по-видимому, вовсе не нуждается в деньгах.
Таманьер, в душе которого ужас смешался с жалостью к принцу, спросил:
– А тебе никто другой не приходил в голову?
– Да, я подумал и о другом, возможно более вероятном, кандидате. Его имя – Ведведсика. Он колдун, но называет себя жрецом Гилеана, Серого Странника. Мой отец время от времени пользуется его даром ясновидения, но Ведведсика – жадный негодяй, он на все пойдет ради золота и могущества.
– У императора Эргота полно золота, – печально заключил Таманьер.
Они поговорили еще несколько минут. Таманьер поклялся найти предателя, и Ситас, одобрительно выслушав его, кивнул и удалился. Новый управляющий остался один в восточном саду, среди опавших лепестков и поющих птиц.
Поначалу при виде колонн вооруженных воинов крестьяне приходили в ужас, но, разобравшись, кто такие Гончие, они приветствовали пришельцев. По пути Кит-Канан посылал солдат то помочь фермеру повалить дерево, то вытащить быка, увязшего в канаве, то починить изгородь. Слухи об этих благодеяниях неслись впереди Гончих и увеличивали число их сторонников – Сильванести и Каганести, – выходивших навстречу Кит-Канану и его отряду.
В течение нескольких последующих дней на пути их встречали толпы благодарных селян и их семьи с дарами в виде молодого нектара, копченого мяса и фруктов. Воинов украшали венками из цветов. Лошадь Кит-Канана, Киджо, обвивала гирлянда белых роз. Как-то принц приказал трубачам играть веселую мелодию, и Гончие шли по стране в окружении музыки, цветов и улыбающихся жителей. Это больше походило на праздник, чем на военную экспедицию. Некоторые из старых, опытных воинов были озадачены.
Прошло десять дней с тех пор, как они выступили из Сильваноста, и, сидя у пылающего костра, воины спрашивали Кит-Канана, зачем он устраивает все это представление помощи встречным крестьянам и пастухам.
– Что ж, – объяснил принц, помешивая похлебку деревянной ложкой, – если мы хотим воплотить в жизнь эту идею с милицией, народ должен видеть в нас не только защитников, но и друзей. Понимаете ли, в наши ряды вступят те же фермеры, лесорубы, пастухи, которым мы помогаем по дороге. Они станут солдатами, а вы все будете командовать ими.
– А правда, что мы принимаем в солдаты людей и гномов? – с некоторым недовольством произнес капитан.
– Верно, – подтвердил Кит-Канан.
– Можно ли положиться на таких воинов? То есть мы все знаем, что люди умеют сражаться, а гномы – крепкие парни, но будут ли они повиноваться, если им прикажут атаковать и уничтожить людей и гномов – и если им это прикажет эльф? – задал вопрос старый сержант.
– Будут, или их исключат из милиции, и они потеряют ее защиту, – пояснил Кит-Канан. – Ты спрашиваешь, захотят ли люди помогать нам в борьбе против людей. Некоторые – да, некоторые – нет. Я думаю, нам придется драться и с эльфами. Я слышал рассказы о разбойничьих шайках из людей, Каганести и эльфов-полукровок. Если они убивают и грабят, они будут наказаны. Здесь мы не делаем различий.
После ужина весь лагерь, за исключением часовых, стал готовиться ко сну. Лошадей собрали в загон посредине лагеря, и один за другим огни в палатках Гончих погасли.
Макели обычно спал рядом с Кит-Кананом, и эта ночь не была исключением. Хотя мальчик часто сопел во сне, месяцы, проведенные в городе, не полностью притупили его чувства: он первым почуял неладное. Макели сел в темной палатке и протер глаза, не понимая, что разбудило его. Он ничего не услышал, но заметил нечто очень странное.
По палатке двигались красноватые тени. Макели увидел, что его собственная ладонь была окрашена розовым светом, исходившим из неизвестного источника. Медленно подняв голову, он увидел над холщовой крышей палатки алый круг света, опалявшего ему лицо. Макели представить себе не мог, что бы это значило, но был уверен, что ничего хорошего это явление не предвещало. Он потряс Кит-Канана, стараясь разбудить его.
– Что… Что такое? – промямлил принц.
– Гляди! – прошипел Макели.
Кит-Канан, моргая, уставился на красное свечение. Отбросив с лица длинные пряди волос, он вылез из-под одеяла. Вместо меча, сломанного в лесу, он взял с собой прекрасное новое оружие. Макели вытащил свой клинок из ножен, а Кит-Канан острием меча приподнял край палатки.
Над лагерем, на высоте около двадцати футов над землей, парил красный огненный шар размером с повозку. Потрескивающее пламя освещало палатки. Когда алое сияние упало на его кожу, Кит-Канан почувствовал жжение.
– Что это? – изумленно спросил Макели.
