Ярослав Хабаров - Серебряный доспех
– Ты все время повторяешь это слово, - нахмурился Хазред. - Но что оно означает на самом деле? Что такое «королева»? Та, которой вы будете повиноваться? Ваша владычица? Или ваша жертва? Та, которую вы встретите с почестями, разукрасите драгоценностями и белыми цветами, а потом торжественно загрызете на алтаре в честь ваших темных божеств?
– Ты гораздо грубее, чем тебе следовало бы быть! - вздохнул Тзаттог. - Глядя на твой серебряный доспех, на наследие Асехат, я вправе был рассчитывать на большую душевную тонкость… «Королева» означает прежде всего владычица сердца. В моем случае - и в переносном смысле, то есть наилучшая возлюбленная из возможных, и в самом прямом. Мое сердце будет неуязвимо, если королева согласится занять трон.
– Подробнее, - потребовал Хазред.
– Она должна полюбить меня, - сказал принц-упырь. - Она должна отдаться мне добровольно. Я не могу применить к ней насилие. Я не смею и пальцем ее тронуть, потому что насилие разрушит магию и королева умрет, как любая простая женщина. В умершей королеве нет смысла.
– Ну так соврати ее, - предложил Хазред. - Поступи с ней так, как с болотной ведьмой. Впусти яд в ее жилы и отбери ее волю.
– Ты плохо слушал меня! - вспылил Тзаттог. - Я говорил о любви, а не о принуждении и не о совращении. Мне нужна добровольная жертва. Радостная и нежная. Поэтому я жду. Я преследую ее, запугиваю, но не трогаю, я спасаю ее от смерти, и я же ввергаю ее в опасности… Я веду сложную игру, цель которой - заинтересовать мою королеву, войти в ее мысли, стать частью ее судьбы. Тогда она неизбежно полюбит меня, ведь мое присутствие - это сладчайшая отрава, способная придать смысл любому существованию. Она всегда будет оборачиваться, чтобы удостовериться: Тзаттог рядом, он никуда не делся, он вечно стоит за левым плечом, верный страж, преследователь, спутник.
– Ладно, - поморщился Хазред. Разглагольствования Тзаттога о любви и «сладчайшей отраве» явно вызывали у него отвращение. - Я понял. Она должна стать твоей потому, что таково ее сокровенное желание. И ты из кожи вон лезешь, чтобы это желание у нее вызвать. Похвально. Ну а дальше-то что? Ну, переспит она с тобой, и ты даже не придушишь ее в первую же брачную ночь. А потом? Власть над миром? - Последние слова он произнес со злой иронией.
Тзаттог ответил доброжелательно и спокойно, как обычно разговаривает старший по возрасту и опыту с зарвавшимся мальчишкой, которого следует обучить хорошим манерам:
– Потом я и она - мы оба станем частью единой личности. Ни пола не будет у этого существа, ни возраста, не будет оно знать и предела своему могуществу. Потому что, сохраняя все превосходные свойства ночного существа и все его преимущества, оно наконец-то перестанет бояться солнечного света.
Глава тринадцатая
Пенна привычно всматривалась в ночную тьму. В былые времена ее часто отправляли в ночные караулы, потому что она видела в темноте лучше большинства соратников. Хотя почти все они подверглись магическим изменениям, усовершенствования касались не столько зрения, сколько физической крепости. Лучница же нуждалась прежде всего в умении хорошо видеть при любых обстоятельствах.
Что ж, думала в таких случаях Пенна, за все приходится платить. И за зоркие глаза - тоже. Бессонные ночи на страже не были для нее в диковину.
Теперь у нее появилось время подумать обо всем, что происходило в последние дни. Как ни странно, лишь Эгертон не вызывал у Пенны недоумения, хотя поведение мага и могло бы на первый взгляд показаться весьма непоследовательным: ведь он то спасал ее, то бросал на погибель, то держался чуть ли не враждебно, то вдруг, напротив, выказывал глубокую, искреннюю симпатию. Пенна понимала, что такое отношение могло быть продиктовано лишь одним: для Эгертона она оставалась исключительно интересным объектом для изучения. Если бы он счел это целесообразным, он бы недрогнувшей рукой препарировал ее, разрезал на кусочки и поглядел, что у нее внутри. Очевидно, Пенну спасло от вивисекции лишь одно обстоятельство - магу уже доводилось расчленять живых людей и ему для его изысканий попросту не требовалось вспарывать брюхо еще одному.
Что по-настоящему тревожило Пенну, так это неразбериха в крепости-тюрьме. Беспечные охранники-хедды, ненадежная решетка, яма, битком набитая заключенными… Что здесь происходит? Неужели все эти пленники действительно предназначены в жертву Ужасу Исхара? Троллоки действительно не скрывают своего преклонения перед этим жутким существом, пытаются задобрить его… Как будто Ужас Исхара можно задобрить.
И для чего здесь находится сама Пенна? Почему ее отпустили, доверили ей оружие, усадили на стену над воротами? От кого она должна защищать крепость?
Внезапно она услышала голоса.
Разговаривали двое. Сперва до девушки доносилось лишь невнятное гудение, но скоро она начала разбирать отдельные слова и фразы.
– Я перестану избегать солнца и стану выходить, когда захочу! - говорил один.
– Неужто ты скучаешь по солнечному свету? - вопрошал второй.
Первый тихо засмеялся:
– Меня мало интересует солнечный свет сам по себе. Никогда не верь россказням о ночных созданиях, которые якобы тоскуют по животворным лучам и зеленой травке… Все это сентиментальная чушь, не имеющая никакого отношения к реальности! Трава остается травой, и лично мне она милее в серебряном сиянии звезд… Слитые воедино мужчина и женщина, владыка и его владычица, - это невероятная свобода. От потребности избегать солнечных лучей, от потребности искать любовь, от необходимости в собеседнике… - Он помедлил, прежде чем закончить: - Возможно, это будет свобода от самого себя.
– О да, свобода, - медленно проговорил второй голос. - О да, я это понимаю. Я всей душой понимаю
это! Ну так слушай, я отдам тебе ту, которую ты вожделеешь, в обмен на помощь.
– Продолжай! - воскликнул Тзаттог (к тому времени Пенна уже узнала его голос и внимала его речам, дрожа от гнева и страха). - Продолжай, Хазред, я полон внимания. Почтительного внимания, если тебе угодно.
– Угодно, еще как угодно! - хмыкнул Хазред. - Я отдам тебе лучницу, и она падет в твои объятия, полная трепета… Но мне нужна небольшая армия…
– Ты получишь ее, - обещал Тзаттог. - Сотни преданных умертвий придут на мой призыв, и я брошу их на твоих врагов. Назови имена тех, кто должен быть уничтожен.
– Я желаю захватить город Ифу и стать там карикусом, - надменно произнес Хазред.
– О! - молвил Тзаттог. - А в Ифе об этом знают?
– Нападение будет внезапным.
– Как я слышал, карикус избирается советом жрецов.
– Жрецы вот уже пятнадцать лет не могут прийти к определенному соглашению. Престол карикуса успел остыть и покрыться коркой льда.
