Анна Хель - Дорога к предательству
— Да ты, — Дарлема удивленно вытаращилась. — Никак в герцога влюбилась?
Сказать, что д'рахма ввела меня в ступор — не сказать ничего. Сложилось такое впечатление, будто по затылку хорошенько приложили добротной кувалдой. С минуту я осоловело открывала и закрывала рот, не зная, что сказать, а затем чуть ли не выкрикнула:
— С ума сошла?! Я?! В него?! Он просто помогает мне с Советом, чтобы я помогла ему с… его проблемой. И больше ни-че-го! Откуда такие мысли? Какая любовь, о чем ты вообще?
— Слишком много слов для невиновного, — гаденько усмехнулся Алем. — Только я бы на твоем месте не особо рассчитывал на взаимность.
— Да идите вы… лесом! К Шерахту! Я вам дело поручаю, а вы мне любовные советы даете! Ничего слышать о ваших догадках не хочу — они беспочвенны.
— Ну-ну, — ухмыльнулась Дарлема, вставая из-за стола. — Тогда мы пойдем. Но ты, это… скажи, как в любви пойдешь признаваться, ладно? Не хотелось бы пропустить такое веселое зрелище.
Д'рахма ловко увернулась от здоровенного огненного шара, который я, к счастью, успела деактивировать раньше, чем он устроил пожар. Прислуга всполошилась, устроив настоящий бедлам, чем и воспользовались брат с сестрой, чтобы улизнуть. Они будто ожили — мне еще не приходилось видеть такого откровенного веселья и заговорщицкого выражения на их лицах.
Сразу за д'рахмами пришлось капитулировать и мне. Повариха весьма ясно дала понять постукиванием половника по ладони, что утварь залежалась и желает попробовать чьего-то лба. Чьего именно, я решила не выяснять и бросилась к выходу, позабыв про недоеденный омлет.
Отбежав подальше от кухни, я остановилась, припала спиной к стене и неудержимо расхохоталась. Мне стало так легко и хорошо, словно все напряжение, копившееся не один месяц, кто-то добрый разом выдворил из головы. Хорошенько отсмеявшись, я с развеселым видом направилась к своей комнате, чтобы с чистой совестью вымыться и отдохнуть. Каким-то загадочным образом д'рахмам удалось привести меня в чувство, а мне их. Такой необычный симбиоз просто не мог не радовать.
Понежившись в горячей воде, я буквально рухнула на кровать, полностью довольная жизнью, и проспала до самого обеда. Пробуждение выдалось на редкость приятным, ведь так здорово наконец осознать, что ты вовсе не загнан в угол, а просто по-настоящему свободен. Какая разница, ждет ли меня кто-то здесь? Я вольна идти туда, куда пожелаю, ни с кем не связанная обетами. Не это ли счастье?
Под влиянием момента я решила повторить подвиг Лардана, покуда он не вернулся, и подучиться изготовлению артефактов. Может мои наработки ему потом хоть немного помогут?
Библиотека встретила приятным и ни с чем не сравнимым запахом. Огромные окна пропускали много солнца, создавая впечатление рая на земле. В каком-то смысле для меня это так и было. Восторг несколько поуменьшили трехэтажные формулы, нагромождавшие страницы первого же попавшегося фолианта по тематике. Затаив дыхание, я взяла второй, третий, четвертый… и с ужасом отказалась от затеи. Для некроманта-недоучки вроде меня это оказался запредельный уровень.
Задумчиво повертев отобранный на прощание у одного из повстанцев амулет, я решила действовать самым что ни на есть магическим методом «тыка». Результат от получасовой работы фактически ничего не значил, зато я обзавелась некоторым вопросами, которые собиралась задать Дану. К примеру, как сделать амулет автономно работающим и самовосстанавливающимся, берущим заряд непосредственно из окружающего пространства? Боюсь, некромант трижды пожалеет о решении взять в ученицы чрезмерно любознательную особу.
Когда я уже расставляла книги по полкам, намереваясь уйти, за спиной раздалось тактичное постукивание. В дверном проеме стоял Астарт, мягко перебирающий пальцами по деревянному косяку.
— О, привет! Я как раз собиралась тебя искать.
Аглар чуть приподнял бровь при виде моей радостной активности, граничащей с легким безумием. Конечно, столкнись мы с ним раньше, чем с д'рахмами, и встреча вышла бы несколько иной, но сейчас у меня не было настроения ни злиться, ни придерживаться фальшивого официоза.
— Чем обязан столь радушному приему?
— У меня не может быть просто хорошего настроения? И вообще, глупо всерьез держать зло за неудачную шутку.
— Шутку?
— Ну да. Не мог же ты и в самом деле забрести ко мне в спальню из… эм, того самого интереса. Полагаю, мой ночной гость стал причиной твоего присутствия. Уж извини, что спросонья приняла подколки за истину.
Разговор сам собой свернул не в то русло, а после утреннего заявления д'рахмов и вовсе приобрел зловещие очертания. Я немного стушевалась, но успела опередить герцога и перевести тему.
— Полагаю, ты не книжки пришел читать?
— Нет, конечно, — Астарт явно оценил маневр и усмехнулся. — Хотя… давно думаю перечитать пару книг, — он хитро прищурился. — Например, чудесный труд Аврелия. Одно из моих любимейших произведений.
Удержаться от страдальческого воя мне с грехом пополам удалось, а вот справится со смущением — не очень. Аглар явно иронизировал, но совести от этого легче не становилось.
— Не зеленей, скользящая, нормальный цвет тебе вполне к лицу. Что думаешь на счет обеда на открытом воздухе?
Отказаться от такого любезного предложения решительно не было никакой возможности. Во-первых, мой молодой и здоровый организм требовал восполнения сил, а во-вторых, лучшей обстановки для разговора все равно было бы не сыскать.
По приказу герцога слуги накрыли стол на замковой смотровой площадке. Как же я была глупа, когда предпочитала трапезничать на кухне! Какой это был вид! С высоты шестого этажа я сумела разглядеть дороги, простирающиеся вдаль в самых разных направлениях, близлежащую рощицу, даже озеро, о котором как-то обмолвился Шерахт! Вид поистине захватывал дух, и погода благоволила — солнце прикрыли редкие облачка, а ветра здесь будто никогда и не было.
Мы уселись за стол. Аглар не скрывал удовольствия от восторга, наверняка ясно читавшегося в моих глазах.
— Признаю, что зря все это время сидела в застенках. У тебя прекрасные владения! Я раньше не обращала внимания, насколько они чудесны.
Астарт не подал виду, но стало очевидно, что он польщен. Я и сама не ожидала от себя ни такой эмоциональности, ни подобных слов. Все-таки природа — это единственное, что способно по-настоящему наполнить восхищением душу дитя индустриального века, если он или она не разучились видеть.
— Ты хотел о чем-то поговорить, я правильно понимаю?
— Скорее хочу, чтобы ты спросила.
