Наталья Якобсон - Роза с шипами
-- Кажется, я пропустил самое интересное! - я даже присвистнул от такой неожиданной встрече. Когда я пытался вызвать Камиля на дуэль, он упорхал со скоростью мотылька, а Роза победила его без боя. Камилю не нравилось быть повергнутым, но поделать он ничего не мог. За любым его движением последовал бы легкий укол шпаги, а на никсе царапины не заживали так быстро, как на мне.
-- Он прятался в тамбуре, - Роза указала на одну из приподнятых занавесей. Желтые густые кисти на ней все еще тревожно колыхались. - Он подсматривал за нами. Он - шпион, а шпионов в живых оставлять нельзя.
Роза выжидающе посмотрела на меня.
-- Ты его не узнала, - поразился я.
-- Он не из числа моих знакомых, - отрезала Роза и надавила кончиком острия на горло Камилю. Сейчас капнет кровь, подумал я и не ошибся.
Камиль судорожно вздохнул. Ройс для безопасности забился в самый дальний угол и на этот раз боялся даже пикнуть, чтобы не привлечь к своей незаметной персоне ничьего внимания.
-- Да, я помню его, - вдруг проговорила Роза, сильнее сжимая ладонью эфес. - В тот вечер в "Марионетте" я видела его. Когда публика покидала театр после окончания представления, он шнырял в толпе так проворно, что о его намерениях было нетрудно догадаться. Я правильно угадала, этот пройдоха промышляет тем же, что и Винсент.
Я не совсем понял ее, и Роза пояснила:
-- Ну, он - карманник?
Роза спросила с удивительной искренностью, будто правда сомневалась в профессии Камиля, хотя про себя давно уже окрестила его вором, про то, что такая плутоватая личность может быть тем самым талантливым драматургом не могло быть и речи. Какое заблуждение и в то же время частично правда.
-- Он автор всех тех памфлетов, которые ты забавы ради выучила наизусть и декламировала перед переполненным зрительным залом, - сообщил я, но никаких попыток вызволить Камиля не предпринял.
-- Разве? - изумилась Роза. - А может, ты меня разыгрываешь? Как такой непоседа мог просидеть хотя бы час за письменным столом, корпя над своим произведением.
-- Я тоже так считал, - Розе удалось меня развеселить. Может быть, сейчас я стоял на пороге своей гибели, но, тем не менее, был готов рассмеяться, как безумный. Что за комедия ошибок? Розу - мою императрицу считают моей же временной фавориткой, меня самого вместо императора окрестили темной личностью, припрятывающей по всевозможным урочищам мешки награбленного добра, а Камилю, который был одновременно и стихоплетом и жуликом, все-таки решили придать какую-то целостность, приписав ему школу профессионального воровства.
Мне не за чем было его обелять в глазах Розы, но я все-таки не сдержался.
-- Все его угрозы мне казались пустыми, а он сам абсолютно никчемным, но, когда он вдруг взялся за перо и сумел приложить непосильный для себя труд с одной-единственной целью - навредить мне, вот тогда я, действительно, на него разозлился.
-- Прости, но даже с твоих слов я представляла автора более солидным, взрослым человеком, а он ...ну, вылитый бродяжка-сирота, который сбежал из приюта и промышляет, чем может, - Роза поняла свою ошибку, но шпагу от шеи Камиля не убрала. Острие уже оставило маленькую ранку, блеснуло и повисло в опасной близости от яремной вены.
-- Кстати, я давно пытался с вами переговорить, но ваш телохранитель меня к вам не подпускал, - Камиль облизал пересохшие губы, предпринял слабую попытку улыбнуться и опасливо покосился в мою сторону. Я ответил ему угрожающим взглядом, но оскорбление предпочел пропустить мимо ушей. Зачем ссориться, как на базаре. Мелкие перебранки не дело аристократа. Все равно в бедственном положение сейчас не я, а Камиль. Ему стоит посочувствовать, а не ругаться на него.
-- Конечно, я не думал, что наша с вами встреча состоится при таким необычных условиях. Мне немного неудобно, хотя, наверное, вы этого не заметили, - Камиль попытался приподняться на локтях, но испугался опасного блеска стали перед своим носом. - Вас, кажется, теперь нужно называть Инфантой. Я тоже хотел выбрать себе псевдоним, но вспомнил изречение работодателя о том, что люди скорее окрестят красивым именем собаку, чем меня и в общем передумал.
-- Ближе к делу, - потребовала Роза. Лезвие пощекотало Камилю грудь в левой стороне, где билось сердце, разорвало уцелевшую ткань и царапнуло по коже.
-- Тогда в театре вы тут же согласились стать моей протеже, а теперь пытаетесь убить, - Камиль испугался и разозлился одновременно.
-- Что? - Розе показалось, что она ослышалась.
-- Не догадываетесь? Ах, ваше высочество, неужели вы не заметили, что на афишах стояло чужое имя. Это я в тот вечер толкнул под колеса экипажа неудачницу. Мы с ней повздорили, - быстро добавил Камиль таким тоном, будто это извиняло его поступок. - Чтобы дать вам шанс прославиться я был готов абсолютно на все.
Еще одна уважительная причина, цинично прокомментировал я про себя.
-- Я знаю, вы все понимаете, обо всем догадываетесь, - продолжил Камиль немного изменив интонацию. - Миром правит бал. Кругом множество несправедливостей и ошибок. Мне не нужна была ставленница местных вельмож для моей пьесы, я искал талант...и нашел его, но некто оказался ловчее меня.
Камиль скосил глаза в мою сторону и в них блеснула такая злоба, что другому на моем месте стало бы страшно.
-- Довольно, - велел я, как только наступила пауза. - Ты нас растрогал, Камиль, но у нас еще больше дел, чем у самых занятых людей и мы не можем слишком долго выслушивать твои жалобы. Я мог бы спросить тебя, где твой хозяин, но ты скорее откусишь себе язык, чем признаешься в такой малости. Поэтому, я сделаю выводы сам, раз самый верный прихвостень его милости здесь, значит и князь где-то поблизости.
-- Оставь его, Роза. Давай один раз проявим милосердие - пощадим талант, без которого меломаны многое потеряют, - я уверенно шагнул и отдернул занавесь. - Время не ждет. Пошли!
Кисти легко всколыхнулись, легче, чем рожь на полях от дуновения ветра и мне почудилось, что каждый, кто ступит в просторную залу, сам станет невесомым. Тяжелая ткань тоже весила не больше былинки и совсем не отягощала ладонь. Из открывшегося проема выскользнул лучик неестественного голубоватого света. Я думал, что такое свечение возникает лишь на кладбище, когда поднимаются из могил виллисы или в подводном царстве, в чертогах водяных. В этом свечение, казалось, можно утонуть, а в ушах звенело от всеобъемлющей тишины, царившей под высоким, вздымающимся из бездны к самым небесам куполом. За прозрачным прочным стеклом плыли по небу свинцовые облака. Скоро разразиться гроза, решил я, и сам по себе возник вопрос, а где разразиться шторм, в реальном мире близь океана или в необъятном непоколебимом мире духов, спрятавшемся на глубине ущелья.
