Денис Юрин - Война
К сожалению, парк не лес, в нем невозможно спрятаться и отсидеться. Деревья растут намного реже, кусты рассажены в строгом порядке, да и не найти здесь ни спасительных оврагов, ни затрудняющих продвижение буреломов, ни выручающих в трудную минуту знакомых топей. Здесь беглец рано или поздно или упирается носом в высокую ограду, или натыкается на преследователей. Это вопрос лишь времени и везения. Дарк не сомневался, что они прорвутся через ряды стражников, и очень надеялся, что это случится еще до того, как им в спину ударят подоспевшие регулярные войска.
Встреча с шеварийской стражей не заставила себя долго ждать. Она произошла на небольшой поляне перед беседкой, там, где сходились три аккуратно вымощенные дорожки. Издав грозный боевой рык вместо клича (солдаты слишком запыхались от быстрого бега, чтобы облачать свой боевой пыл и гнев в форму красивых слов), герканцы с ходу набросились на немного изумленного такой наглостью врага, превосходившего лесной отряд раза в три-четыре по численности. Тишину парка нарушили лязг скрещивающегося оружия и чудовищная какофония топота, грохота ударов и надрывного пыхтения. Теперь уже шеварийцам не нужно было дуть в рожок, и без того уже издалека все слышали, что началось сражение, и понимали, где именно оно происходит.
Первого врага Дарк убил еще до того, как отряды сошлись. Его нож залетел что-то со злостью орущему стражнику прямо в рот, остановив его на бегу и отбросив верхнюю часть тела назад, в то время как ноги шеварийца продолжили бег вперед. Став точкой схождения двух противоположно направленных сил, движущееся по инерции туловище мертвеца, конечно же, потеряло равновесие и запрокинулось на спину, грузно рухнув тюком под ноги бегущих по бокам и сзади. Аламез не успел сосчитать, сколько одновременно повалившихся на землю тел образовали огромную кучу из плоти и стали, но зато сразу сообразил, как это стоит использовать. Моррон пробежался по телам лежащих перед ним врагов, а затем, легко увернувшись поворотом корпуса влево от летевшего ему в живот острия копья, расправился с его хозяином быстрым скользящим ударом кончика меча по шее. Древковое оружие тут же выпало из рук захлебывающегося кровью стражника, но копью не было суждено прозябать без дела. Ловко перехватив меч в левую руку, Аламез отбил им идущий сбоку по корпусу рубящий удар со спины и почти одновременно с этим метнул копье в спину одного из стражей, прижавших Вальберга к дереву.
Помощь оказалась своевременной, хоть слишком тяжелое для метания и плохо сбалансированное копье не сразило шеварийца, а всего лишь, скользнув по защищенной стальным доспехом спине, немного отбросило его в сторону, не дав нанести рокового удара. Что было потом и как ловко орудовавший мечами сразу в обеих руках стрелок вывернулся из незавидного положения, Дарк не заметил, поскольку ему было вовсе не до того, чтобы глазеть по сторонам. Отразив еще пару неумелых атак, моррон без жалости и сожалений расправился с барахтающимися у него под ногами и тщетно пытавшимися подняться стражниками, а затем окинул беглым взором поле боя и быстро оценил положение дел. Не ожидавшие такого дружного и яростного натиска шеварийцы были быстро смяты и разбиты. Многие враги оказались убиты или ранены, и около трети из них разбежались, однако это отнюдь не означало победу.
Случилось самое страшное, чего Дарк боялся и всячески пытался избежать. Вроде бы пока еще даже не понесшие в схватке потерь герканцы завязли и были обречены. С правого фланга к стражникам уже подошло подкрепление, а вдали между деревьями мелькали блестящие доспехи быстро приближающихся свежих противников. Новый отряд шеварийцев насчитывал с полсотни бойцов, если не более, и две трети его составляли не стражники, а тяжелые пехотинцы. Парочку бойцов, бившихся рядом с морроном, еще можно было спасти, но основная часть герканского отряда оказалась отрезанной и ее вот-вот могли окружить.
– Герхарт, скотина, я ж сказал, «прорыв»! Двигайтесь, не дайте им вас задержать! – заглушая шум схватки, прокричал Аламез и помог ближайшим соратникам, напав на их противников сзади.
Рассекающий кирасы и шлемы быстро мелькавшим в воздухе боевым топором сержант что-то выкрикнул в ответ, но командир того, конечно же, не расслышал. Находившиеся рядом с морроном шеварийцы уж слишком шумели: одни, падая, визжали от боли; другие, брызжа слюной, обещали врагам страшные муки.
– Уходим, Дитрих, уходим! – вырвал Аламеза из гущи сражения (притом как в прямом, так и в переносном смысле) Вальберг, грубо обхватив командира за плечи и с силой потащив на себя. – Их уже не спасти! От нашей смерти толку мало, уходим! Ребята еще минуты две продержатся. Успеем до ограды добежать, вон она за деревцами маячит. Доспехи у латников тяжелые, пока перелезут, мы уже далеко будем… Коль мы спасемся, значит, они погибли не зря!
Война – жестока, но ее логика красива и безупречна: «Жертвуй в одном, чтобы преуспеть в другом! Преследуй цель, но знай, когда отступить! Не давай эмоциям взять верх над рассудком! Избегай лишних потерь и не кори себя слишком долго, что бежал с поля боя, бросив товарищей на верную смерть!» Кто руководствуется этими принципами, тот побеждает, на худой конец – выживает.
Дарк знал, что на войне случается всякое. Как хороший, заботливый командир, он несколько раз предупреждал солдат, чтобы они чересчур не увлекались схваткой, но все равно чувствовал себя виновным в гибели отряда, которая вот-вот должна была наступить. Сердце моррона желало быть вместе с соратниками и винило трусливого хозяина, готового поддаться уговорам Вальберга. А разум понимал, что остатки его отряда обречены на смерть вне зависимости от того, разделил бы он участь своих солдат или нет…
Глава 12
Терпимость и расчет
Одни и те же ситуации имеют дурную особенность повторяться, когда через годы, а когда и на следующий день. Над Удбишем вновь распростерла звездное покрывало волшебница-ночь. На теле Дарка снова было полно свежих синяков, ссадин и более серьезных ранений, а стальную кольчугу опять заменили зловонные нищенские обноски, подобранные где-то среди мусорных куч. Слякоть под ногами, темнота и колдобины были ничем не лучше и не хуже, чем вчера. Неизменным осталось и место, куда тайком пробирался моррон. Его путь вновь пролегал на кладбище, притом на то же самое. Все вроде бы происходило точно, как неполные сутки назад, однако ощущение, что судьба гоняет его, как таракана, по замкнутому кругу, у Дарка не возникло.
Прошедший день многое изменил, он так сильно раскачал чаши весов везения, что они пока не остановились, а Аламез еще не мог понять, стоит ли ему праздновать победу или преисполниться печалью поражения. С одной стороны, задуманное свершилось, а план Гентара и остальных морронов был удачно воплощен в жизнь. С другой же – он потерял практически весь отряд и пребывал в полнейшем неведении, что делать дальше, причем не в далекой перспективе, а уже утром следующего дня. Прошлой ночью он возвращался один, а в заброшенном подвале медленно разваливающейся от времени церквушки его с нетерпением поджидали люди, к которым он успел привыкнуть и в каком-то роде даже полюбить. Теперь же его никто не ждал, а вот продвигаться в полной темноте по неровной, скользкой поверхности размытой недавним дождем земли приходилось гораздо медленней. Этой ночью моррон брел среди трущоб бедняков не один, а тащил на своих плечах двоих раненых товарищей, которые то надсадно хрипели, усилием воли сдерживая вырывавшиеся стоны боли, то теряли сознание и повисали мертвым грузом на уже трясущихся от усталости руках Аламеза.
