Сергей Ким - Огнём и сталью
— Я тебе сколько раз говорила не называть меня кузиной! Если бы у меня был такой родственник, я бы уже повесилась!
— Никогда не понимал склонностей людей к суициду, — доверительно сообщил Поттер Рону, который с ухмылкой наблюдал за очередной перепалкой этой парочки. — Ведь если тебя кто-то бесит, то гораздо конструктивнее прибить именно его, а не убиваться самому, верно?
* * *Учебный год кончался, Харальд начинал потихоньку нервничать.
Все попытки поймать профессора Квирелла на чём-то противозаконном проваливались на корню. Он всё так же заикался на уроках, но исправно вёл свой предмет. Пусть и не слишком интересно — в рамках школьной программы, но основные понятия о наиболее опасных магических существах, основных моментах истории тёмных искусств и различных запрещённых заклинаний ученики всё же имели.
Попытки проанализировать вспышки головной боли, которые иногда возникали рядом с Квиреллом, тоже ничего не принесли. Экспериментально было установлено, что подобные приступы бывают и просто при нахождении в некоторых частях замка. Или даже на уроках зельеварения, хотя вот это могло быть и просто из-за общей нервозности и всякой вони в воздухе.
Последний вариант проверки — твёрдо установить, что Квирелл — почти живой мертвец. И лишь присутствие духа Волдеморта в его теле удерживается профессора от рассыпания в прах. По идее, мертвец разной степени оживлённости в первую очередь крайне специфически пах. Можно даже сказать — жутко смердел и нещадно вонял. И никакими заклинаниями или эликсирами этого в принципе не убрать.
Косвенно это подтверждалось тем, что от профессора постоянно пахло чесноком… С другой стороны, а вдруг он просто любит чеснок? Ведь не всё, что рассказывал отец подтвердилось, хотя это и были, в принципе, сущие мелочи. Например, в школе никто и никогда не слышал о приведении по имени Плакса Миртл, а в старом женском туалете на втором этаже не обнаружилось никаких признаков потайных комнат…
Нет, в таком вопросе требовалась абсолютно точная уверенность, что Квирелл одержим. А то застрелишь его, а он потом окажется не при чём и придётся сесть в Азкабан за убийство…
А ведь оттуда так просто не сбежать.
Точнее, случаев самостоятельных побегов оттуда зафиксировано не было. Внешние штурмы с освобождением пленников — сколько угодно, а вот в одиночку оттуда ещё никто не выбирался…
А устраивать открытый штурм тюрьмы очень не хотелось, потому как во-первых для этого не было ни сил, ни средств, а во-вторых после этого пришлось бы перейти на подпольное положение…
Именно из-за этого лучший друг Джеймса — Сириус Блэк всё ещё томился в Азкабане. Несмотря на все усилия Норда, его дело так и не было пересмотрено, за «отсутствием смысла». Доказательства вины Блэка были неопровержимы, плюс наличествовало его чистосердечное признание, данное под веритасерумом.
Побег тоже был маловероятен, потому как Сириус находился на уровне Ноль — отделении для самых опасных преступников, которым высшая мера социальной защиты была заменена на пожизненное заключение под постоянным надзором дементоров — демонических стражей волшебной тюрьмы…
Впрочем, Виктор Норд работал над этим. И горы кодексов магического законодательства вкупе с полулегальными чертежами Азкабана в его кабинете были тому подтверждением. Увы, но Харальду уже давно было объяснено, что его крёстного так просто не вытащить. Самым эффективным было бы, конечно, подойти на ракетном катере со штурмовой группой на борту к тюрьме, прорваться сквозь три оборонительных рубежа, напичканных охранными чарами и стражей, а потом просто свалить, напоследок взорвав в крепости объёмно-детонирующую бомбу…
«Увы, сын, но так нас не поймут. Запад всё-таки. Дикари. Так что будет пробовать вытащить более тихими методами, а в случае чего, когда начнётся горячая фаза, то в первую очередь снесём в море этот Алькатрас-2.»
Так что Харальду не оставалось ничего другого, кроме как жить как раньше — посвящая свою жизнь тренировкам и экспериментам, часть которых маскировалась под детские шалости. Заклинания, зелья, руны, подрывные машинки, общая физическая подготовка. Пока большая часть учеников тратила всё свободное время на разную ерунду, Поттер готовился. Почти на грани фанатизма. Он никогда не пробовал в своей жизни алкоголь, но, наверное, это можно было сравнивать с каким-то странным опьянением.
Мальчик всю свою сознательную жизнь неотрывно существовал с мыслью о том, что ему предначертано изменить судьбу целой страны. Но к добру или к худу — это уже было его выбором. Его и только его. Отец никогда не говорил Харальду «это — плохие парни», «это — хорошие» — взамен этого о рассказывал обо всех всё, что знал. Но ВЫБОР доверял сыну.
«Убивать — это ремесло, сын. Заставить убивать или умирать — это искусство.»
Время от времени Харальд думал, что однажды, когда его «Корпус Альбион» станет реальной силой, то он запишет сам или попросит отца записать все его мысли. И сделает это кодексом своего ордена. Ибо ещё ни один философ или мыслитель не высказывал ничего такого, что могло бы повергнуть Поттера почти что в священный трепет.
Конечно, каждый мальчишка верит или хочет верить, что его отец — самый лучший в мире. Но Харальд знал абсолютно точно: Виктор Норд — новый пророк философии силы, которая начнёт своё победное шествие по миру именно с Британских островов. Слова отца часто были ужасны и полны жестокости, но то было не жестокость безумца или маньяка, а всего лишь правда. Сила помноженная на несколько своеобразные, но вполне понятные моральные принципы отца давали совершенно убойный результат…
Хотя обычным людям такое, конечно, казалось жутким и кошмарным. Ведь даже среди авроров — людей, постоянно сталкивающих с крайне малоприятными вещами, Норд пользовался уважением и одновременно — опаской. Когда четыре года назад он вместе с боевой группой шёл по следу особо опасной стаи оборотней, то своим примером опроверг общеизвестный факт, что обычный человек в ближнем бою практически беспомощен против вервольфа. А затем почти в одиночку заставил сдаться властям всю стаю. И всего-то и потребовалось, что продемонстрировать оборотням свежеснятую шкуру их вожака…
* * *— …К-к м-моему уд-дивлению, Г-грейнджер, оч-чень п-плохо, — сокрушённо покачал головой Квирелл, глядя на то, как Гермиона в очередной раз безуспешно пытается сплести отвергающий щит — не слишком сложное заклинание, способное отразить какую-нибудь простейшую магию низшего порядка. — Н-наверное, я б-буду в-вынужден н-назначить в-вам от-тработку н-на с-сегодняшний в-вечер.
