Сергей Ким - Огнём и сталью
Ей — восторги учителей знаниям и успехам, уважение других чистокровных, которое её род зарабатывал веками.
Ему — презрение за хоть аккуратно, но заштопанную старую мантию, и род, который растерял всё, включая собственную честь. Его били в прямом и переносном смысле — он отвечал. Всегда отвечал ударом на удар. Когда явным, когда исподтишка, оправдывая собственную факультетскую принадлежность. И он всё больше и больше озлоблялся, а она впервые не знала, что делать, ведь в верных друзьях-книгах не находилось ответа на вопрос «Что делать?». Не находился ответ, и перед её единственным другом всё чётче появлялась единственная дорога, по которой он только и мог пойти после школы.
По тёмной дороге.
— Ты мог убить его, — тихий шёпот, не громче шелеста страниц. Лишь бы не нарушить тишину библиотеки.
— Конечно мог. Но не убил. Потому что не захотел. И он всего лишь переломал ноги, пока катился по лестнице.
— Что ты такое говоришь! — теперь она умеет кричать шёпотом.
— Правду. И я всё больше и больше ненавижу правду. Люди считают правдой только то, что им выгодно. Так что она никому не нужна, ведь ложь намного удобнее.
Он умел улыбаться. Редко и не слишком приятно, но искренне. Где теперь его улыбка? Сколько миль или лет теперь до неё?
— Зачем ты так? Всё будет хорошо…
— Опять ложь. Ничего уже не будет хорошо, ничего…
А ведь он прав — правда действительно слишком неудобна…
Всё будет хорошо… Но даже она сама не верит в то, что говорит. Здесь в замке уютно и безопасно, а в мире властвует зло. Это даже не нужно знать — это можно просто почувствовать. Не хочется смеяться, не хочется шутить — лишь бы только это зло исчезло…
Там, за проливом, поднимает голову сила столь же необоримая, сколько и злая. Лорд Тьмы помнит, где он потерпел первое своё поражение. Кто-то думает, что с ним можно договориться…
Чушь.
Лорд Тьмы ничего не забыл, а значит боевые корабли с чёрными магами, носящими на воротнике две руны, уже близко.
— Скажи, ты боишься войны?
— Нет, конечно!
Снова ложь.
— Лорд Тьмы никогда не сможет победить нас. И уж точно никогда не сможет захватить или уничтожить Хогвартс.
Ты веришь в это? Ты веришь себе?
Взгляд ярко-изумрудных глаз, казалось, добирается до самых глубин души. Но в нём нет злобы или ненависти… Пока нет?.. Зато там есть обречённость гонимого лесного зверя и тусклые сполохи отчаянья. Выбор ещё есть, но на самом деле выбора уже нет.
— Наивная гриффиндорка…
Он смеётся, но в его голосе нет счастья — одна лишь только горечь.
— Когда-то… Когда-то мне говорили, что Хогвартс — это самое безопасное место в Британии. Что это — лучшая в мире школа волшебства… А на деле тебя тут безнаказанно могут обозвать недочеловеком. На каждом шагу напоминая, что у кого-то есть всё, а у кого-то ничего. И что это именно так всё и должно быть. И кто всё это говорит? Ладно бы действительно настоящие аристократы, вроде тебя… Так нет же — это говорят полукровки вроде меня!
— Не слушай их! Пожалуйста, не слушай! Они…
— Они — большинство. Они — большинство вашего мира.
— Нашего.
— Вашего.
— И твоего тоже.
— Нет, не моего. Не моего… Он так и не стал моим.
— Слушай, но ведь ты же не можешь просто так сдаться? Так ведь нельзя! Нужно бороться!
— С кем? С целым миром? Не смеши меня…
— А хоть бы и с целым миром!..
Его улыбка кажется чужой. Но она всё-таки его прежняя улыбка, хотя он и почти разучился улыбаться.
— Узнаю бунтарский дух Гриффиндора…
— А я не узнаю рациональный и хитроумный дух Слизерина! Как можно из-за каких-то отдельных негодяев разочаровываться во всех?
— Никак не можно. Потому что нельзя разочароваться в том, чего никогда не уважал. Мне пообещали сказку, а на самом деле просто переложили в другую канаву с грязью.
— Так нельзя.
— Что нельзя?
— Всё нельзя! Так говорить! Так думать…
— А иначе никак, потому что по одну сторону — я, а по другую — целый мир.
— Мир можно изменить.
— Мир нельзя изменить, наивная гриффиндорка. Его можно лишь уничтожить… Такова судьба.
— Судьба — отличное оправдание для собственной глупости. Но ты ведь не глупец. Измени свою судьбу, Волдеморт!
— Я придумал себе титул, но даже я никогда не буду властен над судьбой. Я — не лорд судеб, Минерва.
* * *Минерва МакГонагалл не спит.
Она вообще стала плохо спать в последнее время. Снейп в своей обычной манере зубоскалит на педсоветах, что её лишило сна стихийное бедствие под названием Гарольд Поттер. И ведь он даже не представляет насколько прав…
Те же слова. Те же глаза. Только в них нет злобы и обречённости. Пока нет?..
Поттер — не Реддл. Того на тёмный путь выгнали, этот выбирает войну сам… За лицом и поступками мальчишки, мысли отнюдь не ребёнка. И пока что обида на целый мир ещё не переросла во всепоглощающую ненависть…
Поттер — не Реддл, Реддл — не Поттер…
Теперь это самое частое заклинание декана Гриффиндора. Пусть невербальное, но произносимое всё чаще и чаще. И никакие разговоры с директором не прогонят тревоги. Она сказала, что ей стало легче — МакГонагалл солгала.
Правда действительно мало кому нужна, потому что ложь удобнее…
«Что делать? Где мы ошиблись? Как не допустить этого вновь?..»
Книги всё так же молчат.
Глава 16
Огнём и сталью
Это случалось раньше, это случилось и теперь — в одном из коридоров Хогвартса лицом к лицу встретились самые непримиримые и нетерпимые друг к другу противники. Первокурсники Гриффиндора и Слизерина.
Про них была наслышана уже вся школа.
С одной стороны — Малфой, который в силу знатности и богатства рода, а также немалой доли собственной наглости пользовался безоговорочным авторитетом среди всех первокурсников змеиного факультета и многих чистокровных когтевранцев с это же потока. Неофициально Драко уже называли Слизеринским принцем, да и свита у него имелась неплохая. Тупые, но сильные сквайры Крэбб и Гойл, чьи лица и мозги не были обезображены интеллектом. С ними накоротке была и хоть вполне симпатичная, но мало уступающая этой парочке по габаритам слизеринка Булстроуд. Брюнетки Гринграсс и Паркинсон, каждая из которых, похоже, уже подумывала о звании Слизеринской принцессы. Парочка осторожных и умных советников — Нотт и Забини.
