Джон Толкин - Сильмариллион(пер. Н.Григорьева, В. Грушецкий)
— А разве не остался жить вечно Эарендил, мой предок? — возразил Король. — Или, может быть, он не бывал в Амане?
— Высока судьба Эарендила, — отвечали ему. — Да, причислен твой предок к Перворожденным и бессмертен теперь, но никогда уже не вернется он в мир Смертных. Ты, король, и народ твой сотворены Илуватаром, вы — Пришедшие Следом и у вас своя, смертная участь. А вы хотите пользоваться дарами и тех и других: свободно плавать в Аман, а когда надоест — возвращаться по домам. Не бывать этому. Валары не могут забрать то, что вручено вам Илуватаром. Вы толкуете об Эльдарах: вот, дескать, даже непокорные не понесли наказание и продолжают оставаться бессмертными. Но для Эльдаров вечная жизнь — не награда и не наказание, это их сущность. Им никуда не уйти из этого мира, пока он есть — есть и они. Кое-кто из вас говорит, что Смерть — наказание за непокорность людей, в коей вы неповинны. Но Смерть никогда не была наказанием. В ней ваша свобода от оков этого мира, возможность покинуть его по зову надежды или от усталости. Так кто же кому должен завидовать? Но нуменорцы отвечали:
— Как же не завидовать нам Валарам? Да и не только им, а даже последнему из Бессмертных? Вы хотите, чтобы мы верили и надеялись, а мы даже не знаем, что нас ждет впереди. Мы тоже любим Землю и не хотим терять ее.
— Валары тоже не знают, что уготовано вам Илуватаром, — втолковывали вестники. — И не все грядущее открыто им. Но подлинно, что дом ваш не здесь, не в Амане и не где-нибудь на Кругах Мира. Куда уходят люди — ведомо лишь Единому. Дар остается Даром. Только страх, только Тьма Моргота превратила его в наказание. Эта Тьма повинна в гордыне и своеволии человеческих. И если подняли вы голос против предначертанного, то мы вправе думать — не вернулась ли в мир Тень Моргота, поселившись в ваших сердцах? Никто не забыл, как доблестно сражались вы с той, прежней Тьмой на полях Среднеземья. Поэтому вы — Дунаданы, достойнейшие из людей этого мира. Тем паче говорим мы вам: берегитесь! Валары предупреждают: восстать против воли Эру — значит отказаться от истины и потерять свободу, дарованную Единым. Не лучше ли верить, что всякое ваше желание исполнится в конце всего, а если родилась в вас любовь к землям Арды — то не случайно, ибо ничто не случайно в Его творении. Но это не значит, что цель Предвечного должна быть ясна и понятна уже сейчас. Может быть, немало веков пройдет, немало поколений людей сменится в мире, пока она будет явлена вам, именно вам, а не Эльдарам, и даже не Валарам.
Так говорили посланцы Амана во дни Тар-Кириатана, Корабельного Мастера, и сына его Тар-Атанамира. Эти гордые, но корыстные и склонные к обогащению правители обложили людей Среднеземья данью и стремились больше брать, чем давать. Вот к Тар-Атанамиру, тринадцатому королю Нуменора, и приходили вестники Амана. Без малого две тысячи лет насчитывало к этому времени нуменорское королевство, пребывая в зените славы и могущества. Не внял король благим советам. Он хотел бессмертия сейчас, себе, а не когда-нибудь потом своим правнукам. Изо всех сил цеплялся тринадцатый король за жизнь, утратившую для него всякую радость. Он стал первым, не пожелавшим уйти добровольно перед закатом дней, передав Скипетр наследнику. И хоть жил он долго, но правил до полного старческого бессилия и умер, совсем потеряв рассудок.
Ему наследовал Тар-Анкалимон. Пример отца не образумил короля, и он пошел по его стопам. При нем произошел в народе раскол. Большая часть, составившая королевскую партию, гордая и самодовольная, все дальше отходила от праведности, завещанной Валарами и Эльдарами. Меньшинство из Друзей Эльфов, не нарушая верности королевскому дому, стремилось сохранить хорошие отношения с эльфами. Они внимательно выслушали посланцев Валаров и вняли советам. Но даже они, называвшие себя Верными, не могли совсем отбросить мысли о Смерти.
Да, счастье и беззаботность покинули Нуменор, но словно в уплату за них росло его могущество и великолепие. Мудрость и накопленные знания не исчезли, а что до Владык Запада — так хоть и не любили их в народе, но гнева их боялись по-прежнему. Открыто нарушить запрет не отважился никто. На восток продолжали уходить корабли, на западе морские дали не оживлял ни один парус. Страх смерти все глубже закрадывался в сердца, постепенно перестраивая всю жизнь Нуменора. Так начали Дунаданы строить для умерших огромные усыпальницы, а их ученые трудились днем и ночью, надеясь отыскать секрет жизни или хотя бы научиться продлевать человеческий век. Однако успехов на этом пути не обрели. Тайна жизни не давалась в руки, зато в смерти они преуспели, победив тление и научившись сохранять тела умерших в целости и сохранности сколь угодно долго. Скоро всю страну заполнили молчаливые склепы, еще острее заставившие ощутить бренность бытия. Это не могло не привести к падению нравов. Народ все глубже втягивался в разгульный образ жизни, громкими пирами, поиском новых наслаждений, богатства и славы отгоняя навязчивую мысль о неумолимом роке. После Тар-Анкалимона святилище Эру стало приходить в запустение. Никто не приносил на вершину Менельтармы первых плодов, чтобы возложить на алтарь, а вскоре его и вовсе перестали посещать.
Примерно в то же время нуменорцы начали обживать западные берега Среднеземья. Собственная страна стала казаться старой и слишком маленькой, ни покоя, ни удовлетворения бесконечные некрополи не приносили. Раз уж дорога на Запад оказалась закрыта, можно было легко достичь власти и богатства в Покинутых Землях. Быстро поднимались по берегам бывшей родины гордые могучие крепости с большими гарнизонами и хорошо оборудованными гаванями, способными принимать множество судов. В далеком прошлом остались учителя и старшие братья, какими впервые пришли в Среднеземье Дунаданы, теперь это были алчные и жестокие правители, сборщики дани, хозяева полей и лесов. Огромные корабли возвращались из Среднеземья тяжело груженными, короли и знать купались в золоте и жили в нескончаемых пирах.
Верные сторонились всего этого. Теперь они единственные отправлялись на север, во владения Гил-Гэлада, чтобы помочь в борьбе с Сауроном или просто повидать друзей-эльфов. В устье Великого Андуина выстроили Верные свою гавань — Пеларгир. Люди короля не бывали здесь, их владения располагались намного южнее.
В эту эпоху в Среднеземье снова начал поднимать голову Саурон. Зло неизбывно составляло всю его сущность, он прошел хорошую выучку у Моргота и теперь постепенно обретал силу. Начал он с того, что во времена Тар-Минастира, одиннадцатого короля Нуменора, укрепил земли Мордора, воздвигнув могучую крепость Барад Дур, оплот в последующей борьбе за власть в Среднеземье. Царь над царями и бог для людей — вот к чему стремился бывший слуга Моргота. У Саурона хватало причин ненавидеть нуменорцев. Он помнил подвиги их предков, не забыл давних союзов с эльфами и Валарами, и уж тем паче не мог забыть помощи, оказанной Тар-Минастиром Гил-Гэладу, когда вспыхнула война за Кольцо Всевластья между ним и эльфами Эриадора. Теперь, при виде растущего могущества нуменорских королей, Саурон стал их ненавидеть еще сильней из страха, как бы пришельцы не вторглись в его владения на востоке. Однако бросить открытый вызов Владыкам Моря злодей пока не осмеливался и убрался от побережий в глубь материка.
