Юлия Фирсанова - Буря приключений
— Положенный срок соблюден, и мы можем, объявив о своем решении перед лицом твоего отца и семьи, соединиться в благословенном союзе. Народ Семи Пустынь с радостью примет новую дочь, доказавшую верность нашим обычаям в своем сердце. Душа моя поет при мысли о плодородном чреве твоем, что будет носить детей пустыни, — заливался соловьем посол, покачиваясь в такт словам. — Но почему не вижу я улыбки радости на устах твоих, о блаженная влага моего сердца?
Чело принцессы действительно хмурилось, ибо богиня напряженно раздумывала над тем, как выкрутиться из щекотливой ситуации, в которую угодила из-за своего импульсивного поступка. Ей совсем не хотелось выходить замуж за невежественного, грубого дикаря, только и мечтающего о выводке чумазых дикаренышей. Но и сразу отказать послу было невозможно. О вспыльчивости, непомерном самолюбии и драчливости эндорцев россказней ходило не меньше, чем об их знаменитых коврах и приверженности строгим ритуалам. За отказом могло последовать немедленное объявление войны. Не то чтобы принцесса беспокоилась и не верила в военное превосходство Лоуленда, но стать причиной войны, а следовательно, недовольства отца непредусмотренными расходами, молодой женщине тоже совсем не хотелось. Богиня лихорадочно обшаривала все темные закоулки памяти в поисках выхода. Кто ищет, тот всегда найдет! Перед Элией забрезжила туманная догадка.
«А, была не была!» — отчаянно решила принцесса и пустила в ход свое смутное знание эндорских обычаев.
Богиня послала Кэлберту мысленную просьбу: «Ничему не удивляйся и подыгрывай мне во всем! Идет?» Пират едва заметно кивнул, показывая, что все слышал и согласен, и Элия начала концерт, возопив в точно такой же заунывно-пронзительной тональности, как недавно Зулар, но руками подергивать не стала, опасаясь допустить какую-то неточность:
— О любезный суженый мой, готова идти за тобой всюду! Судьба моя — твоя судьба! Твое дыхание — мое дыхание до конца дней и за их кромкой!
Принцы при этих словах начали сильно нервничать и подбирать подходящее оружие для расправы с женишком, рука же Нрэна уверенно легла на рукоять знаменитого двуручного меча. Боги просто не в состоянии были представить себе разлуку с сестрой, а то, что она могла влюбиться в недоумка-кочевника, казалось лоулендцам каким-то страшным сном. «Нет жениха — нет проблемы», — шустро решили принцы за секунды, что длилась первая фраза принцессы. Затем последовало продолжение, озадачившее братьев богини еще больше.
— Так сказала бы я еще недавно, но Рок или Силы рассудили иначе. Другой стал моим избранником. — Принцесса ткнула в грудь Кэлберта, дабы у Зулара не возникло никаких сомнений в персоне, которой отдали предпочтение. — Тот, с кем прошла я испытание пустыней, не брав ни крошки пищи в течение семи дней. Двое свидетелей сего путешествия перед тобой. Ныне очистились мы от грязи земной!
Чистюля Энтиор с сомнением оглядел грязные волосы и пыльное лицо сестры, на котором яркими звездами горели серые глаза, но оставил сомнения насчет «очищения» при себе.
— И стали ясны и чисты все наши помыслы, и открыт путь, что прежде скрывала пелена миражей. Он супруг мой перед лицом пустыни, и даже смерть не в силах разлучить нас, повенчанных бурей песка.
С этими словами принцесса приникла к пирату, обвила руками его талию и с нежной любовью посмотрела в слегка расширенные от изумления карие глаза. Тот, мигом сориентировавшись в благоприятной ситуации, крепко обнял невесту-самозванку и закрыл ей рот долгим и страстным поцелуем.
Ослепленный болью, но верный обычаям родины Зулар поник, словно сломанный бурей цветок, однако нашел в себе силы горько сказать уже совершенно обычным тоном, без всяких нелепых завываний:
— На все воля Десяти Ветров. Видно, Мать Семи Пустынь наказала меня, поманив несбыточной надеждой и любовью за то, что не раз отвергал я страсть женщин, деливших со мной шатер.
Встав с колен, эндорец вышел из зала, пошатываясь словно слепой, на ходу вырывая из косиц и бросая наземь яркие свадебные бусины.
— Так! — скрестив на груди мускулистые руки, грозно сказал Лимбер, когда за неудачливым женихом закрылись створки дверей. — И кто же этот твой жених, доченька? Просвети нас, где ты его подцепила?
Принцы плотно обступили Кэлберта и Элию, совершенно игнорируя Мелиора и оттеснив герцога в сторону, словно предмет меблировки. К досаде Элегора, даже Энтиор не удостоил его, как обычно, гневным, брезгливым или презрительным взглядом.
— Какой жених, папа?! Мы-то ведь не живем по законам пустыни! — лукаво улыбнулась принцесса, отрываясь от губ пирата. — Это мой брат и твой сын, кстати. Позвольте представить вам, высокие лорды, великого и ужасного пирата Кэлберта, грозу Океана Миров собственной персоной.
Мужчина настороженно оглядывал лоулендцев, пытаясь определить их отношение к известию, сообщенному принцессой. Первое, что он увидел, было облегчение, второе — любопытство. Глаза братьев испытующе обшаривали нового родственника, оценивая его внешность, стать, прикидывая способности и силу, магические щупы измеряли его божественный потенциал, но никто не опускался до откровенного хамства, провокации или грубостей. Ведь рядом с Кэлбертом стояла принцесса Элия, всем своим видом показывая свое явное расположение и привязанность к брату. Рука богини успокаивающе легла в ладонь мужчины. Тому очень захотелось сжать руку сестры, ощущая ее теплоту и молчаливую поддержку, но он сдержался. По другую сторону Кэлберта, протолкавшись сквозь строй братьев, встал Мелиор. Держа свое слово, высокомерный принц коснулся плечом плеча пирата.
Первым нарушил недолгое молчание Кэлер. Отодвинув плечами Джея и Рика, принц шагнул вперед и, широко улыбаясь, хлопнув Кэлберта по плечу так, что пират, не рассчитывающий на удар такой мощи, слегка покачнулся, прогудел:
— Ну, привет, что ли, братец!
Эти слова словно прорвали плотину обоюдной настороженности, практически разом загомонили все остальные.
— Ух, здорово, ты правда тот самый пират?! — восторженно вопил Рик, и глаза его сверкали любопытным блеском, обещающим еще как минимум несколько сотен сверхважных вопросов.
Джей интересовался его годовым доходом и любимыми азартными играми, Элтон — тонкостями межвидового общения с русалками, Нрэн — стилем боя и предпочтениями в оружии… Короче, началась бурная процедура знакомства. Задумчиво обозревая галдящую толпу своих детей и племянников, король Лимбер встретил просительный и одновременно строгий взгляд любимой дочери, в котором ясно прочитал «директиву» о скорейшем официальном признании новообретенного сынка.
