Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – герцог
Барон выронил из рук меч и упал на колени перед мужественным графом.
– Все хорошо, – сказал он растерянно, – все в порядке, все в порядке. Скоро все будет хорошо…
Стерлинг прохрипел саркастически:
– Да-да, говори-говори… Так сразу и полегчало.
Я подбежал, наклонился и заботливо потрогал ему лоб.
– Ого, у вас жар!.. Наверное, вы простудились, граф. А барон Уроншид у нас таков, вы правы! Мне тоже всегда легче от его слов. В смысле на душе.
Стерлинг прислушался к себе, лицо стало удивленно-глуповатым, пошевелился, заранее скривившись в ожидании резкой боли, совсем изумился, даже глаза полезли на лоб.
– Сэр Гедвиг, – сказал он, – а ваша благородная мать точно леди Блаунширская?
Барон насупился и спросил с подозрением:
– А в чем дело?
– Да мне в самом деле полегчало, – сказал Стерлинг изумленно, – будто вы от знахарки Вельвы, а к леди Блаунширской вас подкинули… Вы точно не подкидыш?
Он медленно поднялся, все еще с изумлением прислушиваясь к себе, поворачивая руки так и этак, топал ногами.
– Еще одно слово, – сказал барон Уроншид с надменной угрозой, – и на этот раз уже не встанете, благородный граф!
Стерлинг спросил с подозрением:
– Так это вы меня шарахнули в спину? Или все-таки ваша очаровательная спутница?
– Граф, – воскликнул барон негодующе, – ваши шуточки переходят все границы!
– Какие границы, – пробормотал Стерлинг. – Я же был почти мертв, а вы меня вылечили!.. Барон, дайте я вас расцелую…
– А что еще?
Я сказал резко:
– Хватит! Куда делась женщина?
Барон виновато опустил голову, а Стерлинг ответил четко:
– Я поднимался к вам, вдруг помощь нужна, а навстречу идет барон с этой дамой… Но что-то в ней очень показалось не то, а меч уже был в моей руке… В общем, она все поняла, развернулась, ну прям вихрь! Я только успел увидеть, как столкнула барона по ступенькам. А мне, увы, повезло меньше… Хотя я ее пырнуть успел… Вон та кровь на стене, видите? Это ее.
Я угрюмо молчал, граф Гатер сказал сумрачно:
– Это не везение, доблестный друг, сами знаете. Вы же помните, ордосская ведьма весь отряд сэра Гревса испепелила огнем, но юного барона всего лишь захватила в плен… к счастью, через месяц он как-то сбежал.
– По его словам, – уточнил граф Стерлинг с намеком в голосе.
Барон насупился и первым выбежал в холл. Мы спустились степеннее, перед башней наши перевязывают своих раненых, чужих добили, с десяток пленных стоят на коленях в покорных позах и опустив головы, вдоль стены. Я сперва прошелся по своим раненым, затем оглядел очень придирчиво стражей башни. Пришлось просмотреть их трижды, но все чисты, в том смысле, что обычная сволочь. Тьмой и не пахнет, фее куда проще брать на службу наемников, чем вести пропаганду по перековыванию местных упрямцев в идейных бойцов Тьмы.
– Выясните, – велел я Гатеру, – что за люди. Если ленники, пусть живут, верность надо поощрять, даже если верны противнику. Если сброд, которому неважно, кому служить, лишь бы платили, развесьте в живописных позах для наглядности. Мол, еще не пришло время отделываться штрафом и выскальзывать под залог.
Рыцари с оруженосцами обшаривали здание и башню на предмет, что бы позаимствовать на память, я поглядывал на солнце, успеем ли до заката увидеть этот замок Черной Бронзы. Перед разбитыми вдрызг воротами на полу груда оружия, двое оруженосцев лениво ковыряются, как куры на куче навоза, выискивая жемчужные зерна.
Справа и слева от ворот по большой каменной чаше, обе пустые, края оплетены паутиной, но тоже мертвой, пауки давно удрали в другие места, а то и края.
Граф Гатер устало опустился возле одной на глыбу, подозрительно похожую на место для сидения, даже углубление для зада очень уютно выдолблено или вырезано.
В чаше полыхнуло, взвился оранжевый язык огня. Я ощутил сухое тепло даже в двух шагах от чаши. Граф напрягся и явно хотел вскочить, но это могут истолковать, как испуг, и он с каменно спокойным лицом остался в той же фараонной позе: с ровной спиной и неподвижный, красиво глядя вдаль.
Из дверей башни выскочил барон Уроншид, за ним уже спокойнее вышло трое его баннерных рыцарей. Все ошалело уставились на внезапное пламя.
– С чего это? – пробормотал барон Уроншид и посмотрел на меня, как на специалиста по Вестготии.
– Первый раз так? – спросил я.
– Да…
– Хорошее предзнаменование, – сказал я голосом эксперта и благочестиво перекрестился. – Мы победим.
Кое-кто из рыцарей тоже перекрестился, весьма неумело, просто подражают сюзерену. Остальные не шелохнулись, им не нужны эти мелкие знаки, они общаются с Господом Богом напрямую, как заявляют гордо.
Граф спросил меня тихонько, чтобы никто не слышал:
– А это в самом деле доброе предзнаменование?.. А то я слышал…
Он замялся, а я сказал так же тихо:
– Граф, для отважных все предзнаменования в их пользу.
На его щеках проступила легкая краска стыда.
– Да-да, ваша светлость. Вы правы. Это во мне хрюкнула слабость. Но, как я понял… это не все?
Я вздохнул:
– Вы правы, граф. Все намного серьезнее. Нам предстоит, говоря простым языком, спасти мир. Потом это станет обыденным, мир придется спасать по сто раз на день, но пока такое случается раз в столетие…
Барон Уроншид охнул:
– И такое выпало именно нам?
– Точно, – подтвердил я и посмотрел на него подбадривающе, – здорово нам повезло?
На барона было жалко смотреть, он помялся, явно вспоминал женщину, что вел с башни сюда вниз, наконец прошептал:
– А что нам нужно сделать?
– Найти ту бабку, – сообщил я, – что дала герцогу Хорнельдону липовое бессмертие. Найти и прибить. Она старая, не жалко. Правда? Можно топор подвязать под плащом, чтобы меч не пачкать. Где сейчас обитает, знаем. Если плотник не соврал для украшения речи.
Вокруг меня мир замер, рыцари перестали двигаться и даже дышать. Я посмотрел удивленно, у всех глаза круглые, а краска медленно сползает с лиц.
– Что не так? – спросил я с удивлением.
Граф Гатер прокашлялся и просипел так трудно, словно его держат за горло:
– Это не бабка, ваша светлость. Это фея…
– А что, – поинтересовался я, – она все еще молодая?
– Феи не стареют, – выговорил он с трудом. – Фея… это фея!
– Молодую убивать жалко, – признался я. – А если еще и красивая… Хотя злые не могут, не должны быть красивыми! К тому же, если она против нас, то как может быть красивой?.. В общем, седлайте коней. Мы должны достичь этой Черной Бронзы и решить вопрос раз и навсегда. Как всегда делаем с этой гидрой. Раз и навсегда.
Их серьезные лица медленно каменели, даже граф Гатер, который казался мне достаточно беспечным, беспокойно двигался, поглядывал во все стороны, словно искал выход.
