Андрей Кощиенко - Чужая шкурка или косплей Сергея Юркина
— А насколько это всё законно? — поинтересовался я усонбе, — Ичто мне будет, если меня поймают за незаконной предпринимательской деятельностью?
— Почему незаконной? — не понял он, — я тебя на работу приму. Как положено.
— На работу? — теперь уже не понял, — как вы меня примете на работу, сонбе, если сами работаете?
— Я собирался как-то начать бизнес, — сказал Ши Юн, — Даже зарегистрировал фирму, но у моего партнёра возникли проблемы в семье, и дело пришлось отложить. А фирма открыта. Так что я тебя могу принять на работу. Всё законно. Только пока об этом лучше никому не говорить.
— Почему?
— Потому, что я буду "забирать заказы" у отеля. Каждый туристический отель в Сеуле работает с конкретными фирмами. Если возникает надобность в гиде, нужно звонить им. А я буду часть таких заказов забирать себе. Тебе понятно?
Понятно, — подумал я тогда, — система мне совершенно понятна. Ничто не ново под луною, как говорится.
— А если это откроется? Что будет тебе за это? — поинтересовался я.
— Не бойся, Юн Ми-ян! — улыбнулся Ши Юн, — не откроется! Я умный. Например, скажу, что для постояльцев эти фирмы были дорогими и я нашёл им дешевле.
— Дорогими? — не понял я, — дорогими для постояльцев отеля "Golden Palace"? В нём же сплошные богачи живут!
— Юн Ми-ян, — нравоучительно сказал сонбе, — они богатые не только потому, что много зарабатывают, но ещё и потому, что не тратят деньги куда попало. Знаешь, какие они жадные? Чаевых никогда не дадут!
Я, честно говоря, как-то слабо поверил, что такая глупость прокатит. Что лицо Юн Ми тут же и отобразило. Увидев моё недоверие Ши Юн принялся меня убеждать.
— Чего ты боишься? Ты же несовершеннолетняя! Что тебе будет? Деньги буду брать у постояльцев я. Потом буду отдавать тебе твою часть. Если хочешь, давай я тебя не стану брать на работу. Будешь говорить, что просто помогала туристам. Стой на этом и всё. Никто ничего не докажет!
— Хорошо, — сказал я тогда сонбе, — я подумаю. Посоветуюсь. С дядей.
Не то что бы я горел желанием общения с дядей, но разговора с ним было не избежать. Ведь он же меня устроил в "Golden Palace"? Он. Значит о том, что меня уволили, он всё равно узнает. И возможно, одним из первых. Сообщат. Скажут, что его протеже не оправдала возложенных на неё надежд и всё провалила. Поэтому, ничуть не сомневаясь, я набрал его номер и, дождавшись ответа, сказал: Добрый день, уважаемыйсамчон-ним, это Юн Ми! Меня выгнали с работы и мне очень нужно с вами поговорить! Срочно!
(самчон, — родной дядя. Прим. автора)
Дядя, на той стороне трубки, от услышанного, похоже выпал в "осадок". По крайней мере, после моих слов уважаемыйсамчон-ним, издал какой-то хрюкающий звук и секунд десять молчал, видно собирая мозги в "кучку".
— Как это могло случиться? Ты же так хорошо справлялась?! Тебя ведь даже по телевизору показали! — наконец пришёл в себя дядя.
— Самчон-ним, я как раз хотела это рассказать при встрече! Пожалуйста, не говорите пока об этом онни и умми!
Чтобы семья пока не знала, я хотел потому, чтобы не возникали лишние разговоры. Опять вспомнят, что Юн Ми — больная, начнут охать, ахать. Про врачей вспомнят. Хватит того, что я "врачевателям душ людских" каждый вечер делаю и отправляю тесты. Начинает напрягать уже это занятие. Нужно уже как-нибудь придумать, как отделаться от их надзора. Но пока непонятно — как? В общем, я решил сначала поговорить с дядей, определится с новой работой, а потом уже ставить в известность родных. Одно дело — указали на дверь, другое дело — нашёл лучшее место.
Встреча с дядей произошла в назначенном им кафе. Аджосси появился в знакомом чёрном плаще и тёмных очках-капельках. Не вылезает он из них, что ли? Или у него нет ничего другого?
Мой рассказ о событиях той бурной ночи его весьма озадачил. Больше его поразило то, что я вот так вот, (сама!), взяла и позвонила военным.
— Тебе кто-то сказал так сделать? — несколько раз, на разные лады, не веря мне, спрашивал он.
— Сама придумала, самчон-ним, — скромно отвечал я.
То, что меня берут на работу переводчиком, поразило его ещё больше. Правда, когда он узнал, что это не совсем "честно", его удивление уменьшилось, но я тут же восстановил его "градус", сообщив, что хочу знать — насколько такая полулегальная работа может повредить моей будущей карьере айдола?
Дядя от изумления аж очки снял.
— Ты хочешь стать — айдолом? — смотря на меня круглыми глазами, спросил он.
— Да, самчон-ним, — смотря ему в глаза, твёрдым голосом ответил я.
— А твоя мама об этом знает?
— Да. Она против. И онни против.
— Юна-ян, — дядя принялся зачем-то объяснять мне причину, почему они против, — в агентствах очень строгие требования к внешности, — ты, конечно, красивая девочка, но не фотомодель. А туда берут только фотомоделей.
— Дядя, я всё решила, — так же твёрдо как и прежде ответил я, — меня возьмут. Увидите.
— Ты так изменилась, Юна-ян, — сказал дядя, покрутив шеей в воротнике плаща, — совсем тебя не узнаю. Ты такая… уверенная в себе стала! Это хорошо, что ты повзрослела, но твоё решение стать айдолом — глупость. Зачем это тебе вдруг понадобилось?
— Самчон-ним, я хочу заработать деньги!
— Зачем тебе деньги?
— Хочу купить дом, чтобы было, где жить, оплатить учёбу сестры за границей и обеспечить старость умми. Ещё, хочу быть независимой и жить так, как я хочу! Человек без денег выглядит жалким. Я не хочу выглядеть жалко, самчон-ним!
Самчон-ним только головой покачал, услышав, на что мне нужны деньги.
— Большие деньги, — покачал головою дядя, — А большие деньги, это всегда большой риск их не получить. Может, правильнее будет выучиться, выйти замуж и спокойно жить, работая переводчиком? Глупо ставить всё на одну карту. Жизнь это не казино, Юна! Какой она у тебя станет, если ты проиграешь? Ты думала об этом?
— Смерть достаточно близка, чтобы можно было не страшиться жизни, самчон-ним, — ответил я ему фразой Ницше.
— Юна! Ты меня пугаешь! — услышав, что я сказал, изменился в лице дядя, — что ты такое страшное говоришь?
— Так, — неопределённо сказал я, сделав лёгкий жест рукой, — в мою голову стали приходить умные мысли. Наверное, я действительно повзрослела, как вы говорите, самчон-ним!
