Ник Перумов - Черное Копье
Окончив долгую речь, Мотсогнир умолк.
— Это не просто война, — внезапно решившись, заговорил Фолко. — Это продолжение войн, начавшихся еще до сотворения Арды! Как еще мне уберечь от разгрома родину? Посоветуйте же, вы, мудрые! Как я смогу жить, если узнаю, что милая моя Хоббитания обращена во прах?! Я не знаю иных способов, да и учиться уже поздно. Речи твои, почтенный, были прекрасны, со многими я бы согласился — если бы понял их предназначение. Какое вам дело до нас, трех крошечных песчинок в неисчислимом море взвихренных войной народов? Отпустите же нас и дайте пройти наш путь до конца. Мы не можем убедить вас в своей правоте, вы не хотите вступать в сражение ни на той, ни на другой стороне — не нам вас судить. Но только помните, что грош цена всем высокомудрым рассуждениям, если в результате на месте прекрасных, устроенных земель раскинется выжженная пустыня! Да, мы были бы счастливы «втянуть», как нам уже сказали, вас в войну! Втянуть — потому что никогда гномы не служили Злу ни в одном из его многочисленных обличий. Ваши предки, бывало, ссорились с эльфами и даже воевали с ними — но время ли сейчас для старых счетов? Мы имеем дело с могучей и жуткой силой — и никто не может чувствовать себя в безопасности, пока она действует. А если вы настолько сильны, что одно появление ваше может решить исход дела — так его надо решить в пользу сохранения старого, привычного и устоявшегося, ибо новое, что пробивает себе сейчас дорогу, громоздит курганы мертвых тел! Отпустите же нас и, по крайней мере, не мешайте. Нам себя все равно не переломить, и ученики из нас никудышные. Да, на мне есть вина, я произнес ваше заветное Слово с одним намерением — спасти себя для дела, которое начал и от которого не откажусь, пока ноги еще могут нести меня. А теперь я умолкаю. Наша судьба в ваших руках. Мы ответим вам на все, что сможем, если вы спросите.
Утирая рукавом пот и дивясь сам себе, Фолко замолк и потупился под изумленными взглядами друзей. Нечасто произносил он подобные тирады, но уж если начинал говорить в стиле, более подобающем для героев Войны за Кольцо, то зачастую сам не мог остановиться.
Пять пар глаз спокойно поднялись на хоббита. Пять пронзающих взоров старались проникнуть к самым корням его помыслов; и прежде, чем он успел воспротивиться этому, он услыхал голос Вира:
— Малыми речами не переубедить их, брат Мотсогнир. Нужны долгие пути движения мысли, нужно сосредоточение и одиночество… Горячая кровь будет гнать их вперед до тех пор, пока они не падут мертвыми. Высокие по их меркам чувства движут ими, они не ищут ничего для себя — быть может, отпустим их с миром?
— Разве не знает брат Вир, что высокие чувства не могут оправдать гибельных последствий продиктованных ими деяний? — возразил говорившему Видгри. — В безумии своем они готовы на все, лишь бы исполнить задуманное — им неважно, сколько погибнет при этом невинных! Сколько смертных окажется втянуто в истребительную войну!
— Войны не избежать, — угрюмо нагнув голову, хрипло сказал Торин. — Мы же выиграли одну битву под городом людей Аннуминасом, далеко на западе отсюда. К сожалению, победа не была окончательной. Наш враг обретает власть над страшными силами — над Ночной Хозяйкой, например. Неужели вас не беспокоит и это?
— Не беспокоит, — холодно произнес Свальви. — Мы не бросаемся на каждый пожар. У нас иные пути и иные дела.
— Не время сейчас спорить об этом, — досадливо поднял руку Вир. — Что мы сделаем с этими путниками, нарушившими наш закон? Положа руку на сердце, я бы отпустил их. Нам не понять их, им не понять нас. Пусть идут. Что скажешь ты, Тир?
— Пусть идут, — прогудел молчавший доселе гном. — Они чужды нам.
— Нельзя не исполнять закона, — нахмурился Свальви, и Видгри, соглашаясь с ним, молча наклонил голову.
Все повернулись к пятому — Мотсогниру.
— Отпустим, — после продолжительного молчания наконец вымолвил он. У хоббита вырвался невольный вздох облегчения. Свальви и Видгри угрюмо набычились, словно готовясь немедля возражать, однако Мотсогнир остерегающе поднял руку.
— Отпустим, но с браслетами Ауле, — жестко произнес он, и все остальные, как по команде, замолчали.
С минуту пятеро Черных Гномов беззвучно переглядывались, а затем, вставая, один за другим торжественно произнесли: «Да будет так!»
— Вы дадите клятву нигде, никогда и ни под каким видом не говорить на поверхности о чем бы то ни было, что видели, узнали или хотя бы подумали здесь, — начал Вир. — Но слова — ветер. Мы давно не верим никому на слово. Браслеты Ауле, — в его голосе зазвучал металл, — умертвят вас в тот миг, когда вы начнете говорить при ком бы то ни было четвертом. А чтобы вы не сомневались — смотрите!
Откуда-то в руке Вира появился простой темный браслет без единого украшения, грубо отлитый из черного металла. Черный Гном надел его на торчащий рядом с подлокотником его кресла острый камень и, пристально смотря на него, щелкнул пальцами. Секунда — и браслет побагровел, засветился, волна жара докатилась даже до стоящих внизу друзей, а спустя еще мгновение камень потерял первоначальные форму и цвет и потек огнистой струйкой…
— Не пытайтесь снять или разбить этот браслет, — продолжал Вир. — Благодаря ему мы всегда будем знать, храните вы нашу тайну или нет. И если нет — горе вам! А когда он станет не нужен и в один прекрасный день вы не увидите его на ваших запястьях — тогда говорите, — закончил Черный Гном загадочной фразой.
Скрипучая площадка медленно поднималась вверх по кажущейся бесконечной шахте. Где-то в глубине скрипели водяные колеса, наматывая на себя бессчетные лиги прочных канатов. Те же трое хозяев, что привели друзей в Зал Королей, теперь сопровождали их обратно.
Гномы и хоббит молчали. Правое запястье каждого замкнул недобрый серый браслет — словно змея, дремлющая до времени. Кто будет держать в узде дремлющие в нем силы?..
Впрочем, против ожидания, на Фолко это почти не подействовало. Он просто прибавил ко многим негласным правилам, которых приходилось придерживаться в этом походе, еще одно, не принимая его близко к сердцу. Прошло то время, когда его могли повергнуть в страх какие-то, смешно теперь и вспоминать, туманные слухи…
Колеса скрипели, продолжая свою всегдашнюю работу. Друзей ждало Средиземье, ждал Отон.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава первая
К ДОМУ ВЫСОКОГО
и метет же здесь, — проворчал Торин, безуспешно пытаясь поплотнее закутаться в свой старый, видавший виды дорожный плащ. Вьюга свирепствовала вовсю, швыряя в спину крупные горсти жесткого снега и едва не гася небольшой костерок, который им с трудом удавалось поддерживать на этом ветру.
