Екатерина Тимохова - Сафари во времени
– Верманд! Верманд! Верманд!
Тот прослезился. Он склонился на колени перед своим народом, принимая их выбор, а те продолжали в восхищении кричать его имя. Задние напирали на передних, всем хотелось быть ближе к помосту, на котором стоял выбранный ими правитель. Возникла давка. Люди закричали. Вдруг у меня словно прорезался голос:
– Стойте! Не толкайтесь! Вы раздавите друг друга!
Меня почти не было слышно за этим жутким гулом. Но народ стал приходить в себя и замолкать, и тогда я, что было мочи, закричала:
– Конечно, Верманд замечательный оратор! Но не он ваш король! Я не зря пришла в ваш мир! Я потеряла много друзей. Я ошиблась в своем выборе. Возможно, собственные чувства затуманили мой разум. Но дайте мне найти принца. Я вернусь в свой мир и приведу того, кто принесет счастье и покой в Долину. Не идите на поводу у хорошего оратора! Подождите того, кому судьбой назначено быть одним из вас!
– Ууу, – послышались улюлюканья в мой адрес. Люди видели мою силу, но не верили мне. И, наверное, мне было бы суждено погореть с моими высказываниями, если бы не одно но. Не знаю, как это произошло. Так толком и не поняла, почему он решил сделать это. Но вдруг Томас Вест, наш друг и проводник, спокойный, милый мальчишка, каким я привыкла его видеть, вырвался из рук охраны. Он в один прыжок подскочил к Обелиску и поднес к нему свою окровавленную ладонь, которой до этого придерживал раненую руку. Едва капля его крови коснулась золотой поверхности, как тут же раздался оглушающий рокот. Под нашими ногами затряслась земля. Все в ужасе смотрели на Обелиск. По глазам людей я читала, что они готовы поддаться панике и бежать. Но тут планеты, столько лет провисевшие в статичном состоянии над верхушкой Обелиска, принялись вращаться с огромной скоростью. Все взоры обратились к ним. Они завораживали и притягивали. Между бешено несущимися вокруг искусственного солнца планетами стала образовываться сверкающая мелкая пыль. Ее становилось все больше и больше. Я кинула взгляд на Томми. Тот словно прирос к Обелиску. Одна его рука все еще находилась в отверстии, а второй он прикрывал голову, словно опасаясь, что каменные глыбы начнут падать на него. Я поверить не могла в то, что это происходит. Не Алексей оказался истинным принцем! Вовсе не он!
Сверкающей пыли стало все больше и больше, она разрасталась огромным облаком над нашими головами. Она сверкала на солнце и переливалась разными цветами. Она словно состояла из маленьких льдинок или мелкого дробленого стекла.
Верманд ошалело смотрел в сторону Томаса. Тут он вскинулся, схватил упавший на пол клинок, которым Алексей разрезал себе руку, и с безумным криком помчался на истинного короля Долины Инферин. Пешехонов кинулся ему наперерез и на лету выбил из рук Верманда оружие. Завязалась драка. Противники были примерно равны по силе. Алексею, морщившемуся от боли, пришлось хорошенько попотеть, прежде, чем он сумел успокоить бывшего народного вождя. Пара отчаянных ударов кулаком, и оратор остался лежать на полу с окровавленным лицом. Пешехонов остался с ним, следя, чтобы не сбежал.
Тем временем пыль уже распространилась над всей площадью и стала оседать. Когда первые крупинки этой прохладной массы опустились на тело, я почувствовала невероятное успокоение и утешение. Они словно ласкали кожу, охлаждая и оберегая ее от жарких солнечных лучей. Я чувствовала, как утихает боль. Как люди вокруг вдыхают мелкие цветные крупицы и успокаиваются, умиротворенно вздыхая. Адреналин, который разгонял их кровь в жилах, стал утихать. Чем дальше распространялась волна искрящейся пыли, тем спокойнее становилась толпа. Я ощущала какую-то приятную светлую радость в сердце. И видела, как она приходит к другим. Блаженные улыбки все чаще стали появляться на лицах тех, кто смотрел на Томаса.
– Кто бы мог подумать… Томми, – услышала я удивленный голос подруги подле себя.
Тот наконец-то оторвался от Обелиска и встал на краю помоста, наблюдая за тем, что творится вокруг. Он будто принимал свою значимость и принимал свой народ. Я почти не узнавала нашего Томми. Его мальчишеское лицо приняло сейчас совершенно новый, серьезный и даже одухотворенный вид. Не понимаю, почему я раньше не замечала, что у него тоже карие глаза и светлые волосы? Да, дреды искажали их истинный цвет, но, если приглядеться, то можно было понять – он тоже блондин. Теперь я вспомнила, как видела его во сне. Самолет, незнакомый юноша, которого я тогда не узнала и он, словно обидевшись, исчез. Вот, кто это был! Мой разум был затуманен чувствами к Алексею, и я даже подумать не могла, что кто-то другой может быть принцем. И ведь видела, как Том серьезен, ответственен, добр. Он много знал, и о политике в том числе. Я должна была понять, что только человек с такими качествами может стать истинным правителем.
И что было бы с нами, если бы он не пошел? Сердце сжалось от страха, когда я представила себе это. Но нет! Сама судьба вела нас! Этому суждено было сбыться!
Цветная пыль оседала на землю, на людей и постепенно таяла. Планеты над Обелиском стали вращаться все медленнее, пока совсем не остановились. Люди, пораженные этим явлением, стояли и молча озирались по сторонам. Вдруг Баладилен, приходя в себя, неуверенно крикнул со своего места:
– Да здравствует король!
Люди стали переглядываться, выискивая глазами смельчака, а потом еще кто-то подхватил эту фразу, и спустя минуту уже все скандировали "Да здравствует король!" Долина Инферин принимала своего короля. Несмотря на Верманда и его сладкие речи, несмотря на отрицательный настрой к королю-чужаку, все они теперь были готовы служить ему и слушать его.
Томми растеряно озирался по сторонам. Потом он взглядом нашел меня и уставился, словно прося защиты и поддержки. Он будто спрашивал, что же ему делать дальше? Я подошла к нему сзади и положила руку на плечо.
– Им нужна твоя приветственная речь, – предположила я. – Скажи что-нибудь своему народу.
Томми закрыл глаза и сжал руки в кулак, собираясь с мыслями.
– Тихо! Замолчите! Король будет говорить! – гаркнул Рокстен на людей, чтобы те угомонились.
Толпа затихла. Верманд попытался встать, чтобы сказать что-то, но Лёша подозвал несколько стражников, и те взяли его под руки и увели в Главный Дом. Рокстен и Баладилен, его самые верные друзья, бросали ему вслед осуждающие взгляды. Томми прочистил горло и громким голосом начал:
– Я не буду говорить много. Я не сторонник длинных речей, каким был Верманд, и не был готов к тому, что Обелиск выберет именно меня. Но так было суждено, и вы, полагаю, с этим согласны.
Дружные "да" прозвучали в ответ.
