Раймонд Фейст - Ученик
— Его величество большую часть дня объяснял мне свои планы по переустройству Королевства.
— Ты рассказал ему о цурани? — спросил Арута.
Герцог кивнул.
— Он выслушал и спокойно сообщил, что подумает об этом. Мы снова поговорим через день, или где-то так. Это все, что он сказал.
— По крайней мере, он, похоже, был в хорошем настроении, — сказал Калган.
Боррик взглянул на своего старого советника.
— Боюсь, слишком хорошем. Я ожидал каких-то признаков встревоженности. Я не скачу через все Королевство из-за пустяков, но он, казалось, остался равнодушным к тому, что я ему рассказал.
— Мы и так уже подзадержались в этом путешествии, — озабоченно сказал Калган. — Будем надеяться, его величество не будет очень долго думать, что делать.
Боррик тяжело опустился на стул и потянулся за стаканом вина.
— Будем надеяться.
ПАГ ПРОШЕЛ ЧЕРЕЗ дверь в личные апартаменты короля. От предчувствий во рту у него было сухо. Через несколько минут ему предстояла беседа с королем Родриком, и он волновался из-за того, что останется с правителем Королевства наедине. Каждый раз, когда он был рядом с другими могущественными вельможами, он прятался в тени герцога или его сына, выходя вперед только чтобы кратко рассказать все, что он знал о цурани, после чего мог снова исчезнуть на фоне. Теперь он был единственным гостем самого могущественного человека к северу от Империи Великой Кеши.
Слуга провел его через дверь, ведущую на личный балкон короля. Вдоль стен открытой веранды стояло несколько слуг, а король занял уединенный стол из резного мрамора под большим навесом.
На улице было ясно. Весна наступала раньше, как и зима до нее, и обдувающий воздух был чуть теплым. Под балконом, за изгородями и каменными стенами виден был город Рилланон и море вдалеке. Разноцветные крыши ярко сверкали на солнце: последние снега окончательно растаяли за последние четыре дня. Корабли вплывали в гавань и выплывали из нее, а улицы кишели горожанами. Едва различимые крики купцов и торговцев, заглушающие уличный шум, поднимались вверх, туда, где король принимал дневную трапезу, чтобы стать тихим гулом голосов.
Паг приблизился к столу, и слуга выдвинул стул. Король повернулся.
— А! Сквайр Паг, пожалуйста, садись, — Паг начал кланяться, но король сказал:
— Хватит. Я не настаиваю на формальностях, когда обедаю с другом.
Паг, смутившись, помедлил, после чего сказал:
— Вы оказываете мне честь, ваше величество.
Родрик махнул рукой.
— Я помню, каково это, быть мальчишкой среди мужчин. Когда я был чуть старше тебя, я принял корону. До тех пор я был всего лишь сыном своего отца, — его глаза на миг как-бы взглянули куда-то вдаль. — Принцем, конечно, но все-таки лишь мальчишкой. Мое мнение ни во что не ставилось, и я никогда не удовлетворял ожиданий моего отца, ни в охоте, ни в верховой езде, ни в мореходстве, ни в фехтовании. Меня много пороли наставники, в том числе, и Келдрик. Это все изменилось, когда я стал королем, но я все еще помню, как это было, — он повернулся к Пагу, взгляд вдаль исчез, и он улыбнулся. — И я хочу, чтобы мы были друзьями, — он снова посмотрел вдаль. Ни у кого не может быть слишком много друзей, не так ли? А раз я король, то многие заявляют, что они мои друзья, но не являются ими, — он помолчал немного и снова вышел из задумчивости. — Что ты думаешь о моем городе?
— Я никогда не видел ничего подобного, ваше величество. Он чудесен, — ответил Паг.
Родрик оглядел открывающийся им вид.
— Да, так и есть, не так ли? — он махнул рукой, и слуга налил вина в хрустальные кубки. Паг глотнул из своего. У него еще не развился вкус вин, но это он нашел очень хорошим, легким, сохраняющим аромат винограда, с легким привкусом пряности.
— Я очень старался сделать Рилланон чудесным местом для тех, кто живет тут, — сказал Родрик. — Когда-нибудь все города Королевства будут так же прекрасны, везде, куда ни кинешь взор, будет красота. Чтобы сделать это, понадобится сотня человеческих жизней, я могу лишь задать узор, пример для тех, кто следом за мной будет подражать мне. Но где я нахожу кирпич, я оставляю мрамор. И те, кто увидит это, будут знать, что это — мое наследие.
Король говорил немного несвязно, так что Паг понял не все, что он говорил о зданиях, садах и убирании уродства с глаз долой. Внезапно король сменил тему.
— Расскажи, как ты убил троллей.
Паг рассказал ему. Король, казалось, взвешивал каждое слово.
— Удивительная история. Она лучше тех версий, что достигли двора, потому что, хоть она и наполовину не такая героическая, она вдвое больше впечатляет, потому что это правда. У тебя отважное сердце, сквайр Паг.
— Спасибо, ваше величество.
— В своем рассказе ты упомянул принцессу Карлайн, — заметил Родрик.
— Да, ваше величество?
— Когда я последний раз ее видел, она была всего лишь младенцем на руках матери. Какой она стала женщиной?
Эта перемена темы разговора удивила Пага.
— Она стала красивой женщиной, ваше величество, во многом, похожа на мать. Она веселая и умная, хоть и немного своенравна.
Король кивнул.
— Ее мать была красивой. Если дочь хотя бы наполовину так прекрасна, она действительно прекрасна. Она умеет что-нибудь доказывать?
Паг смутился.
— Ваше величество?
— У нее есть способности к доказательствам чего-либо, к логике? Она может спорить?
Паг энергично кивнул.
— Да, ваше величество. Это принцесса делает очень хорошо.
Король потер руки.
— Хорошо. Надо будет сказать Боррику, чтобы он прислал ее сюда с визитом. Большинство этих восточных дам скучны, в них нет изюминки. Я надеялся, что Боррик дал девушке образование. Я хотел бы встретить юную даму, которая бы знала логику и философию и могла бы спорить и возражать.
Паг вдруг понял, что король под спором понимал другое, чем он подумал. Он решил, что лучше не упоминать об этом. Король продолжил:
— Мои министры надоедают мне с советами найти жену и дать Королевству наследника. Я был занят, и, честно говоря, меня мало интересуют эти придворные леди — о, они прекрасны для прогулки при луне и… других вещей. Но как мать моих наследников? Вряд ли. Но я должен серьезно подойти к поиску королевы. Возможно, начать с единственной дочери конДуанов было бы логично.
Паг уже собрался было упомянуть другую дочь конДуанов, но сдержался, вспомнив о натянутых отношениях между королем и отцом Аниты. Кроме того, девочке только семь лет.
Король снова сменил тему.
— Четыре дня кузен Боррик потчевал меня рассказами об этих чужаках, этих цурани. Что ты думаешь обо всем этом?
