Дмитрий Браславский - Паутина Лайгаша
Бесполезно. Полное ощущение, что невидимая стена выходит из самой земли и поднимается к небесам.
Двигаясь вдоль преграды, мессариец направился влево, но скоро понял, что начинает заворачивать обратно к лагерю. Реши завтра талисса отправиться дальше, это окажется физически невозможно.
Неужели чародеи Лайгаша всерьез полагают, что талиссу это остановит?
Лет пять назад в Ферно ему уже приходилось сталкиваться с похожей магической преградой. И оказалось, что ее можно просто разрезать, как взрезают алмазом оконное стекло. Правда, там эта преграда ничего не охраняла, а, скорее, предупреждала хозяина, что его слуги не в меру любопытны. Но чем Айригаль не шутит…
Мессариец провел по завесе кинжалом. Однако она лишь мягко оттолкнула клинок.
– Ладно, попробуем по-другому!
Макобер энергично зашарил по карманам.
– Отмычки здесь ни к чему, – бормотал он, перебирая попадающееся под руку барахло. – Зеркальце – если только расколоть. Перстенек… Это что еще за перстенек? Клянусь дудуном Ч'варты, первый раз вижу!
Мессариец задумчиво повертел его в руках. Маленький золотистый камешек, вставленный в приподнятое над кольцом гнездо, ровным счетом ни о чем ему не говорил. А вот его острые грани…
Поднеся перстень к завесе, Макобер мягко надавил и резко провел рукой сверху вниз.
Он ожидал услышать громкий хлопок, извещающий о том, что путь свободен. Или, на худой конец, почувствовать хоть какое-то сопротивление. Однако ни того, ни другого не произошло.
Мессариец осторожно вытянул руку вперед. Завеса исчезла, словно ее тут никогда и не было.
Не поверят ведь, ни в жизнь не поверят. Правда, может, невидимый кокон лопнул не полностью, и где-то в другом месте еще осталось…
Знакомый свист возле самого уха заставил его броситься на землю.
Торопливо сунув перстенек в карман, Макобер, приподнял голову и огляделся. Похоже, стреляли вон из-за того бука. И если сместиться немного в сторону…
Мессариец не успел даже пошевелиться, когда кто-то весьма солидный навалился на него сзади и крепко надавил на затылок, пытаясь вжать его голову в землю. С трудом перекатившись на спину, Макобер чудом умудрился даже не сбросить, а скорее спихнуть незнакомца, но тут же сбоку метнулась еще одна тень, и руки мессарийца оказались крепко прижаты к земле.
А здоровенный детина, напавший на него первым, уже распрямился и теперь, нехорошо улыбаясь, тянул из ножен двуручный меч размером с доброе копье.
Дернув руки и с грустью осознав, что высвободить их ему не удастся, Макобер рывком подтянул ноги к себе и стукнул по земле каблуком правого сапога.
– Что, лягушонок, дергаешься?
Тихий щелчок, с которым из подошвы вышло остро заточенное лезвие, остался незамеченным. Вот и отлично!
Целясь врагу в живот, Макобер резко распрямил правую ногу и в ту же секунду вцепился зубами в одну из державших его рук.
Краем глаза он успел заметить, что детина упал, и полностью переключился на его товарища. Проведя носком сапога по земле, мессариец вернул лезвие обратно в зажим и, извернувшись, выхватил из-за голенища кинжал.
Заметив блеск стали, враг попытался отшатнуться, но мессариец уже почувствовал себя в своей стихии. Удар, лезвие, чавкнув, провернулось в ране, и рука Макобера стала мокрой от крови.
Мессариец хотел уже кинуться обратно, когда наперерез ему из леса выбежал еще один воин.
– Мэтт! К бою! – что было сил крикнул Макобер.
Засада? Или передовое охранение Лайгаша? И надо же было именно ему нарваться на всю эту толпу!
Сжимая в руке боевой топор, противник медленно приближался. Он не пугал, не поигрывал оружием – просто шел вперед, не сомневаясь, что на этот раз мессарийцу пришел конец.
Это мы еще посмотрим!
Перебросив кинжал в левую руку, мессариец обнажил меч.
Интересно, сколько их еще здесь, подумал он, уходя от ударов и одновременно пытаясь прощупать противника. Тот дрался мощно, тяжело рассекая топором воздух, будто кузнец, выполняющий привычную и необходимую односельчанам работу.
Из леса долетели крики, звон стали и недовольное верещание разбуженного Смерча. Услышав привычный звон колокольчиков, Макобер улыбнулся и перешел в нападение.
Выбрав момент, он поднырнул под топор, целясь мечом по ногам. Тот инстинктивно попытался подпрыгнуть, однако мессариец вместо того чтобы сделать шаг назад для нового удара, продолжил движение вперед, ударив плечом чуть выше колен.
Не будь в руках у противника топора, Макобер бы даже решился попробовать принять его вес на плечо и откинуть в сторону. Однако сейчас он решил не рисковать и, дождавшись, пока спина врага коснется земли, оказался у него на груди и приставил к горлу кинжал.
– Жить хочешь?
Пленник кивнул – терять уже было нечего.
– Тогда говори, откуда вы, такие храбрецы, взялись.
– Гарнизон Лайгаша, внешний круг обороны.
То есть даже не передовое охранение… В хорошеньком же местечке добрый паладин оставил их переночевать!
– И командует вами?
– Бальдр Фрейн.
Имя ему ни о чем не говорило.
– Воин, чародей?
– Воин.
Глаза пленника бегали по сторонам. То ли он ждал шанса улизнуть, то ли пытался угадать, что с ним сделает мессариец, когда закончит допрос.
Зрелище двух неподвижных тел неподалеку не добавило ему оптимизма.
– Кто не давал мне здесь пройти?
– Не давал пройти? – искренне удивился пленник.
Похоже, не врет.
– Ну, маги среди вас есть? – уточнил Макобер.
Пленник энергично замотал головой:
– Ни единого.
Странно. Но об этом можно будет поразмыслить потом.
– Ну ладно, мне пора.
Во взгляде пленника появилась мольба.
– Не боись, мы маленьких не обижаем!
Мессариец прицелился и с силой ударил его между носом и верхней губой. Голова пленника мотнулась назад, и глаза его закрылись.
Далеко впереди гулко ухнул взрыв.
Не иначе, как Баураста разбудили, с уважением подумал мессариец. Или Айвен наконец в себя пришел…
Эх, не пропустить бы!
И Макобер кинулся бежать обратно к лагерю.
Глава XXVI
Чем дольше я следил за действиями талиссы, тем более наивным казался мне тот вопрос, из-за которого я, собственно, оставил все свои дела. И на место стремлению разобраться в том, что же такое талисса, приходило стремление сначала разобраться в самом себе.
Забавно. Вот уж не предполагал, что меня потянет в эту сторону.
Тем более вместо того, чтобы спокойно отсыпаться, пока Бэх уединилась у алтаря в храме Темеса, а талисса нетерпеливо ждет ее возвращения.
В сказках, которые рассказывала мне в детстве нянюшка, в балладах, которые позже доводилось слышать в тавернах, Добро непременно побеждало Зло. Всегда. Не оставляя Злу ни единого шанса. И это казалось столь же естественным, как и многое другое: молитвой душа успокаивается, клевету смывает поединок, фамильный замок переходит по наследству к старшему сыну.
