Александр Немялковский - Пир Забвения Книга первая
В толику мгновенья Ерртору показалось, что обезумев от ужаса смерти вокруг, разум заигрался сам с собой, надвинув на восприятия такие приятные сети любимой иллюзии. Инстинктивно оберегая хозяина, амулет Скраб сквозь огромное расстояние влил в его призрачный сгусток энергии сложные каскады магии. Невероятно, но Ерртор вдруг стал всем и ничем. Он стал осязающей пустотой, словно распылившись тончайшим всевидящим слоем по поверхности всех предметов и вещей в покоях Богини Ночи. Но даже в это мгновение растворения его призрачный взор жадно, неистово метался по залу пытаясь коснуться, нащупать уловить хоть намек на образ… Образ иллюзии, что спасал разум своей красотой и любовью от жадного заглатывающего омута саморазрушения. Ее здесь не было.
— Я так и думал, — горестно подытожил призрачный странник. — Если провидение подарило тебе свободу от Жнецов, это еще не значит, что оно освободило тебя от их пыток. Пусть даже и в такой мягко извращенной форме, — все мужское естество, кипя, жаждало узреть в живую предмет своего иллюзорного обожания.
— Во имя Извечной Тьмы! День и ночь сплошного безумства! — внезапно сквозь стекло в покои сделала шаг неизбывная мечта и запредельная греза Ерртора.
Ерртор незримо, неслышно трепетал от восторга, созерцая колдовское великолепие Зиры одновременно отовсюду с мириадов ракурсов. Разум захлебывался потоком этого экстатического трехмерного видения. Призраку казалось, что на том конце света, в Тироле, сердце в его спящем теле еще миг и выпрыгнет из груди, взорвавшись веерами радужных брызг.
— И как я могла так опростоволоситься! Бросить свои покои без защитного барьера, без тени невидимости! — прелестные черты личика Зиры чуть увяли усталостью. Мощная волна темного покрывала Ануши, рванулась с чуть расставленных в стороны кистей, моментом облетев весь зал и заглянув за каждый угол, грань и складку материи. — Что ж, чисто. Удивительно, как Ида упустила такой момент и не забралась ко мне под крышу, дабы изрядно ядовито нагадить. Что-то на нее и ее компанию не похоже.
Практически прозрачная белая ткань просторного ночного одеяния явно и тайно подчеркивала плавные движения округлых бедер легкой плывущей походки Богини. Восхитительные длинные белоснежные волосы, обрамленные с висков до затылка рельефными голубоватыми роговым убором, покачивались волнами в такт неслышным шагам, как и прежде мерцая блуждающими потоками мизерных искр.
Ерртору вдруг захотелось навсегда остаться этими стеклами, этим полом и стенами и смотреть, смотреть…
Мощная волна барьерной Ануши рванулась со всего тела Великой и ушла за пределы зала.
— Но вот мой милый, теперь никто и ничто нас не увидит и не услышит, — с протяжным тяжелым вздохом Зира взяла со стола с яствами, тонкий хрустальный кубок с рубиновым вином и опустилась в кресло.
Ерртору стало не по себе. Неужели Богиня Жнецов его обнаружила?
Широкий рукав соскользнул к локтю поднявшейся вверх руки. Тонкие пальцы с изящными хищными ноготками нежно погладили пред собою воздух, проявляя в кресле напротив… Ерртора!!!
Распыленный под куполом призрак оцепенел! Он смотрел на себя самого! Призрачный золотой силуэт, сотканный из магии Великой, предстал пред очи Богини с обнаженным до пояса рельефным торсом и в точной копии его брюк и сапог, что лежали нынче в его личных покоях дворца Амдебафа.
— «Все это не было сном!!!» — клокотало бурлящей лавой в душе призрака.
— Жаль, что это не было сном, — увядающими цветами тихо почти простонал нежный девичий голос. — Ты… я… и наша… любовь. Ее СВЕТ! Укишера так ярко напомнила мне о нем… Безумная! Она потеряла Шума, за головой которого охотится сам Арл, и все равно упорно мечтает о счастье! Может любовь это слабоумие в ярко выраженной форме? Представляешь, я могла удавить ее двумя пальцами… но не стала… До встречи с тобой я бы так и сделала и глазом не моргнув. А сейчас? Не так что-то со мной…
Фиолетовые глаза Зиры, источая неимоверную нежность, скользили и скользили по светящемуся лицу магической проекции Ерртора.
— Овладев тобою тогда я совершила безумие, которое никогда себе не прощу! — тихий шепот ночной феи походил на плачь. На белоснежных ресницах вновь навернулись хрустальные капли слез. — Предназначение всей моей сути — жать холодом смерти все всходы этого мира! Твое же — сохранять и преумножать жизнь под солнцем и звездами! Я обязана идти до конца исполняя начертанное Арлом, и ты будешь стоять на смерть, защищая свой мир! Ты это понимаешь?! — едва слышно всхлипнула дева и сделала большой глоток вина. — Я и ты рано или поздно встретимся, что бы убить друг друга!!! И как?! Скажи, как я могу жить с этим светом в груди, с этим ласковым, ослепительным Светом, зная, что мы должны оборвать его друг в друге?! Он испепеляет меня!!! Он не дает мне дышать!!! Но… я не в силах его погасить! Это ужасно! Отдав тебя Амдебафу, я думала, я надеялась, что время залечит, что воля моей душевной тьмы, быстро утопит эти все воспоминания в непроглядной бездне, и я забуду о тебе. А посмотри что стало! Ты стал моим призраком!!! Ты живешь в моем доме, ты всегда рядом со мной, ты всегда слушаешь меня и… — дрожащая рука Зиры нервно метнулась смахивая потоки слез со щек, — и ты всегда меня понимаешь… Я уже и не могу без тебя… Это невыносимое проклятье!!! Я знаю, дракон сдержит слово, и для тебя там в Эндоре и Тироле, где бы ты ни был, Зира останется лишь иллюзией, мечтой, наваждением. Пусть так и будет… А когда придет время, обещаю, ты меня не увидишь и не почувствуешь. Я буду быстра и точна, забирая твою жизнь. Вот только для чего мне самой жить… после… — пальцы Зиры дрогнули, и тонкая хрустальная грань бокала, не коснувшись дрожащих губ, обронила рубиновые струи вина на белоснежные одежды. Алое пятно обагрило грудь близ сердца.
— Вот раззява! — сдвинув брови, злобно фыркнула Зира, сверкнув очами. — Поделом! Слюни распустила! Разнылась! Будто надеешься, что кто-то тебя приласкает и пожалеет… Да кто же жалеет Смерть!!! — и слезы вновь хлынули из широко распахнутых девичьих глаз. — А ведь так хочется иногда… чувствовать себя хрупкой и нежной как цветок … что полюбил звезду…
— Не смотри на меня так! — бросила дева холодный укоризненный взгляд на молчаливого, неподвижного призрака Ерртора, и приподняла руку, чтобы распылить его иллюзию. — Хотя нет, смотри, смотри на меня вечность, ведь именно этого я хочу больше всего на свете!
Ерртора переполняло восхищение Богиней своих мечтаний. Он был рядом с ней. Он видел ее, слышал ее… Разум поплыл в пелене сладостного дурмана любви. Не в силах больше сдерживаться он уже собрался проявить свое присутствие…
