Джулс Бичем - На краю бездны (СИ)
Аллеи расходились веером от дома, оббегая небольшие фонтаны, украшенные статуями, превосходными копиями античных подлинников. Поодаль дома блестела стеклянная галерея розария, и запах цветов разносился в воздухе, насыщая его зовущим и волнующим ароматом.
Джил шла по выложенной декоративными плитками дорожке, придерживая подол платья. Вторая её рука покоилась на предплечье Стоуна, казавшегося в своем темном костюме настолько высоким и красивым, что глаза начинали болеть. Джил ощущала себя Золушкой, которая заглядывает на чужой бал, но при этом понимает, что опостылевшая кухня полная работы и золы, выглядит гораздо приветливей и теплее, чем дышащее холодным равнодушием веселье именитых лиц. Она начинала нервничать, понимая, что это глупо, но не в силах успокоиться. Джил говорила себе, что постарается быть незаметной и ничем не отличаться от стен и мебели, пробыв ровно столько, сколько этого требует приличие, а затем она вернется домой. Ну, а потом она будет заканчивать свои дела в городе, и вернется к отцу. Домой, в свой настоящий дом.
Из открытых дверей доносилась музыка вперемешку с голосами, и Джил постаралась принять уверенный и спокойный вид. Они со Стоуном вошли в полный людей, просторный дом, кажущийся сплошной драгоценностью. Он был заполнен старинными картинами, дышащими временем и подлинностью, статуями и массой других вещей, которые мечтали бы иметь в своих коллекциях музеи. Запретив себе отвлекаться и оглядываться по сторонам как маленькой, Джил нацепила самую безупречную улыбку и поняла, что теперь придется пережить ряд знакомств с нужными Стоуну людьми.
Первым к ним подошел невероятно напыщенный, толстый мужчина в очках с золотой оправе. Он обладал абсолютно немужскими манерами и говорил так жеманно, что Джил мигом заподозрила, что он является не только членом городского муниципалитета, но ещё и явным поклонником исключительно мужского общества. Да и по его восхищенному разглядыванию Стоуна это было более, чем очевидно. Джил мысленно скривилась. Если все присутствующие здесь обладают таким же ассортиментом пороков, то Стоун зря уговорил её сопровождать его. Не то, чтобы Джил была ханжой, просто ей было некомфортно здесь.
За первой ласточкой последовали другие, и она уже сбилась со счету – скольким она улыбалась. С кем здоровалась. Стоун словно догадался, что Джил устала, и провел её к банкеткам у окон, на которых пока никого не было, а, значит, и не было угрозы опять с кем-то разговаривать.
– Мне придется оставить Вас на несколько минут и поговорить с мэром. Вы выглядите очаровательно, – он улыбнулся ей, и Джил подумала, что ей будет не хватать его здравомыслия и понимания, – простите, вынудил Вас терпеть их всех.
Стоун кивнул назад, на многочисленных гостей, и Джил внезапно догадалась, что он презирает их. Настолько, что позволяет им считать, будто нуждается в них. Люциан Стоун не нуждался ни в ком, более того, это они как-то неожиданно выглядели зависимыми от него.
Он уже собирался оставить её, но Джил положила руку на его плечо, удерживая.
– Почему Вы предложили мне работать с Вами? – Спросила она его прямо. Светлые глаза прокурора повернулись к ней, и в них она увидела чистоту и разум, не замутненные ничем, словно она смотрела в ясное горное озеро. Они отражали такую мудрость, что Джил верила ему, верила, что он поступает так, как нужно, даже если его решения кажутся подчас неправильными. Но при этом, она видела тонкую трещину, которая нарушала эту красоту, и не могла понять – почему при всем его великолепии и совершенстве, эта тонкая трещина невообразимо уродует его.
– Я понял, что мы с Вами похожи, и решил, что вместе мы можем сделать многое – произнёс Стоун, и Джил слышала в его голосе правду, что они действительно имеют так много общего, что это связывает их чем-то крепким, сильнее, чем обычные отношения. Он был мудр, а она всегда хотела знаний. Он был бесстрастен, а она стремилась уничтожить в себе всё, что делало её мятущимся человеком. Он был понимающим и зовущим, а она искала того, кто её позовёт. Прекрасный холод, проникающий внутрь, отрывающий от земли и позволяющий быть выше всех тех, кто сейчас окружал их, выше считающих себя хозяевами жизни и благ; холод, который остужал боль, эмоции и давал блаженное состояние вечности и гордого превосходства.
Он уже ушёл к мэру и окружающим его собеседникам, а Джил всё ещё продолжала ощущать себя так, словно то, что окружало Стоуна, величественный океан холода, разума и силы, смывало все её тревоги и сомнения, позволяя быть свободной от всего.
Джил наконец пришла в себя и рассеяно оглянулась. Вернув себе возможность думать, она вдруг поняла, что её глаза, похоже, играют с ней в игры. В противоположном углу большой гостиной стоял тот самый странный директор Хрустального Моста, обладатель гипнотизирующего голоса и невероятной прически. Она моргнула, сообразив, что разглядывает его в упор. Если раньше его волосы были просто белые, как снег, то сейчас они перемежались несколькими темными прядями волос. Однозначно, этот парень состоял в каком-то сообществе неформалов.
Он разговаривал с другим мужчиной, который был не настолько вопиюще экстравагантен, как блондин. Мало того, что блондин имел такую прическу, так он был ещё и на пол-головы выше всех комнате. А вот его собеседник был просто высокого роста, худощавый и не похожий на светловолосую силу-и-мощь в одном флаконе. Несмотря на то, что он был меньше блондина, Джил могла с уверенностью сказать, что он настолько же опасен, как и блондин. Если тот выглядел как скала, то этот был клубком мускулов и ловкости. Всё это скользило в его самых простых движениях, предупреждая, что лучше держаться подальше.
Джил срочно перевела взгляд в сторону, начав рассматривать картину на стене, когда он повернул голову и почти встретился с ней взглядом на какую-то долю секунды. У мужчины были темные волосы почти до плеч, которые переливались в свете ламп. Джил смотрела на картину, на которой стая гончих бежала за зайцем, и размышляла над тем, что именно его она видела на процессе, проходившем над тем козлом-женоубийцей. Конечно, ей могло и показаться, но не в этот раз. Уж больно хорошо она помнила его.
И вот прямо сейчас он смотрел на неё. Поразительно, но мир действительно был слишком тесен.
***
Гай испытывал смешанное чувство раздражения и беспокойства. Несмотря на то, что всё было почти таким как прежде, он знал, что это – обманчивая видимость. Особняк затих, словно внезапно всё в нём погрузилось в тишину. И она смотрела на Гая отовсюду.
Пару раз он поднимался наверх, чтобы остановиться возле двери комнаты, за которой медленно приходил в себя Шолто. Он стоял, не решаясь войти, а затем разворачивался и уходил. Аноэль неожиданно удивил Гая, тем, что проводил почти всё время с Шолто, который на удивление медленно и сложно восстанавливался. Гай мог ожидать от кого угодно, но только не от Аноэля, в голове которого всегда шумел ветер.
