Роберт Говард - Василий Головачёв представляет: Золотой Век фантастики
Джаксарт свирепо сказал:
— Он поступил так, как хотел. Ему так лучше.
И он проклял сарков, а Карс улыбнулся своей страшной улыбкой.
— Ничего, — сказал он, — мы еще уничтожим их. Но скажи, почему Кхондор устоял перед ними, в то время как пали Валкие и Джеккара?
— Потому что даже грозное оружие тайной науки дхуви-ан, союзников сарков, не может нас достать. Ты сам поймешь, когда мы подойдем к Кхондору.
Ночные светила еще не появились на небе, когда на горизонте возник каменистый и неприветливый берег. Острые скалы поднимались прямо из моря, а позади них высокие горы вздымались, как гигантские стены. Тут и там на берегах узкого фиорда мелькали дома рыбачьего поселка, вносившие разнообразие в монотонный пейзаж, словно белое ожерелье на суровых скалах.
Карс послал Бокхаза за Иваин. Она оставалась в каюте под стражей, и он не видел ее после того памятного дня. Кроме одного-единственного раза. Это была первая ночь после мятежа. Вместе с Бокхазом и Джаксартом он исследовал странные инструменты, которые они нашли в каюте дхувианина.
— Это оружие дхувиан, и только они знают, как им пользоваться, — заявил Бокхаз.
Джаксарт смотрел на инструменты с отвращением и страхом.
— Наука проклятой Змеи! Мы должны выбросить эту дрянь за борт, вслед за его телом.
— Нет, — сказал Карс, рассматривая вещи. — Если это возможно, то я попробую выяснить, как они действуют.
Но вскоре он понял, что его намерение невозможно осуществить без тщательного исследования. Да, он знал науки достаточно хорошо. Но то были знания его мира. Эти же инструменты были созданы научным знанием, которое было противоположно и незнакомо всему, что он изучал прежде. Мудрость Рианона. И это страшное оружие — только ничтожная часть ее.
Карс узнал прибор для гипноза, которым пользовался дхувианин, зачаровывая его в темноте. Маленький металлический круг с хрустальными звездами, которые дрожали при легчайшем прикосновении его пальцев. И когда он стал вращать этот круг, зазвучала высокая нота, которая заморозила кровь у него в жилах. Он тут же оставил прибор. Другие инструменты дхувиан были еще более непонятны. Один был сделан из больших линз, окруженных странными асимметричными призмами. Другой состоял из тяжелой металлической подставки, в которую были вмонтированы плоские металлические стержни. Он мог только догадываться, что это оружие каким-то образом использовало ультразвук и оптические законы.
— Ни один человек не в состоянии постичь науку дхувиан, — пробормотал Джаксарт. — Даже сарки, которые заключили союз со Змеей.
С ненавистью, застывшей во взгляде, он смотрел на приборы.
— Но, возможно, Иваин, дочь короля сарков, знает? — предположил Карс.
Он вошел к ней в каюту неожиданно и застал ее поникшей, с опущенной головой. Но услышав, что дверь открывается, она выпрямилась и пристально посмотрела на вошедшего Карса. Он увидел, каким бледным стало ее лицо, какие темные круги легли под глазами. Он долго молчал. Он не испытывал к ней жалости. Он просто смотрел на нее, упиваясь своей победой и улыбаясь при мысли о том, что она, такая гордая, такая жестокая, теперь в его власти.
Когда он спросил ее об оружии дхувиан, которое они нашли, Иваин издевательски рассмеялась.
— Ты, должно быть, совсем тупой варвар, если полагаешь, что дхувиане обучили меня обращаться с их оружием. Они дали мне провожатого-дхувианина, который должен был помочь мне усмирить одного из вассалов Сарка, вздумавшего поднять восстание. Но С'Сан не позволял мне даже дотронуться до этих вещей.
Карс поверил ей. Это совпадало с тем, что говорил Джаксарт: дхувиане ревниво охраняли свои тайны и оружие даже от своих союзников.
— Кроме того, — с насмешкой прибавила Иваин, — зачем тебе наука дхувиан, ты ведь держишь в руках ключ к еще большему могуществу, запертому в гробнице Рианона.
— Да, я владею этой тайной и ключом к ней, — ответил Карс, и эти слова прогнали насмешку с ее лица.
— Что же ты собираешься делать с этой тайной? — спросила она.
— Все очень просто, — мрачно ответил Карс. — Любую силу, которую я найду в гробнице, я использую против Сарка и Кара-Дху — и я надеюсь, что смогу разнести твой город по камешкам.
Иваин кивнула.
— Хорошо сказано. Ну а теперь — что ты сделаешь со мной? Собираешься ли ты высечь меня и приковать к веслу? Или же ты убьешь меня здесь?
Он медленно покачал головой.
— Я мог бы позволить моим волкам разорвать тебя на части, если бы захотел.
Ее зубы сверкнули сквозь приоткрывшиеся губы.
— Небольшое удовлетворение. Совсем не то что убить собственными руками, правда?
— Я мог бы сделать и это — прямо здесь, в каюте.
— Ты пытался — и не сделал этого. Тогда что же?
Карс не ответил. Он вдруг понял: что бы он ни сделал с ней, она все равно будет смеяться ему в лицо до конца. У этой женщины была железная гордость. Зато она носила теперь его отметину. Шрам на щеке от удара шпаги заживет, но не исчезнет без следа. Она никогда не простит ему этого, никогда, пока жива. И он был рад, что заклеймил ее.
— Ответа нет? — смеялась она. — Ты чересчур нерешителен для победителя.
Карс шагнул к ней, как тигр. Он все еще не отвечал ей, потому что не знал, что ответить. Он знал только, что ненавидит ее, как никого раньше в жизни не ненавидел. Он наклонился к ней, с мертвенно-бледным лицом, с широко распростертыми руками. Она рванулась к нему и вцепилась ему в горло. Ее пальцы были слово из стали, и острые ногти оставляли на его шее царапины. Он схватил ее за запястья и вывернул их. Она пыталась освободиться в молчаливой ярости — и внезапно ослабла. Она жадно глотала воздух, ее губы раскрылись, и в этот момент он неожиданно прижался к ним губами. В этом поцелуе не было ни любви, ни нежности. Это было полное ненависти мужское желание — победить. И в этот странный миг, когда ее острые зубы вонзились в его нижнюю губу и рот его наполнился кровью, она засмеялась.
— Ты — варвар и скотина, — прошептала она. — Теперь и у тебя мое клеймо.
Он стоял, глядя на нее. Затем он схватил ее за плечи; стул, отброшенный им, с треском отлетел в сторону.
— Попробуй, — сказала она, — если тебя это порадует.
Он хотел бы сломать ее в своих руках. Он хотел бы… Он отшвырнул ее и вышел, хлопнув дверью.
За все время путешествия в Кхондор он ни разу больше не зашел в ее каюту.
Он трогал пальцем шрам на губе и смотрел, как она поднимается на палубу в сопровождении Бокхаза. Она держалась прямо, как стрела, в своей длинной драгоценной кольчуге, и темные тени вокруг ее глаз стали глубже, а глаза, несмотря на переполнявшую их горькую гордость, смотрели тяжелым взглядом. Он не подошел к ней. Она стояла одна, охраняемая своим стражем, и Карс тайно наблюдал за ней. Было нетрудно догадаться, о чем она думает. Она думала о том, что это мрачное побережье станет концом ее путешествия. Она думала о том, как страшно быть узницей на своем собственном корабле. Она думала о том, что скоро придет смерть.
