Дмитрий Башунов - Ангелы над Москвой
— Тебе это не под силу, зверек, который невесть откуда узнал наш язык. Ты слишком мелок для того, чтобы угрожать мне.
— Так значит, главный — это тот, второй, которого Моргенштерн за ногу укусил?
— Да, это он главный.
— Тогда прощай…
— Нет, погоди! — почти весело выкрикнул полковник, одновременно выхватывая пистолет, опуская движок предохранителя и нажимая на спусковой крючок. — Погоди!..
Грохот пяти выстрелов, последовавших один за другим, разорвал тишь комнаты. Тяжелые пули вонзились в пол, вырывая из него щепки и поднимая фонтанчики пыли. Пороховая гарь едким маревом заполнила помещение. Живая и невредимая ласка осторожно выглянула из-под сейфа.
— Обещал же не стрелять, — напомнила она полковнику и выжидающе уставила в него бусинки темных глаз.
— Чего ты ждешь? — недоумевающее спросил полковник. — Беги?
— Жду, когда ты поймешь.
— Что пойму? — полковник нетерпеливо покрутил пистолетом.
— Что твои солдаты должны были прибежать на стрельбу, а не бегут…
— Точно, ч-черт… — прошипел полковник. — Ладно. Я передам маршалу…
— Бестолку, — пропищала ласка без всякой игривости в голосе. — Нечего было стрелять. Теперь ты отсюда не выйдешь, и с маршалом не встретишься. Уж как-нибудь без тебя обходиться будем.
— Да что ты плетешь? — разозленный полковник вскочил, пнул ногой сейф и бросился к двери. Почему, действительно, никого нет? Никому, что ли, никакого дела до пальбы? Или с перепугу в штаны наложили и попрятались?
Полковник распахнул двери. Последнее, что он увидел, это был рой. Огромный, как переполненный водой детский воздушный шар, рой полосатых насекомых сидел на противоположной стене коридора. Увидев полковника, пчелы набросились на него, без промедления и раздумий устремившись в глаза, забираясь в нос и уши, под воротник и манжеты, и жаля, жаля, жаля… Отмахиваясь, теряя разум от боли, полковник раскрыл рот, чтобы закричать, но вдохнуть ему удалось только нескольких пчел — и новая порция страдания влилась ему в глотку. Теряя равновесие, он уже не ощущал, что падает, и не мог заметить ласку, блеском черной молнии промелькнувшую у него под ногами.
Переговоры
— Эвакуацию начать немедленно. Точка. Дата. Подпись.
Маршал закончил диктовать приказ, но не сел, а продолжил расхаживать по кабинету, бросая взгляды на огромную карту Земли, занимавшую всю стену. Континенты горели красным. Только вдоль берегов несколько небольших участков светились синим и зеленым. Это означало, что системы контроля и передачи данных находят положение дел на этих базах удовлетворительным. Попросту говоря, вздохнул маршал, нападение жалящих насекомых удалось пережить тем, у кого была возможность отсидеться до темноты в воде, а ночью погрузиться в корабли и удалиться от берега на несколько километров. Остальные гарнизоны уничтожены полностью.
Самые счастливые погибли первыми, получив смертельную дозу яда. Тем же, на чью долю выпало остаться в живых в первый день нападения, нашли свою смерть позже: или ночью, от укусов выползших из всех щелей скорпионов, пауков и многоножек, или на следующий день — от нового нашествия. Не помогли никакие средства профилактической защиты: на сетках систем вентиляции впоследствии были обнаружены разрезы, а камеры слежения показали, что накануне нападения очень активно летали крупные жуки, никакого беспокойства людям не причинявшие. Именно они перекусывали волокна пластиковых сеток воздухозаборников, предположили амдиэльские энтомологи, вызванные на экстренное совещание.
Помещения, вентиляционные отверстия которых были забраны металлическими сетками, оказались атакованы через ходы, прогрызенные в полах и стенах. Хотя об отсутствии даже малейших признаков грызунов маршалу бодро рапортовали абсолютно все подразделения: после утраты аэродромов на севере мыши и крысы считались врагами номер один. И как оказалось, ошибочно…
Маршал дошел до окна, отодвинул штору. За бронированным стеклом, сплошь закрывавшим проем, колыхалось целое поле высоких трав, а за лугом деревья качали ветвями в такт ветру. Маршал оперся о подоконник и залюбовался. Такая красота — и такая опасность. Как ее устранить, сохранив природу? Быть может, нужно отыскать пути к заключению хоть каких-либо договоренностей?
Этот говорящий конь, которого не удалось подстрелить, и который впоследствии не раз появлялся на экранах камер слежения. Эта невообразимая координация между грызунами и насекомыми: ученые в один голос утверждают, что ее в принципе не может быть! Способ восприятия мира у тех и у других настолько различен, что даже осознавать друг друга они могут только как возможный источник пищи, а методов общения между ними не предусмотрено природой.
И, тем не менее, слаженность в подготовке и проведении нападения — причем не на каком-либо локальном участке, а на огромном материке — налицо! Значит, есть кто-то, кто командует. А значит, есть кто-то, кто следит, собирает сведения и передает приказания. А как передать распоряжения на такие расстояния без техники? Невозможно! Но ведь как-то передают…
Маршал отвернулся от окна и нажал кнопку на карманном пульте. Засветился огромный экран, поделенный на прямоугольные сегменты, каждый из которых выдавал свое изображение. Звука не было.
Все каналы связи транслировали картины спешной погрузки эльмадских женщин и детей в авиакорабли, способные к выходу в открытый космос. На одной из экранных картинок маршал разглядел тех детей и женщин, которым удалось выжить после нападения насекомых. Их было немного, выглядели они ужасающе. Невозможно вообразить, какой ценой солдатам удалось усадить их в кабины герметично закрывающихся машин.
Маршал даже не мог представить, как можно в тучах жалящих насекомых найти силы, чтобы подхватить одного или двух брыкающихся детей, пронести их по улице, впихнуть внутрь, закрыть дверку… Да, ребенка еще можно замотать в одеяло — хотя это, судя по распухшим лицам, помогло не очень-то — но как сами солдаты справлялись с невыносимой нарастающей болью?
По сбивчивым рассказам оставшихся в живых женщин, некоторые смельчаки сумели по два раза отнести детей и их мам в машины — и только после этого позволили себе упасть. Герои, настоящие герои…
Одно маршала удивило: ему думалось, что большинство из храбрых и стойких — эльмадцы. Все-таки свои женщины, свои дети. Но оказалось, и амдиэльцы, и выходцы с Эляма и Диэля вместе с товарищами по оружию старались спасти беззащитных. Ну, формируя списки для посмертного награждения, национальный состав нужно все же подкорректировать…
