Марк Даниэль Лахлан - Темный лорд. Заклятье волка
На расстоянии вытянутой руки от него стоял жуткий человек-волк. Даже в секундной вспышке огнива он увидел, что тот покрыт грязью и чуть жив от голода — настоящий волк или же мертвец, вернувшийся на этот свет по приказу колдуна. Щеки у него ввалились, глаза запали, а от тела остались кожа да кости.
— Ты вернулся.
Волкодлак говорил на скандинавском наречии. Луис только слышал его. Он снова ничего не видел. Он попятился к стене, отчаянно желая спрятаться от чудовищного существа.
— Ты был с моим братом. — Голос звучал совсем близко.
Луис выставил перед собой нож, молясь, чтобы глаза быстрее привыкли к темноте. Но они не привыкали. Здесь вообще не было света, ни искорки.
— Успокойся, — сказал волкодлак. — Мне нет причины убивать тебя. Зачем ты пришел сюда? Я постарался замести за собой следы.
— Я искал тебя, — сказал Луис. Нет смысла лгать.
— Для чего?
— Черное небо, смерти, болезнь императора...
— Какие смерти?
— Наверху, на улицах люди все время гибнут, падают на землю, похолодевшие, хотя только что стояли живые и здоровые как мы с тобой.
— Он приближается.
— Кто? Иисус?
— Разве имеет значение, как называть бога? Он висит на дереве, пронзен копьем, его холодит свет звезд и слепит свет луны. Тот бог, что три в одном, это он приближается.
— Значит, демон?
— Кто тот человек, который убил стражников, тот, которого ты увел отсюда?
— Его зовут Аземар. Он монах с севера, как и я.
— Откуда ты знаешь его?
— Он мой друг. Он пришел, чтобы спасти меня.
— От чего?
— Ко мне подослали убийц.
— И что в тебе такого особенного?
— Я ученый Луис из аббатства в Руане. Я сбежал оттуда с дочерью герцога.
— Он пришел сюда не для того, чтобы спасти или убить тебя, — сказал волкодлак. — Он пришел по причине, которую, вероятно, скрывает даже от себя самого.
— Какой причине?
— Он имеет отношение к тому, что ты наблюдаешь: к черному небу, к смертям. Он убийца.
— И кого он должен убить?
— Бога, того, который уже здесь. Одина, который воплощен в трех наборах рун, Одина, повелителя мертвых.
— Откуда ты знаешь? Это же предрассудки, это...
— Есть одна женщина.
— Не понимаю.
— Должно быть, где-то здесь есть женщина. Норны сказали, что он будет искать ее.
— Во дворце полным-полно женщин.
— Ей снятся особенные сны. Она должна видеть его. Видеть меня. Она видит нас на тропинке у реки, залитой лунным светом.
Луис перекрестился.
— Есть такая женщина. Зачем он ищет ее?
— Он желает и ее крови тоже. Он убийца, он несет смерть и забвение. Он кровожадная тварь.
— Он мой друг. Я знаю его. Он не может никого убить.
— Твой друг? Как его зовут, говоришь?
— Аземар.
— Этот монах разорвал в клочья шестерых стражников в подземелье. Как ты это объяснишь?
— Он боролся за свою жизнь. В подобных обстоятельствах люди обретают удивительную силу.
— Причем одни больше других. Я стоял рядом, когда он подкрадывался к мертвым телам, как это делают мои братья-волки. Я видел, как человеческая плоть насытила его и сделала другим человеком. Он сломал кандалы, чтобы освободиться.
— Это неправда!
— Как иначе человек, просидевший в подземелье месяц, обрел силу, чтобы творить такое? Я узнал его.
— Откуда тебе известно все это?
— Я обливался потом и замерзал в темноте. Я подходил к границе мира богов и заглядывал туда, я стоял рядом, когда те, кто знает больше меня, терпели муки и умоляли даровать им знание.
— Так ты чародей.
— Нет. Я простой человек, но человек, которого боги заметили и изредка вознаграждают.
— Что будет с женщиной, той, которая видит волка во сне?
— Она манит его к себе, а ее влечет к себе бог. Она найдет бога, и волк найдет ее.
— А потом?
— Бог получит то, к чему стремится. Смерть нужна ему в этой жизни, чтобы жить в царстве вечности.
— Что будет с женщиной?
— Она умрет.
Молчание Луиса было для волкодлака тем ответом, который он хотел услышать.
— Она дорога тебе?
— Она моя жена.
— Значит, и тебе отведена роль в этой истории.
— Я тебе не верю.
— Он мой брат.
Луис вспомнил легенду, которую рассказал ему Змееглаз, о том, как два брата оказались втянутыми в интриги богов, как один брат убивает другого, чтобы обрести силу для убийства бога. Однако же он все равно не верил человеку-волку.
— Нет.
— У тебя остался трут?
— Да.
— Зажги.
Луис ударил по кремню и во вспышке света увидел свою лампу и трутницу. Еще пара искр, и он уже держал в руках и то, и другое. Он зажег лампу. Лицо волкодлака было изможденным, исхудавшим, в шрамах, однако же это было, совершенно точно, лицо Аземара. Он вспомнил, что говорил ему друг: «Я видел там, в темноте, своего двойника». Лампа у него в руке задрожала.
— Как мне уберечь жену? — спросил Луис.
— Помогай мне, — ответил волкодлак. — Мне не особенно хочется погибнуть от руки брата. Я собираюсь нарушить планы бога.
— Как это возможно?
— Мне надо попасть еще глубже, к источнику мудрости, тогда я смогу испить из него и узнаю, что делать дальше. Я-то думал, что одной моей смерти будет достаточно. — Человек-волк махнул рукой за спину, на сияющую в свете лампы воду. — Источник там.
Луис всмотрелся в лицо волкодлака, лицо своего друга Аземара. Ему хотелось верить ему. Невероятное сходство волка с Аземаром доказывало, что они братья. Беатрис. Беатрис! Мысль о том, что она угодила в магическую ловушку, что может быть мишенью для темных сил, переполняла его желанием раскидать скалы над головой и кинуться к ней. Он видел, что сделал Аземар с теми стражниками в темном коридоре, видел, как он убивал и кормился. Он мог поверить в то, что его друг Аземар теперь волк. А Луис сам отвел его во дворец, оставил у себя в комнате рядом с Беатрис.
— Можно ли спасти и его тоже? — спросил Луис.
— Не знаю. Ответ даст источник.
Отчаяние терзало Луиса, словно острый нож, — надо что- то сделать, чтобы выдернуть его.
— Я помогу тебе, — решил Луис. У него за спиной раздался сиплый вздох, и из воды вынырнула седая голова Може. — И мои воины тоже.
— Отлично. Меня зовут Элиф, — сказал волкодлак.
— А я Луис.
Може рывком выбрался в каменный тоннель.
Глава тридцать девятая
Убийцы
Запах, разбудивший его, был запахом смерти. Повсюду лежали мертвые тела, совсем близко к нему. И еще воняло гарью. Аземар сел на кровати и дотронулся до груди. Кожа была мокрой от слюны. Сон его был беспокойным. В сновидениях снова была она, Беатрис, госпожа. Во сне он дважды совершил предательство: предал церковь и свой обет безбрачия и предал друга.
