Александра Лисина - Дорога смертников
Белка тяжело оглядела неподвижные ряды Перворожденных.
- Вижу, что нет... но кто из вас готов взять в руки нож и, глядя в глаза такому ребенку, изуродовать его кожу этими рунами? Кто готов смотреть на то, как он истекает кровью, и при этом продолжать резать свое собственное тело, чтобы смешать свое бессмертие с его болью? Кто готов слушать его крики на протяжении нескольких суток, гадая, выживет ли этот малыш после такой пытки или нет? Кто из вас знает, что каждая капля вашей крови подобна для нас смертельному яду? И что она выжигает изнутри не хуже, чем запущенный под кожу Огонь Жизни?
Стрегон, очень кстати очнувшись и услышав последние слова, внезапно вспомнил странные узоры на теле Белика и внутренне содрогнулся, запоздало поняв, откуда у него взялась столь долгая жизнь и такие удивительные способности. Выходит, поэтому? Изменение виновато? Кто-то сделал с ним что-то ужасное и, тем самым, подарил совсем иную жизнь?
- Как ты думаешь, Берралис, - продолжала в полной тишине Гончая. - Что случится, если такой ребенок... ну, будем считать, что вам вдруг снова повезет... как ты думаешь, что он тебе скажет, когда откроет глаза и поймет, что вы украли его жизнь? Как он станет к тебе относиться? Обрадуется? Станет боготворить? На шею кинется и осыплет поцелуями?
- Руны Подчинения работают в обе стороны, - голос эльфа неожиданно охрип.
- Да, ты можешь сделать себя чьим-то Хозяином, - кивнула она. - Можешь начертить на нем свое имя и подчинить своей воле. Это несложно. Но неужели тебе нужен всего лишь послушный раб? Глупая, на все согласная кукла? Готовая и убить, и ноги раздвинуть, и кивать на каждое слово, как глиняный болванчик... тебе ЭТО нужно? Полная власть над живым существом? Над бывшим человечком, которого ты смог бы полностью контролировать? Всего лишь?!
- Если это нужно для выживания нашей расы, то да.
- Это принесет вам смерть, Перворожденные, - жестко бросила Белка. - Потому что никакого добровольного согласия, как бы ни уповал на это Совет, вы на Изменение не получите. Ни от детей, ни от их родителей. Первая же смерть отвратит от вас всех соседей. А последующие, которых тоже будет немало, ввергнут Лиару в новую Расовую Войну. Тогда как сами Измененные, если только вы не сотрете им память, будут ненавидеть вас всю оставшуюся жизнь. Будут помнить горы мертвых тел, среди которых лишь сотая часть сумеет по-настоящему измениться. Они будут видеть это каждый раз, закрывая глаза, и каждый день понимать, что могли бы стать такими же. Да, вы можете заставить их подчиняться. Можете убить. Забрать их разум, волю и тело. Но вы никогда не подчините себе их души. Не возродите свои Дома на чужой крови. Потому что пережитое унижение и боль будут преследовать Измененных вечно. До того мига, пока чья-нибудь милосердная рука не оборвет их чрезмерно долгую жизнь. Даже если не будет памяти, прошлое станет возвращаться к ним во снах. Оно будет рваться наружу, искать себе дорогу. Оно не смирится с утратой естества и когда-нибудь все-таки пробьется на волю. И вот тогда ОНИ вас уничтожат. Просто сотрут с лица земли. Если, конечно, об Изменении не узнают раньше и не решат спалить весь Темный Лес ДО ТОГО, как первые Измененные смогут пополнить ваши ряды новыми эльфами. Именно поэтому ваш лорд отказал Совету. И поэтому же запретил Хранителям начинать новый Круг...
Ее ровный голос то приближался, то отдалялся, теряясь где-то в необозримой дали, но Стрегон не мог не вслушиваться. И не мог не отчаиваться, понимая, что Белик зря тянет время. Несколько часов назад у него был бы шанс все исправить и вытащить отсюда нерадивого Брата живым. Но не теперь, когда его тело превратилось в кусок живого мяса, а внутри не осталось не единой целой косточки. Бел ведь должен это понимать... проклятье, действительно должен! Тогда почему все еще ждет и пытается переубедить равнодушных ко всему нелюдей?!
На поляне воцарилось тягостное молчание. Белка настороженно изучала непроницаемые лица эльфов, в глазах некоторых из которых все-таки промелькнуло минутное колебание. Однако это длилось надолго: вероятная выгода от союза с Измененными все равно с лихвой перевешивала все остальное. А в головах у них билась упорная мысль, что можно будет просто скрыть сам факт Изменения от остальных рас. Как семь веков назад, когда оно было впервые опробовано в Священной Роще. Только теперь у них появится живой образец - настоящий, бесценный... вот он, стоит буквально в двух шагах. Только руку протяни! А значит, и ошибок больше быть не должно.
Гончая с досадой опустила взгляд, ни в ком не найдя настоящего отклика.
- Жаль. Значит, вы уже все решили...
- Верно, - усмехнулся Берралис. - А вот ты зря сюда пришел. Арит!
Стрегон даже не увидел, когда молчаливый агинец вскинул арбалет и, прячась за спиной хозяина, плавно отпустил скобу. Не услышал свиста распарываемого воздуха и не увидел того, как расчертил темное небо смазанный какой-то липкой гадостью болт. Только смог различить сквозь гул в ушах тихий хлопок, с которым тот вонзился в живое тело, с содроганием представил, как холодная сталь насквозь проходит сквозь него, раздирая в клочья кожу, мясо, разбивая кости... наконец, услышал тихий вздох, удивленный вскрик и легкий шорох оседающего на землю тела. А потом заметил, что Белик, как подкошенный, рухнул под ноги Перворожденным, и горестно прикрыл глаза.
- Восхитительно, - едва слышно прошептал Берралис, растягивая губы в торжествующей усмешке. - Прав был отец: толика сонной травы еще никому вреда не приносила. В цепи эту дикую кошку! Арит, проследи! Хотя нет... стой! Я сам!
Эльф быстро шагнул вперед, перехватывая из чужих рук заранее заготовленные цепи, несколько долгих мгновений смотрел на неподвижное, неестественно бледное лицо Гончей, на котором даже ресницы не трепетали. Затем осторожно присел и нерешительно замер: Белка казалась такой беззащитной, уязвимой, бездыханной и... соблазнительной. Настоящее искушение. Несорванный плод, который мог бы достаться ему одному. Чудная возможность познать истинный секрет Измененной. Насладиться всем тем, что могло подарить ее гибкое тело. Сполна ощутить сладость исполнившейся мести. Ведь ее спину можно закрыть. Руки связать. Беспомощная, слабая, безоружная, совсем одна...
Эльф наклонился и жадно вдохнул ее чарующий аромат - дикую смесь терпкого меда и хорошо ощутимой угрозы. Невероятная приманка. Дивная. Уже безопасная. Красивая змея с вырванными ядовитыми зубами.
Стрегон напрягся, когда Перворожденный протянул руку и, позабыв про зажатые в ладонях цепи, неуверенно коснулся гладкой щеки Белика, на которой пламенела длинная царапина.
"Аконит - понял мгновенно, - этот гад выстрелил болтом из гномьего аконита, чтобы отрава сразу попала в кровь. Белик стал абсолютно беспомощным. Слабее ребенка. Уязвимее девчонки. Один. Здесь. Из-за меня. Зачем-то вернулся, попав точно в расставленную ловушку..."
