Василий Сахаров - Кромка
— Чего надо? — Эрнесто плечом прижался к стене и сверху вниз посмотрел на меня.
— Сразу к сути?
— Да. Мой срок жизни уже отмерен, и тратить время на пустой треп не желаю.
— Жезл жреца, который ты продал купцу Онуфриеву, помнишь?
— Помню. Продешевил тогда. Причем очень сильно. Купец, падла, цену сбил, сказал, что бриллианты плохие. А я ему еще должен был. Вот за малую цену артефакт и отдал. Зато он долг списал. А почему спрашиваешь?
— Моего учителя интересует, где ты его взял.
Эрнесто пожевал губами, помолчал и махнул рукой:
— Ладно. Сейчас уже можно сказать. Но за информацию хочу денег.
— Сколько?
— Десять рублей дашь?
Видимо, смертельно больной повольник совсем обнищал или информация, которой он мог поделиться, не представляла особого интереса. В любом случае для меня сейчас десять рублей — сумма небольшая, и ведьмак ее возместит. Поэтому я согласился:
— Деньги есть. Если информация того стоит, расплачусь.
— Жезл добыл на севере. Карта имеется?
У меня карты не оказалось, в рюкзаке осталась, а вот у Миши она была, и он раскинул ее на столе. Эрнесто склонился над ней и ткнул пальцем:
— Вот здесь это место. Северные предгорья Перуновых гор, примерно в пятнадцати километрах от моря. Ущелье Сата, охотничьи владения племени орос. Там развалины старые, древний храм. Мы с ребятами прошлись, немного порылись и нашли этот жезл, будь он проклят.
— Почему проклят?
— Злая сила в нем. Мои ребята, кто там был, уже в могиле, а у меня рак. Всю жизнь крепышом был и никогда не болел, а тут нате вам, подкосила болячка. Не иначе жезл всему виной. Но теперь мне уже все равно. Недолго осталось. В запой ушел, хотел забыться, но отец Иосиф из храма великомученика Андрея наставил на путь истинный. Теперь хочу с долгами расплатиться и в церковь пойти, покаяться в грехах и принять постриг…
Слушать о намерениях Эрнесто не хотелось, и я задал следующий вопрос:
— Больше в тех развалинах ничего не находили?
— Несколько старых бронзовых монет с изображением змея. Больше ничего. Попробовали вскрыть подвалы под храмом, но не получилось. Там каменные блоки по пять-шесть тонн. А потом появились горцы, и пришлось уходить.
— Маршрут, каким в те края шли, описать сможешь?
— Нет. Деталей не помню уже. У меня своя карта была, там все отметки. Но я ее заложил давно, когда на водку денег не было. Все сроки вышли, теперь она уже не моя.
— Кому заложил?
— Кузьмичу.
— Кто это?
— Старый повольник. Сейчас книжную лавку на Сенной улице держит. Это в двух кварталах отсюда. Добрый мужик. Берет у повольников старые книги и карты. Иногда амуницию и кое-что из оружия.
— Еще что-нибудь рассказать можешь?
Он усмехнулся:
— Могу историю своей жизни поведать.
— Не стоит.
— Тогда прошу денежку на стол. Уговор есть уговор.
Без споров я выложил на стол десять серебряных кругляшей. Эрнесто забрал монеты, и мы вышли. Спустились вниз, и Миша спросил:
— Теперь куда?
— Я в книжную лавку. А ты?
— Вернусь на Биржу и дождусь Лиса. Если сговоримся, стану в его отряде командиром группы.
— В таком случае прощай?
— Лучше — до свидания. — Он хлопнул меня по плечу. — Летом большой поход намечается, — значит, все в одном войске будем: и Елена, и я, и Герман. Там и встретимся.
— Наверное, — согласился я.
Мы расстались, и я покинул казарму повольников.
Книжную лавку, небольшой двухэтажный домик с балконом, нашел сразу. Под перезвон колокольчиков над дверью вошел внутрь, огляделся и разочарованно вздохнул. Лавка только называлась книжной, а на деле из литературы там были только буквари для местных детишек и какие-то старые потрепанные фолианты. Книги стояли на одной полке в центре небольшого помещения, а все остальное пространство занимали разнообразные вещи, которые уже побывали в употреблении. Ощущение, будто к старьевщику попал. На вешалках латаные камуфляжные майки, рубашки, штопаные брюки и разгрузки. На полу в ряд — стоптанные сапоги и ботинки. А в шкафах столовые сервизы: ложки, вилки, тарелки и стаканы.
Короче, ничего интересного. Но я не за покупками зашел и собрался позвать хозяина. Однако меня окликнула девушка, которая вышла из подсобки:
— Вы что-то хотели?
Обернувшись, я увидел перед собой Машу, ту самую рабыню, которую перед тем как попасть в Тайную канцелярию видел на рынке. Только теперь она выглядела гораздо лучше. Посвежевшая и одетая в добротное шерстяное платье симпатичная молодуха. Хотя неровность носа никуда не делась. Кстати, она меня тоже узнала, немного смутилась и сказала:
— Привет. А я тогда ждала, что ты придешь…
— Не получилось, — улыбнулся я и спросил: — Что ты здесь делаешь?
— Меня Иван Кузьмич и Алена Павловна выкупили. Они уже в возрасте, им трудно за лавкой присматривать. Вот меня и поставили. Сейчас как раз ревизию делаем. Покупателей уже не ждали.
— И как ты здесь поживаешь?
— Мне вольную дали и относятся хорошо.
Одновременно с этими словами из подсобки появился совершенно седой дед. Он зябко кутался в душегрейку из собачьей шерсти и выглядел больным. Немудрено, что ему понадобилась замена.
— Здравствуйте, молодой человек, — прошамкал старик: видимо, Иван Кузьмич. — Что вам угодно?
— Здравствуйте. — Я тоже проявил вежливость, причем улыбнулся Маше, которая снова смутилась и суетливо отвернулась. — Мне нужна одна карта.
— Какая именно?
— Карта, которую заложил повольник Эрнесто. Она еще у вас?
— Допустим. Но вас может не устроить цена.
— Так покажите товар и скажите, сколько вы за него хотите.
Начался торг, и на прилавке появилась карта с отметками, которые наверняка заинтересуют Вадима. Старик сразу же попросил пятнадцать рублей, а я предложил два. Он сказал тринадцать, а я — три. Спорили около четверти часа, и сошлись на сумме в шесть рублей. Старику было скучно, вот и торговался, а мне деваться некуда, задание должно быть выполнено.
В итоге все-таки сторговались. Я получил карту, а Кузьмич — деньги. Мой кошелек опустел, но я об этом не жалел. Расстались мы хорошо, и расстроило меня лишь одно: Маша исчезла, ушла в подсобку, и не удалось с ней попрощаться. Хорошая девушка, чем-то она мне приглянулась. И, подумав, что при первом же удобном случае нужно ее навестить, я отправился в крепость.
43
К сожалению, ведьмак в Каменце не задержался. Он решил все свои дела в княжестве в течение двух дней. Здесь его ничто уже не держало, и Вадим Рысь решил вернуться в свое логово, а я, как и другие ученики, последовал за ним.
