Шимпо Ботан - Через тернии в Бездну
Проснулась посреди ночи. В шатре теплился костёр, рядом сопели друзья, снаружи дежурили «корни истины». Покой и защищённость… Но на душе — липкий страх. «Надо меньше пить, — шепнула себе Лайра, тревожно улыбнувшись. — а то ещё черти привидятся… Или змеи — посреди зимы». Но ДЕЙСТВИТЕЛЬНО увидав красноглазую, черную как слепой мрак змею, правительница сразу поняла — она реальна. Схватилась за нож, — но рептилия оказалась быстрее. Метнулась — и укусила за руку… Всё тело прожгло густой, холодной, цепенящей болью. Корчась от неё, Лайра раскрыла в вопле рот — и змея быстро туда нырнула, стала извиваться среди внутренностей. Затем — тишина и пустота.
* * *«Привет тебе, великая глупышка», — просипела Ведьма, восседая посреди темноты, в облаке тускло светящегося тумана. — «Я пришла поздравить тебя с первыми серьёзными успехами. Север твой, но дальше — Центральные земли, путь на Столицу. Потому — вместе с поздравлениями — я вручаю тебе новые дары. Новые силы и неизведанное прежде могущество… Разумеется, это может привести для тебя к кое каким неудобствам. Возможны проблемы со здоровьем… Но мужайся! Разве трон Кузуни не стоит того?»
Лайра хотела было ответить — грубо и жестко, но поняла, что не способна вымолвить ни единого слова. В этом тёмном мире Ведьма полновластная повелительница.
«Ступай, и исполни свою мечту — дабы исполнить и мою. И восславь меня за щедрые дары! До встречи!»
Темнота отступила — и Лайра с трудом открыла глаза. Увидела склонённые над собою тревожные лица друзей и дервишей. «Ну, слава Богам» — пробормотала она.
* * *Дервиши долго донимали Лайру расспросами, требуя быть предельно честной. Пришлось рассказать всё начистоту.
— Высшие Силы мне свидетели! — молвил Корень Вечности. — Я согласен был служить распутнице и пьянице — веря, что она способна объединить Кузуни. И веря, что она окончательно исправится… Но служить женщине повязанной с Тьмой — нет уж, это слишком.
— Немножко тьмы есть почти в каждом человеке, — заметил Корень Небес.
— Но не каждый человек является ведьмой, — стоял на своём Корень Вечности.
Дервиши разделились на два лагеря — и спорили долго, яро, до хрипоты. Корень Небес убедил большинство служить Рыжей Всаднице и дальше… Но четверо покинули её навсегда, уведя своих учеников.
— Если ещё кто-нибудь захочет уйти, пускай делает это без высокопарных речей, — заявил Митай, — Иначе познает остроту моей шпаги.
— Успокойся, друг, — печально улыбнулась Лайра.
Были приняты меры, чтобы сведения о договоре с Тьмой не распространялись… Увы, задавить все слухи не удалось.
* * *Далее Лайра дала Митаю важное поручение. Очень важное. Отправила его с надёжным отрядом за Ведьмой. Дабы он приволок её к Лайре — для задушевного разговора… Увы — найти старую каргу не удалось. На месте её жилья стоял хутор, пожилой хозяин которого красноречиво развёл руками. В памятном сарае жевали жвачку две козы. Митай принялся настойчиво расспрашивать жителей соседних деревень. Но те прикидывались дурачками — пожимали плечами, заявляя, что ничего не знают, да и не их ума дело…
«Плохо» — сказал Митай. Чувствуя подвох, приказал снести хутор, и лично заколол обе козы. Но на душе легче не стало! Вручив взбешенному хозяину ларец с золотом (превосходящим цену хутора в несколько раз) парень собрал своих людей и вернулся к Лайре.
Та, узнав новость, долго сидела неподвижно, глядя на теплящийся костёр. Рядом сидели шестеро друзей — не отвлекая. В очах правительницы отражались сполохи огня… Наконец она задумчиво проговорила:
— Ведьма сильна. Так просто мы её не уделаем.
Затем вдруг улыбнулась уголком рта, встала и тряхнула рыжими волосами.
— И ладно. Придёт время — всё равно разберёмся. Ну а сейчас нас ждёт Столица — священный город Лаашин!
* * *Переправившись через Желтую Реку, воинство вступило на просторы Центральной Кузуни. Некогда отец, начитавшись книг, много рассказывал Лайре о красотах этих земель. «Они воспеты поэтами и мыслителями, стекают молоком и мёдом. Весною вишнёвые сады подобны невестам — облачены в белое, и словно соревнуются в красоте. Позднее — дарят сочные плоды… А также сливы, абрикосы, груши. Зелёные равнины, прорезанные полноводными реками… Нарядные деревни, огромные шумные города, золотящиеся поля пшеницы, стада коров. Лучшие места под Небом!»
Но сейчас пейзажи не радовали глаз — хоть и весна. Большинство садов вырублены, многие деревни — выжжены, поля вытоптаны, а города полны нищих. Не молоком и мёдом стекала земля, а слезами и кровью. «Корни» произносили речи по поводу разрушенных Священных Башен, и призывали на головы смутьянов Гнев Небес.
Разумеется, картины всеобщего разорения оставляли в лайриной душе следы. Но куда больше её волновало собственное здоровье. «А что если я не смогу вести войско? Оно на меня рассчитывает. Что ж мне делать-то? Как быть?»
Поначалу правительница думала, что просто устала. Да, её мучили кошмары, бросало то в жар то в холод, пропал интерес к обычной пище — но с кем не бывает? Война — не прогулка. Однако кошмары становились всё более жуткими, и всё больше хотелось сырого мяса. Желательно кровавого… От обычной еды тошнило, она казалась сделанной из пепла. Даже самые бесшабашные солдаты заметили, что лицо Лайры побледнело — от приятной лёгкой смуглости не осталось и следа. Под глазами залегли тени, а сами глаза блестели — и глядели очень странно. Жадно и отчаянно, зло и безысходно. Правительница начала часто гневаться. По поводу и без повода! Однажды выбила Шинаку зуб. Затем попросила прощения — и толстячок её простил. Но новый зуб от этого не вырос…
Лайру всё чаще называли ведьмой. И в лагере врагов, и в «родном» войске… Нескольким особо ретивым болтунам вырвали языки. Но языков становилось больше: все не вырвешь — не хватит ни щипцов, ни времени. Дервиши — вместе с Матахом — много молились, приносили Небесам жертвы, и готовили горькие травяные отвары. Добавляли в них капли своей крови — жизненной силы. И поили Лайру. Это помогало — но, в то же время, раздражало повелительницу. Она стала срываться на дервишей и на Матаха, обзывая их колдунами и бормотальщиками. Правда каждый раз, успокоившись, искренне извинялась и обещала быть посдержаннее.
Зато лайрины страхи о неспособности вести войско оказались напрасными! Всё складывалось с точностью до наоборот. Страдания порождали в её душе лютую ненависть — к Ведьме, к устроившим гражданскую войну смутьянам, к фанатикам и наёмникам — и она выплёскивала гнев на поле битвы. Ненависть преображалась в энергию, в силу — а вообще, по правде сказать, силы Лайры стали истинно чудесными. Она выпускала по двенадцать, по пятнадцать стрел в минуту — и все попадали в цель. Все до единой. Пробивая любую броню и разя насмерть. Лайрин голос налился дикой грозной уверенностью и мощью. Ведомые ею солдаты бросались в отчаянные атаки, сражались как бешеные — и обращали врагов в бегство. Огромное войско стало ещё более преданным, чем раньше — солдаты говорили: «пускай Рыжая Всадница ведьма — и что? Зато в ней больше силы ума и доблести чем в сотнях благочестивых мужиков. Вспомним-ка Вая и Шанара — и множество прочих. Все с виду безупречные, гордящиеся родословной, сверкающие орденами. Ну и толку от них?»
