Дмитрий Щербинин - Просторы Многомирья
– Ты бы поосторожней, – посоветовал Винд, но его совет остался без всякого внимания.
И вот сундук развалился на две раскалённые, дымящиеся половины.
Тифма извлекла действительно ослепительно сияющее, вздрагивающее – одним словом, живое сердце. Конечно, это было нечеловеческое сердце – это было сердце живого, разумного корабля, родственника оставшегося на Каэлдэроне Крылова.
Винд пробормотал:
– Я и предполагал, что в сундуке лежит нечто подобное. Наверное, это действительно великая ценность – не умирающее, изливающее такой сильный свет сердце.
Тем временем, в груди Тифмы раскрылась дверца – железное чудище поместило изумрудное сердце туда, под надёжную защиту…
* * *
Тифма являлась рукотворным, механическим существом, но и задатки самостоятельного мышления были в Тифме. Много столетий назад попала она на Аратроэль, и все эти годы блуждала по лесу, не имея ни цели, ни понятия, зачем она это делает. Иногда она выходила к озерцу и получила стрелы от каменистых. Надо сказать, что эти стрелы ей не вредили, а даже, при обработке, шли на замену износившихся деталей.
Но Тифма чувствовала, что, несмотря на замену некоторых частей себя, её тело постепенно приходит в упадок, что всё меньше остаётся жизненной энергии, и уже скоро она окончательно остановится…
И вот – надо же, какая удача! Тифма почувствовала, что среди руин появился неиссякаемый источник столь необходимой ей энергии. Главенствующей для неё целью стало: добраться до этого источника и завладеть им. Если бы для этого потребовалось перебить всех каменистых, то Тифма не задумываясь сделала бы это. Но, к счастью для себя, каменистые оказались через чур слабыми противниками, и Тифма забрала источник энергии без проблем…
Винд, который в этот сундук вцепился, в сущности, ничего для Тифмы не значил, она бы могла разорвать его, но не сделала этого, так как он и не сопротивлялся.
Если бы Тифма могла испытывать эмоции, то она ликовала бы – изумрудное сердце, оказавшись в её сложной механической груди тут же оживило все уже почти отключившееся, проржавевшие детали; теперь Тифма могла существовать: бродить по Аратроэлю, гнуть деревья и наводить страх на местных рифмоплётов сколь угодно долго.
Но, вместе с заработавшими устройствами, в Тифме пробудилась и память, появилась цель. Оказывается, Тифма была построена для войны…
Давным–давно, столетия назад, собрали её, также как и тысячи других Тифм. Они должны были встретиться в битве со своими противниками, но потом произошло что–то и Тифма оказалась в стороне от боевых действий…
И вот теперь появилась очень важная цель – улететь с Аратроэля, вступить в битву, уничтожить всех противников могучей империи, собственностью которой и являлась Тифма.
Огромный срок, прошедший в бессмысленном хождении по Аратроэлю теперь был неважен для Тифмы. Не могла она понять, что война, для которой её изготовили, давно уже закончилась…
Империя, частью которой была Тифма, называлась Ой–Чип–оном, и в нашем повествовании ей будет отведена далеко не последняя и, к сожалению, совсем не светлая роль. Но это – в будущем, а пока что, питаемые неиссякаемым источником энергии, заработали давно пребывавшие в бездействии двигатели. Из железных лап Тифмы начали выбиваться яркие синевато–белые лучи.
Винд почувствовал жар, который эти лучи порождали, и отполз ещё на ещё на пару метров.
Вскоре Тифма, начала подниматься, вот уже оторвалась от раскалившейся до красна земли…
И тогда Винд крикнул:
– Без меня улетаешь?! Мне ведь домой позарез нужно!..
И он прыгнул вперёд, вцепился в горячую железную лапу Тифмы, начал карабкаться вверх, подальше от источника нестерпимого жара…
Ну а Тифма даже и не почувствовала, что на ней появился некий дополнительный груз. Слишком мало, по её меркам, весил Винд.
Всё выше и выше взлетала Тифма. Вот врезалась в толстые ветви деревьев, которые смыкались над оврагом. Конечно, эти ветви не могли её удержать; с громким хрустом переломились и полетели вниз.
Чем выше взлетала Тифма, тем светлее становилось. Ведь это только на поверхности миров, которые вращались в бескрайнем воздушном океане, сменялись дни и ночи; небо же никуда от солнца отвернуться не могло.
Исключением были те часы и дни, когда надвигались массивные дождевые тучи; но в это время в окрестностях Аратроэля и Каэлдэрона было ясно…
С каждой секундой Тифма разгонялась. Всё сильнее свистел ветер, поверхность Аратроэля весьма резво отодвигалась вниз, но пока что, за корпусом Тифмы Винд не видел родного Каэлдэрона…
Но вот, наконец, появился знакомый лесистый пейзаж, увидел Винд и поселение, в котором ждали его родные.
Юноша крикнул:
– Тифма, давай–ка – поворачивай. А то мимо пролетим!..
Но, естественно, Тифма и собиралась пролететь мимо Каэлдэрона, а выкрики Винда значили для неё не больше, чем чириканье пронёсшихся рядом, перепуганных птах…
Вскоре и Винд сообразил, что Тифма его совсем не слушается, и что улететь он с ней неизвестно как далеко, и не увидит никогда ни родных, ни верную птицу Ашу, ни кораблика Крылова.
Тогда Винд крикнул:
– Ладно, пока, железяка!..
Он разжал руки и оттолкнулся от Тифмы.
Тут же Тифма отдалилась, а Винд поплыл в воздухе, примерно в полукилометре над поверхностью Каэлдэрона.
Ему повезло. Ведь, если бы он оказался на высоте трёхсот метров, то уже начало бы действовать притяжение, он полетел бы вниз и разбился бы в лепёшку; но на высоте в пятьсот метров притяжение было незначительным: юноша не падал, но и не улетал, а начал вращаться вокруг Каэлдэрона, словно спутник.
Вращался он не то чтобы быстро, но и не слишком медленно. За полтора часа сделал полный круг. В течении этих полутора часов Винд разглядывал поверхность Каэлдэрона, и думал – как бы спуститься вниз?
Нет – ничего толкового в голову не приходило. Каждая фантазия заканчивалась падением и гибелью. Ведь, если бы он даже сумел спикировать точно в лесное озерцо, то всё равно – при падении с такой высоты, разбился бы насмерть…
И, в конце концов, уставший от переживаний, Винд задремал.
* * *
Если бы Винд не спал, то увидел бы, как при очередном его витке над Каэлдэроном, от маленького, почти неприметного лесного озерца, взмыла некая точка. Постепенно эта точка приближалась, разрасталась, и вот уже превратилась в пятнышко изумрудного цвета. Потом стал виден и парус…
Кораблик Крылов, уже выросший до размеров обычной рыбацкой лодки, подлетел вплотную к Винду и осторожно прикоснулся к нему бортом. Юноша раскрыл глаза, ущипнул себя, и молвил:
