Кэйтлин Кирнан - Беовульф
Улучив момент, один из танов оторвался от весла и пробрался к мачте.
— Так берега и не видел? Костры данов?
Судно резко легло на бок, затем медленно выпрямилось.
— Вообще ничего не видел, Виглаф. Только вода, дождь и ветер.
— Ни костров, ни звезд, ни солнца... Пропали мы, Беовульф. Пойдем на дно, к ундинам[25].
Беовульф засмеялся, но рот его мгновенно заполнился смесью дождя и соленых морских брызг. Он сплюнул, не переставая ухмыляться. Оторвав правую руку от мачты, Беовульф ударил себя в грудь, в кожаную броню, усиленную железными заклепками.
Море—мать моя, Виглаф. Оно выплюнуло меня и не возьмет обратно в свое темное чрево.
Виглаф тоже сплюнул, отфыркиваясь.
— Тебя, может, и не возьмет. Но моя мать — рыбачка в Упланде[26], и я хотел бы умереть, как положено, в бою, а не...
Судно вновь резко подпрыгнуло на волне, Виглаф завершил фразу проклятием и схватился за Беовульфа, чтобы не улететь в море.
— Беовульф, ребята беспокоятся из-за шторма.
Беовульф кивнул и обнял Виглафа за плечи, чтобы поддержать его.
— Этот шторм не ветра дело, я уверен. Темные силы подняли его. Но демонам не удастся зедержать нас. Нет, Виглаф, нас ничто не удержит, если мы твердо решились. Нет под Мидгардом силы, способной меня удержать.
— Но если боги... — начал Виглаф.
— Тогда пусть они утонут и провалятся в ад! — крикнул Беовульф, стараясь перекричать шторм. — Если боги не соображают, что меня не испугать ветром и водой, то они просто мелкие недоумки, воистину.
Виглаф хотел спросить, не сошел ли Беовульф с ума, — этот вопрос ему просился на язык уже не в первый раз. Но он знал, что ответ вряд ли имел значение. Все равно он последует за Беовульфом куда угодно, уж безумен его вождь или нет... Виглаф освободился от объятия своего командира и родича, хлопнул его по плечу и пробрался обратно, встретив встревоженные взгляды утомленных борьбой со стихией товарищей.
— Кто-нибудь жить хочет? — проорал им Виглаф во всю глотку. Поскольку никто не заявил, что хочет умереть, он продолжил: — Вот и отлично. Сегодня не помрем!
Он обернулся на Беовульфа, вызывающе вглядывающегося в шторм.
— Держимся! Держимся за Беовульфа! За золото! За славу! Вперед!
* * *
На голом гранитном утесе одинокий постовой бился за жизнь костра, стараясь спасти его огонь от ветра и дождя. За борьбой постового с интересом наблюдала лошадь, единственный товарищ по вахте, если не считать полевую мышь, которую постовой, изловив случайно и насадив на толстый кривой прут, без особого успеха пытался поджарить себе на ужин.
— Хотел бы я узнать, кого старый Хродгар поджидает к себе с моря в такую погоду, — обратился постовой к своему коню. — Как ты думаешь?
Конь только дернул ушами, ничего не ответил. Костер не желал разгораться, и постовой уже собирался съесть мышь недожаренной, как вдруг вспытика молнии дала ему возможность различить в море движение какого-то предмета.
— Ты видел? — спросил он коня. Тот утвердительно заржал. Еще вспышка — вне всякого сомнения, береговой прибой трепал крохотнoe суденышко с яркими щитами по бортам.
Часовой вскочил, позабыв про костер и про свой пустой желудок, вспрыгнул в седло и поспешил спуститься на берег по крутой горной тропе.
* * *
Беовульф и его таны благополучно выволокли, наконец, судно на песок. Виглаф испустил облегченный вздох и послал в воду презрительный плевок.
— Старый Эгир сегодня поклацает зубами, — засмеялся он и повернулся к Беовульфу. — Ты уверен, что это Дания?
— Если не Дания, то ад. Скоро узнаем.
Все еще хлестал дождь, сверкали молнии, но худшее осталось позади.
— Пожалуй, все-таки ад, — указал Виглаф на мчащегося по берегу всадника. Копье тот держал наизготове, как будто собирался насадить на него всех высадившихся на берег. Беовульф кивнул и отделился от спутников, пошел навстречу всаднику.
— Ежели он тебя продырявит, я сапоги возьму, ладно? — крикнул ему вдогонку Виглаф.
— Ладно, — откликнулся Беовульф. — И лодку заодно.
— А он, кажись, с серьезными намерениями. — Виглаф нахмурился, потянулся к мечу, но Беовульф только отмахнулся. Всадник, наконец, затормозил, и острие копья замерло в нескольких вершках от лица Беовульфа.
— Ты кто? — крикнул всадник. — Вижу я, вы воины.
— Дело в том, что мы... — начал Виглаф.
— Ты говори! — гаркнул всадник Беовульфу. — Не то проткну на месте. Кто ты? Откуда? Зачем пожаловал?
— Мы гауты [27], — спокойно ответил Беовульф, не обращая внимания на нацеленное ему в лицо копье. — Я Беовульф, сын Эггтеова. Пришли мы с дружбой к вашему господину, Хродгару. Молва идет, что у вас тут монстр появился. Говорят, что земля ваша проклята.
Человек на коне чуть расслабился, перевел глаза на спутников Беовульфа, но копья не опустил.
— Так и говорят? — спросил он неизвестно кого.
— И хуже говорят, — вступил Виглаф. — Барды от Ледяной земли[28] до берегов Винланда[29] поют о сраме Хродгара.
Страж приосанился в седле и с вызовом посмотрел на Виглафа.
— Нет срама в том, что ты проклят демонами.
Виглаф приблизился к Беовульфу.
— И нет срама в том, чтобы принять помощь от друга.
Беовульф глянул на Виглафа, потом на часового и его лошадь.
— Я Беовульф. И я прибыл, чтобы убить вашего монстра.
— Ну разве что вы не хотите, — добавил Виглаф, и Беовульф недовольно на него покосился.
— Не слушай его, друг, — сказал Беовульф часовому. — Его укачало сегодня в море, и он выблевал за борт умишко.
Часовой опустил копье, разглядывая всех пришельцев по очереди.
— Вам лошади нужны, — подумал он вслух.
* * *
Отшумел шторм, затихла в отдалении гроза. Гнев Хресвельга[30], гигантского орла, крылья которого рождают все ветры, веющие над земным шаром, нашел другую цель. Небо, однако, не просветлело, темные тучи не пропускали солнечных лучей, над землей навис сизый полумрак. Беовульф и его люди следовали за часовым-скильдингом на некрупных, но крепких косматых лошадках. Они оставили скалы и двигались по узкой дороге, вымощенной темным сланцем По обе стороны от дороги возвышались грубо обработанные памятные камни-менгиры[31] с вытесанными на них руническими знаками[32]. Проводив гостей до деревянного моста через глубокий провал, постовой повернулся к Беовульфу.
