Кэйтлин Кирнан - Беовульф
Ирса молча посмотрела на тана Беовульфа, сняла мизинцем с левой груди каплю сока и медленно облизала палец.
— Женщина! — рявкнул Вульфгар. — Тебе нечем заняться? Не надо дразнить мужчин, которые уже много дней и ночей не видели женской плоти. Удались немедленно!
— Пошли, Виглаф! — кивнул Беовульф, и они все вместе последовали за Вульфгаром к башне Хродгара по узким дымным улочкам.
Перед Хеоротом уже собрался двор короля. Из рваных облаков высунулось любопытное солнце, рассмотрело королеву, придворных, воинов. Поблескивали каменные ступени, тут и там сверкали лужи и лужицы. Беовульф и его таны спешились, поднялись на ступени, с любопытством озирая толпу и окружающие строения.
— Беовульф! — воскликнул король Хродгар, нетвердым шагом спускаясь по каменной лестнице, чтобы обнять гаута. — Что отец твой, Эггтеов?
— Отец погиб в бою с морскими разбойниками. Уж две зимы прошло.
— О, отец твой бравый воин! Он пирует за столом Одина. Могу я спросить о цели твоего прибытия?
Беовульф кивнул на заколоченный Хеорот.
— Я прибыл, чтобы убить твоего монстра, государь.
По толпе прошел ропот удивления и недоверия. Даже Хродгар поежился от такого нежданного ответа.
— Они уверены, что ты сумасшедший, — шепнул Виглаф.
Действительно, Беовульф увидел на лицах выражение сомнения, печать печали. Он улыбнулся настолько весело, насколько можно себе позволить у входа в место скорби, каким стал Хеорот.
— И, конечно, чтобы отведать твоего знаменитого меда, государь.
Хродгар облегченно улыбнулся, затем громко, зычно засмеялся громовым хохотом.
— Непременно отведаешь, мальчик мой, и безотлагательно!
Толпа на ступенях ободрилась смехом короля, напряжение спало.
Но королева Вальхтеов выступила вперед, спустилась по ступеням. Солнце играло золотом ее волос.
— Многие храбрецы приходили к нам, — сказала она Беовульфу. — Все они отведали меда моего государя, все клялись избавить этот зал от ночного кошмара.
Хродгар нахмурился и перевел взгляд с Беовульфа на жену, но промолчал.
— А на следующее утро, — продолжила Вальхтеов, — ничего от них не оставалось, кроме крови на полу, на скамьях и на стенах.
Глаза их встретились, и Беовульф увидел в ее глазах шторм не менее опасный, чем тот, который ему пришлось пережить в море. Он увидел в ее глазах страх, печаль, горечь.
— Государыня, я еще не выпил ни капли меда, — сказал, наконец, Беовульф. — Пока еще не выпил. Но я убью чудовище.
Снова засмеялся Хродгар, но смех его на этот раз звучал невесело, неискренне.
— Слышишь? Он сказал, что убьет, значит, убьет. Демон Грендель погибнет от руки этого молодого человека.
— Грендель? — спросил Беовульф, не сводя взгляда с королевы.
— Как? Ты не знаешь, что у нашего чудовища есть имя? — удивилась Вальхтеов. — Скальды, певшие о нашем горе и позоре, не назвали его имени?
— Да, — намного тише, чем прежде, сказал Хродгар. — Да, да, его зовут Грендель.
— Я убыо вашего Гренделя, — пообещал Беовульф, глядя в глаза королевы. — Не так уж он и страшен. Я перебил гигантов на Оркнеях[35] целое племя. Я сокрушил черепа могучих морских змеев. Что для меня один тролль? Скоро, государыня, он перестанет беспокоить вас.
Королева открыла рот, чтобы ответить, и Беовульф уже почувствовал вес ее непроизнесенных слов, но Хродгар с напускной бодростью обратился к двору:
— Герой! Море принесло к нам героя! Унферт, разве не говорил я, что с моря следует ждать нам спасения?
Окружающие встретили обращение короля не слишком уверенными приветственными криками, а Унферт и вовсе промолчал, исподлобья глядя на самоуверенного молодого человека.
— Вы пойдете через леса и болота и убьете чудовище в его логове? — с надеждой в голосе спросил Хродгар.
— Со мною четырнадцать храбрецов, — ответил Беовульф. — Море измотало нас, государь, так что пора открыть твой золотой мед, по всему миру знаменитый, и устроить пир в твоем легендарном зале.
При этих словах Беовульфа Унферт выступил вперед, заслонил собою королеву Вальхтеов и обратился к пришельцу:
— Разве не знаешь ты, великий Беовульф, князь гаутов и сын Эггтеова, что зал наш закрыт по приказу короля? Веселье в Хеороте всегда вызывает демона Гренделя.
— Но ведь закрытие зала не прекратило бесчинств чудовища, — возразил Беовульф.
— Нет, не прекратило, — покачал головой Хродгар. — Двух недель не прошло, как демон убил на конюшне трех лошадей и раба.
Беовульф перевел взгляд на заколоченные двери пиршественного зала.
— Что ж, если все равно толку нет, если, несмотря на мудрую предосторожность, зверь продолжает бесчинствовать, есть ли смысл отказываться от такого прекрасного зала? Жаль ведь, такое место пропадает.
— О, это верно, верно, — сразу согласился король. — Ужасная потеря, ужасная.
Унферт переглянулся с Вальхтеов, затем обратился к Хродгару:
— Но, государь, по твоему указу...
— Точно, — кивнул Хродгар. — По моему указу. Я его и отменю, этот указ, верный мой Унферт. Открыть зал! Немедленно!
И вот двери Хеорота снова открыты. Открыты и окна, свежий воздух хлынул в помещение. Пол покрыт слоем новой соломы, убрана грязь, старухи сняли паутину со стен и из углов, уже тлели угли, готовые вспыхнуть кострами, на которых зажарят оленей, свиней и птицу. В одном из углов зала за круглым столом восседали воины Беовульфа. Вульфгар сдержал слово» вернул им оружие без потерь, и теперь они чистили и точили сталь клинков, подтягивали ремни, смазывали кожаные ножны. Беовульф прохаживался по залу, оценивал его стены, балки, что-то обдумывал, о чем-то размышлял. Часто глаз его находил следы бесчинств чудовища: глубокие царапины от когтей в столах и стенных панелях, кровь, въевшуюся настолько глубоко, что смыть ее невозможно. Вот он остановился у двери, проверил засов.
Хандскио оторвался от своего меча и следил за Ирсой, которая скоблила стол неподалеку.
— Вот зверь, которого я бы хотел свалить, — он встал и ткнул мечом в ее направлении. — Не этим клинком, нет, более подходящим для такой дичи.
Виглаф пихнул его в бок так сильно, что Хандскио едва удержался на ногах.
