Софья Ролдугина - Белая тетрадь
Мальчишка…
Если бы не это холодящее кровь ощущение опасности, волнами исходящее от тонкой фигуры!
А ведь он князь,[4] уже не одну тысячу лет. Элита своего народа. Запредельная регенерация, эмпатическая чувствительность вплоть до подсознательного. Энергетические блоки и удары. Гипноз.
И еще — крылья. Идеальное оружие, одно прикосновение которого лишает разума, квинтэссенция яростной и противоречивой вампирьей души.
Вот бы посмотреть на них…
— Боишься? — изучающий взгляд пробирает до костей.
— Я и раньше боялась.
Князей, тем более тех, кто помнит войну, осталось не так много. Интересно, который?..
— А как тебя зовут?
После этого невинного, в общем-то, вопроса напряжение повисло в воздухе липкой паутиной.
— А это обязательно? — вздохнул вампир.
— Ну, когда-нибудь я все равно узнаю.
Он невидящим взглядом уставился на дорогу. Мотор взревел, и деревья за стеклом слились в одну темную застывшую массу. Тишина. Когда я уже хотела сказать, что, мол, проехали, он наконец очнулся.
— Максимилиан. Князь Максимилиан из Северного клана.
Не было нужды добавлять это. За всю историю мира был лишь одни вампир, носивший это имя — человеческое имя. И даже по меркам своей расы он считался ненормальным. Садистом. Его боялись, сторонились, но уважали. И ценили. Он был уникален. Максимилиан впервые попробовал кровь в шесть лет. Мило, правда? Почти на четверть века раньше обычного. Причем его жертвой оказалась ведьма-эстиль. Кровавое безумие, адаптационный период к новым способностям, когда жажда превращается в непреодолимое желание, длился не сто лет, а пятьдесят. Едва отпраздновав свое четырехсотсемидесяти-летие, он стал князем — другие ждали этого не меньше тысячи лет. Если бы не заражение солнечным ядом, вернувшее его в биологическое детство, он уже был бы Старейшиной. И не удивительно.
За тридцать шесть веков Максимилиан убил больше ведьм (да и простых смертных!), чем иной Старейшина.
Ну почему, если я влипаю в неприятности, это обязательно первосортные, уникальные неприятности?
Некоторое время Максимилиан игнорировал смесь страха, ненависти и любопытства, застывшую на моем лице, но потом сдержанно заметил:
— Знаешь, малыш, сначала такая реакция льстит. Потом раздражает. Но сейчас меня это бесит. Ну чего ты боишься, объясни мне?
Кое-как совладав со своим лицом, я как можно спокойнее ответила:
— Я боюсь боли и смерти. Не очень оригинально, да?
На какую-то секунду он показался мне очень одиноким…и потерянным.
— Малыш… Не всему, что обо мне говорят, стоит верить. Да, я не могу обещать, что верну тебя домой в целости и сохранности. Или что ни при каких обстоятельствах не возьму твою кровь. Даже не буду отрицать, что хочу этого. Но, может быть, попробуем подружиться? Не такой уж я страшный.
Если честно, после всего этого мне стало стыдно. Репутация, конечно, большое дело. Но только если половина из этих слухов не исходит из инквизиции. А так оно и есть, скорее всего. Смущение я по обыкновению спрятала за идиотской шуткой, больше похожей на издевательство:
— А что, у тебя бывают друзья?
К счастью, он не обиделся, безошибочно считав мое настроение.
— Представь себе, бывают. У меня даже друг детства есть, вот как! — он скорчил страшную рожу. Я не выдержала и рассмеялась:
— И как он тебя зовет? Максик?
— Не-а. Раньше все сокращали по-эльфийски.
— И как это звучит? — всерьез заинтересовалась я. Филология — мое давнее хобби. Почти все имена на древнем наречии имеют по два-три значения. Мое происходит то ли от Nieih — «отрицание, отказ», то ли от Nattie'e — «тайный, темный». Конечно, я не верю, что имена отражают характер, но все же…
Вампир выглядел смущенным.
— Ксиль.[5] И не вздумай смеяться!
— А мне можно так к тебе обращаться? — я старательно прятала улыбку.
— Наедине — пожалуйста. Только перед нашими не позорь…
И все-таки мне ужасно нравится, как он улыбается. Честно.
— Ксиль?
— А?
— Куда мы сейчас едем?
— В Бирюзовый. Там кое-что купим, оставим машину и дальше — через Срединный лес своим ходом.
Что-то у меня со слухом проблемы.
— А почему не на запад? Ведь замок Королев там, на холмах, — вопрос на дурачка, но я не могла не проверить. Максимилиан только фыркнул.
— Знаю я ваши фокусы. Туда нельзя попасть прямым путем. Сначала надо пройти два портала. Замок-на-Холмах — это, как я понимаю, зачарованное место.
Итак, мы вернулись к исходной точке.
— Если ты все знаешь, то зачем тебе я?
Он усмехнулся.
— Сопровождаешь, чтоб я не сбежал.
— Издеваешься?
— Издеваюсь, — он покаянно склонил голову. — Ну как ты не понимаешь, вдвоем путешествовать веселее… — он посерьезнел. — К тому же после инициации ты вне закона. Или попробуешь отстоять право?
Я представила и содрогнулась.
— Ну уж нет. Лучше общество вампира, чем экзамен в казематах инквизиции. Что-то мне не верится, что я его сдам…
Некоторое время мы ехали в тишине. Я прислонилась лбом к стеклу и неотрывно смотрела на мелькающие за окном обочины. С каждой минутой я все больше отдалялась от дома. В это сложно поверить, но раньше я никогда не уезжала дальше Золотой, нашей столицы. Или соседнего Небесного. А теперь я на пути к Холмам, резиденции Королев. И рядом никого…
— Малыш?
— А? — голос вампира вывел меня из невеселых раздумий.
— Каким ты меня видишь? Я тебе нравлюсь?
Хм… Кхм-кхм… Это он меня спрашивает?
— Э-э… Но ты же эмпат! — выкрутилась я. — Ты чувствуешь мое отношение. И вообще, это нечестный вопрос!
— И все-таки? — он подкупающе улыбнулся. — Предположим, я хочу это именно услышать. Ну, кроме того, что я псих, придурок и садист.
Ах, он у нас злопамятный! Подумаешь, у меня кое-что в запале вырвалось. Или у Феникс.
Все, напросился.
— Вообще-то судя по твоей биографии, так оно и есть. Но тебя интересует мое мнение, а не собрание легенд и предрассудков. Про эльфов вон говорят, что они сплошь музыкальные, изящные и утонченные. А я знаю одного типа, который носит рваные джинсы и мятые футболки. А еще кепки. Говорит, под ними уши удобно прятать…
— Ну а насчет меня?
— Очень красивым…
Ох, кто меня за язык тянул! Я мучительно покраснела. Ляпнула так ляпнула. Может, мне еще ему в любви признаться? Мысленно ругая себя, я подняла глаза на вампира, чтобы встретить внимательный, испытующий взгляд без тени насмешки. Как будто ему и впрямь важны мои слова. Я приободрилась и продолжила:
