Майкл Нортвуд - Поединок
После этого полчища многоногих словно застыли на месте, остановились и растерялись: стали крутиться на месте, кто где был, нелепо тыкаясь мордами друг в друга и в дома с заборами. Поселенцы тут же перешли в атаку, навалились на чудовищ и до первых сумерек выгнали их из поселка.
Одноглазый Стив из числа опытных воинов потом объяснил Деггубэрту:
– Понимаешь, все эти многоногие – что гвардейцы Его Величества: сами, может, и не дурные, но пока монарх не велит – ничего делать не будут.
– Как же самка многоногих им велела напасть? Мы ничего не слышали, кроме ее визга перед смертью… – удивился Деггубэрт.
– Сам точно не знаю, но когда-то давно, много Времен назад, один умник из придворных знатоков говорил мне, что мысли они друг дружке передают, – почесал Стив бровь над пустой глазницей. – Наподобие того, как мы из своего кампуса в другой кампус, до которого полдня идти пришлось бы, передаем с помощью дыма или костров сигналы беды или праздника.
– А из Средних Мест, где песка больше, чем неба, люди ушли, потому что дыма днем не видно, а ночью костры можно со светящимся песком спутать? – поинтересовался Деггубэрт.
Одноглазый Стив ухмыльнулся, потрепал Деггубэрта по плечу и кивнул:
– И поэтому тоже…
Вышка, сколько Деггубэрт помнил, всегда стояла здесь. С самого низу, из глубин почвы – смеси плотного песка и твердой глины – вверх поднимались несколько свай из материала, названия которого Деггубэрт не знал: этот прочный и всегда прохладный материал, серый, с мелкими камешками и крошечными пузырьками воздуха, надежно держал три этажа вышки.
На первом, построенном также из этого материала, аккуратно были отдельно расставлены тяжелые и легкие доспехи и оружие. Второй этаж представлял из себя небольшой дом с ложами для отдыха, очагом для приготовления пищи и специальными шкафами для хранения сухого пайка; окон на этом этаже почти не было, если не считать узкую щель рядом с лестницей, сделанной, как понимал Деггубэрт, скорее чтобы воздух внутрь проходил, а не для того, чтобы разглядывать окрестности.
Третий этаж был чем-то похож на крепость-дворец Его Величества, как видел его Деггубэрт на рисунке в книге: этакая башня с бойницами и деревянной крышей. В бойницы можно было просунуть руку или ложе арбалета, но ничего более широкого. Из них хорошо просматривалась местность, и когда многоногие наступали полчищами на людские поселения, смотрители замечали их орды издалека.
К счастью, такое происходило нечасто. Последний раз ужасающее нашествие многоногих, когда за их тушами даже земля не просматривалась, пришлось отражать около тридцати Времен тому назад. Это можно было смело назвать нашествием: от тысяч жуков, скорпионов и пауков люди оборонялись несколько дней, тщательно, экономя каждую стрелу, прицеливаясь в самых крупных тварей и убивая их наповал.
Многоногие тут же начинали жрать друг друга, а люди с надеждой оглядывались за спину, нетерпеливо ожидая подходя гвардейцев Его Величества с добровольными помощниками – отрядами самообороны из кампусов и городов. Много тогда полегло храбрых воинов; нескольких Деггубэрт знал лично – Билла-Хромоножку, Рыжебородого Свена, Мэйвила-Аллигатора, Строгого Дастина – и сам закрывал им, погибшим в жестоких схватках, глаза…
И целый день потом совместными усилиями караульщики отдирали от вышки липкие нити, которые выделяют многоногие. Пауки окрутили ими все столбы и лестницу. Смотрители еле оторвали эту дрянь, и притом здорово изрезались. А от гниющих туш смердело так, что в кампусе Белой Птицы (а туда идти, пожалуй, с половину дня) женщина морщили прелестные носики и прикрывали личики влажными платками…
Вышка за эти десятки Времен стала для Деггубэрта родным домом. Жены у него уже давно не было: красавица Мона сорок Времен назад умерла, так и не родив Деггубэрту ни сына, ни дочери. Придворный знаток, случившийся с инспекцией Службы Наблюдения за Пустыней, сказал – от какой-то болезни, вызванной светящимся песком.
Мона перед смертью сильно страдала: говорила, когда хватало сил, что у нее внутри словно Большой-С-Клешнями сидит и тянет все силы из нее, ох, как больно тянет. А как испустила дух – сразу такой тоненькой стала, иссохшей, словно воды не пила целый день… Вот с тех пор, как закопал Деггубэрт свою Мону в глубокую яму, и не тянуло его обратно в родной кампус. Иной раз даже в дни, свободные от Службы, оставался Деггубэрт на вышке – чинил что-нибудь, за оружием и доспехами ухаживал, окрестности проверял: не отложили ли где-нибудь свои яйца чудовища, пришедшие из Средних Мест? Да еще читал старинную толстую книгу, неведомо как оказавшуюся в укреплении. Называлась книга тоже смешно: «Энциклопедический Словарь», как значилось на выцветшей обложке. Написана она была на малопонятном наречии: язык вроде родной, а слов мудреных, неизвестных в ней было больше, чем медуз в прибрежных водах. Смысл слова «Словарь» Деггубэрту еще был понятен, а вот насчет второго слова он тщетно ломал голову и сдвигал брови, так за долгие времена и не приблизившись к разгадке его значения…
Слова и буквы Деггубэрт читал с трудом. Он родился еще до того, как нынешний Его Величество из-за оскудения казны отменил своим Указом общедоступное обучение. Однако все равно – добираться из их кампуса в ближайшей город, где имелась школа, было нелегко, он пропускал много занятий. Когда Деггубэрту исполнилось тридцать Времен, отец и мать отказалась и от домашнего знатока: плата за обучение в размере пяти кувшинов воды в неделю показалась им непосильной.
Зато Деггубэрту повезло с наставниками потом, во время службы. Тот же Одноглазый Стив преподал ему основные уроки чтения и счета, научил, как узнавать звезды и различать по одежде ранг вельмож. Но читал Деггубэрт все равно лишь по слогам, и то с трудом. Стократ легче давалось ему понимание следов на земле и песке: вот здесь недавно проползла ящерица, тут сидели птицы, изредка слетавшиеся из прибрежных районов в пески. А вон там пробивается глубоко из-под земли корень эвкалипта – значит, нужно огородить это место, чтобы выросло дерево, крона которого спустя много Времен будет спасать одиноких путников от палящего солнца…
Деггубэрт любил читать следы на земле и песке. Иногда, когда обстановка наводила на смотрителей скуку, а многоногие не беспокоили своими набегами, Деггубэрт спускался вниз и бродил по окрестностям, разгадывая появившиеся за прошедшие дни знаки.
Чаще следы не предвещали ничего особенного: свежие тонкие полоски песка за ночь надует, или мелкие риски от коготков молодого скорпиона останутся. Но иногда подобные черточки оказывались глубокими и длинными – и тогда он поднимал караульщиков с насиженного места и устраивал погоню за Большим-С-Клешнями. А если все было спокойно – старый воин открывал книгу и начинал вчитываться в странные слова, чтобы не забыть хотя бы ту грамоту, которой успел научиться.
