Майкл Нортвуд - Поединок
Песок, песок… Деггубэрта песок окружал всю жизнь, и к унылому виду окрестностей вышки привыкать ему не пришлось. Песок и неизменно яркий свет солнца сделали его волосы седыми, лицо – морщинистым, а стройное некогда, тело слегка согнутым в пояснице и в шее. Таким делается тело человека, привыкшего шагать навстречу сильным порывам ветра, а Деггубэрт привык, что все время – ветер с песком, чаще слабый, но зачастую и порывистый.
Песок чаще всего нес в сторону кампусов зло. В лучшем случае, ветры приводили с песком долгую засуху, и часть поселенцев оставляли свои обычные занятия и становились землекопами: крики пересыхали, так что с виду их рукава уже не напоминали русла мутных рек, и пресную воду – главное, что нужно для жизни среди пустынь и близ соленого океана – приходилось добывать неимоверным трудом.
Иногда в отсутствие воды люди сходили с ума, впадали в бешенство и нападали друг на друга. В кампусе Светловолосого Робина, например, прошлым летом истощился колодец, Дэд кампуса был вынужден ввести ограничение на воду: по кувшину в день на поселенца. Мелкий Грэг, мастер починки кампуса, споткнулся и уронил свой кувшин, только что наполненный, и ночью вернулся к колодцу, чтобы украсть немного воды. Сторож его остановил, но Грэг напал на сторожа и сильно ранил его ножом. Нож перед этим Грэг, естественно, не помыл, и раны сторожа загноились. Что такое гниющие раны в здешних местах? Сегодня рана лишь подернута мутно-светлой зеленоватой пеленой, завтра кожу и плоть вокруг нее уже следует вырезать, а послезавтра приходится резать целиком руку или ногу… Сторожу оттяпали все конечности, а Грэга увезли в Страшные Дома. Те, кому посчастливилось вернуться из этих владений Его Величества, никогда не рассказывали о том, как им жилось в Страшных Домах, а головы и тела их были начисто лишены волос. Жить близ пустыни без шевелюры, бровей и ресниц означает лишь немного оттянуть смерть, и побывавшие в Страшных Домах обычно долго не выдерживали: или умирали от первого же светящегося песка – или всеми правдами и неправдами стремились уехать поближе к побережью.
До побережья смертоносные песчинки теперь добирался гораздо реже, чем тогда, когда были еще живы старики, помнившие прежнего монарха. Когда-то очень-очень давно люди возвели на пути песка заграждения – узкие, но длинные рощи деревьев, не имевших особой ценности, чтобы ни на бревна поселенцы не порубили, ни на дрова. Угловатые, ветвистые, покрытые множеством колючек, с густыми кронами, деревья надежно защищали густонаселенные прибрежные районы материка. Здесь даже кое-где еще встречались крупные города – остатки древней эпохи перед Пришествием Кометы. Пусть и заметно разрушенные временем и ураганными ветрами, мародерами и наводнениями, города все же являли собой примету существования на планете организованной жизни.
Деггубэрт не любил города. Когда кто-нибудь в его присутствии заговаривал о том, как, мол, хорошо жить в городе, старый воин начинал щуриться и поджимал губы, так что уголки их опускались, а лицо бороздили ранее незаметные морщины, и восторженный рассказчик, углядев разительную перемену в лице собеседника, невольно замолкал.
Деггубэрт считал, что города – прибежище человека беспутного, суетливого и мелкого. К местностям же, где изредка встречаются кампусы, он давно привык. Здесь все было спокойно, потому что понятно – человек сопротивляется стихии, как может, в силу своих способностей и возможностей, а иногда через силу совершая настоящие подвиги, справляясь с напастями окружающего мира.
В городах же все было иначе. В городах его попросту не замечали бы, обходили стороной. А суровые гвардейцы Его Величества, блестя на солнце продолговатыми каплевидными шлемами и звеня в такт размашистым шагам наградами, нанизанными на тонкие жилы и перекинутыми через шею, отгоняли бы его пиками к стенам домов и заборам, торопясь по каким-то важным своим делам.
Здесь же, на вышке, Деггубэрт и его помощники были нужны всем. Погонит поселенец в степь, ближе к пескам, на травяные пастбища молочную животину – непременно зайдет на вышку: «Скажи, Деггубэрт, ветра не ожидается?» Пойдет какой-нибудь небогатый человек искать сочные кактусы для пропитания – мимо проходя, обязательно крикнет: «Деггубэрт, как считаешь, успею до ветра насобирать мешочек?»
Когда же несметные полчища многоногих устремляются из Средних Мест сюда, в сторону побережья, и когда приходится спешно вызывать отряды обороны, – тут уж Деггубэрт и другие смотрители незаменимы. В такие дни окрестности вышки оживают и кишат народом: воинами и их женами, прибежавшими со снедью и водой навестить защитников, гвардейцами Его Величества и придворными знатоками, почтительно обращающимися к Старшему смотрителю и его помощникам не по привычным именам-прозвищам, а по полузабытым фамилиям из метрик с трепетным прибавлением слова «мастер».
«Мастер», правда, – еще не «господин», но уже не презрительное «житель», характерное для чванливых чиновников. «Мастер» означает, что Его Величество и население монархии надеется на тебя, на твои умения и усердие.
И еще кое-что приятное означает «мастер» – это уж сам Деггубэрт за долгие времена успел заметить. Чем чаще все эти пришлые, которые не из кампусов, произносят обращение «мастер» – тем большее число кувшинов воды по окончании набега многолапых выдадут в дополнение к подарку от имени Его Величества. Правда, подарки эти и вода, обещанные «сразу, вот только прогоним чудовищ», неизменно задерживались в пути. Пока гвардейцы Его Величества доберутся до удаленных от столицы мест, пока Двор примет решение, пока отгрузят награды – много песка принесут ветры…
Деггубэрту всегда нужно было много воды. Мать-Природа и родившая его пара что-то упустили, и с раннего детства Деггубэрт отличался от других ребятишек большей жаждой. Пил, пил, бывало, и напиться не мог. Иногда ополоснуть лицо не хватало, и тогда Деггубэрт находил какие-нибудь негодные в пищу или на корм скоту травы и, выжимая из них ладонями сок, смачивал кожу. Оттого лицо его часто имело зеленоватый оттенок – и давно ребятня родного кампуса Деггубэрта прозвала его Зеленолицым. Но руки Деггубэрта от этих постоянных упражнений с травой крепчали, и вскоре не стало равных ему по силе.
Обидное прозвище улетучилось само собой, когда на кампус поползли из Средних Мест полчища многоногих. Однажды летом Деггубэрт встал в общий строй со взрослыми мужчинами и женщинами и даже смог пробить копьем огромную волосатую паучиху, которую интуитивным чутьем выбрал из потока восьмилапых.
После этого полчища многоногих словно застыли на месте, остановились и растерялись: стали крутиться на месте, кто где был, нелепо тыкаясь мордами друг в друга и в дома с заборами. Поселенцы тут же перешли в атаку, навалились на чудовищ и до первых сумерек выгнали их из поселка.
