Ричард Кнаак - Право по рождению
— Она потеряла сознание, — Ульдиссиан был необычайно обеспокоен. Он всё ещё надеялся, что Лилия очнётся, но она продолжала лежать безвольным грузом в его руках. — Она тоже увидела тело.
— Стоит ли нам отнести её к Йорилии? — Йорилия была почтенным лекарем Серама, некоторые считали её наполовину ведьмой, но её уважали за мастерство. Именно она дала братьям травяные настойки, которые, по крайней мере, облегчили агонию заболевших членов их семьи. Она сделала для Ульдиссиана и Мендельна гораздо больше, чем все молитвы вместе взятые.
Ульдиссиан покачал головой.
— Ей просто нужен покой. Должно быть, она занимает комнату в «Кабаньей голове», — он колебался. — Но мы не можем пронести её так через парадный вход.
— Там есть чёрный ход рядом с лестницей на верхние комнаты, — сказал Мендельн с гораздо большим хладнокровием, чем сумело бы сохранить большинство людей в подобной ситуации. — Ты можешь пронести её там, а я пока схожу и тихо переговорю с Тибионом, чтобы узнать, какую комнату она занимает.
Предложение брата было разумным. Ульдиссиан выдохнул с облегчением.
— Так и поступим.
Мендельн некоторое время изучал его, возможно, заглядывая глубже в душу Ульдиссиана, чем тому хотелось. Насколько понимал младший сын Диомеда, Лилия была прекрасной незнакомкой, но она не была с Ульдиссианом.
Не пускаясь в объяснения, Ульдиссиан заторопился вперёд. Спустя секунду Мендельн присоединился к нему. Они больше не говорили, сосредоточившись на деле.
Вследствие резкой смены погоды они никого не повстречали на пути. Это одновременно порадовало и раздосадовало Ульдиссиана: он хотел, чтобы Лилия без проблем оказалась в своей комнате, но и хотел, чтобы кто-нибудь из представителей власти узнал об отвратительном убийстве проповедника. В конце концов, он удовлетворился тем, что Ахилий наверняка уведомит стражу или главу деревни.
Дойдя до «Кабаньей головы», они разминулись. Ульдиссиан обошёл таверну кругом и нашёл заднюю дверь. Не без усердия ему удалось пронести благородную деву внутрь, ни разу не выпуская её из рук.
Внутри он не стал терять времени и сразу начал взбираться наверх по деревянной лестнице. К счастью, глаза посетителей таверны были в это время устремлены на его брата, который рассчитал время, чтобы войти одновременно с ним. Быстро поднимаясь, Ульдиссиан слышал, как Мендельн приветствует пару сидевших внизу людей, немного перекрывая остальные голоса в таверне.
Наверху ему ничего не оставалось, кроме как ждать. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем его младший брат наконец присоединился к нему.
— Она не занимала комнаты, — объяснил Мендельн. — Так что мне пришлось самому заказать одну, за наш счёт. Я правильно сделал?
Ульдиссиан кивнул. Он взглянул на пять дверей.
— Какая?
— Вот эта, — ответил его брат, указывая на одинокую дверь, отдалённую от остальных, — Здесь спокойнее.
С видом мрачного одобрения Ульдиссиан указал Мендельну, чтобы тот открыл ему дверь. Комната была скромно обставлена — это был Серам. Здесь не было никакой другой мебели кроме кровати с опорной рамой со стёганым ватным одеялом на ней, стола и стула возле единственного окна. На стене висели крюки для верхней одежды, немного места было отведено для сумки или дорожного сундука.
Мендельн указал на последнее, прежде чем Ульдиссиан успел вставить слово:
— Она, должно быть, путешествует с обозом. Может, мне пойти к Серентии и уладить это?
Хотя Ульдиссиану не хотелось вовлекать в это дочь Сайруса, выбора у него не было:
— Действуй.
Мендельн остановился в дверях. Встретившись взглядом с братом, он спросил:
— Откуда ты знаешь эту женщину?
— Случайная встреча, — только и вымолвил Ульдиссиан в ответ. Спустя секунду Мендельн наконец кивнул и покинул комнату.
Осторожно положив благородную деву на кровать, фермер задержался, чтобы посмотреть на неё. И вновь он был поражён совершенством её лица, и вновь гадал, что могло заставить её путешествовать по миру в одиночку. Без сомнения, Лилия могла выйти за одного из многих знатных господ. Быть может, кровные узы связывали её с одним из потерпевших поражение магических кланов? Это бы всё объяснило…
Пока он размышлял об этом, её глаза распахнулись. Тяжело дыша, Лилия приняла сидячее положение.
— Что… Что произошло?
— Вы помните, что было в лесу?
Подавив очередной тяжёлый вздох, она приложила руку к губам.
— Так это всё… Была правда? То, что я… Видела?
Ульдиссиан кивнул.
— И вы… Принесли меня сюда… Где это мы?
— «Кабанья голова». Это единственный постоялый двор в Сераме, гос… Лилия. Мы подумали, что у вас здесь есть комната.
— Но у меня нет.
Он пожал плечами.
— Мой брат позаботился об этом, а потом мы принесли вас сюда. После этого Мендельн пошёл к обозу за вашими вещами.
Она долго смотрела на него испытующим взором.
— Мендельн и ваш брат… насколько я понимаю, это один и тот же человек?
— Да.
Благородная дева кивнула сама себе, потом спросила:
— А… А тело?
— Этим занимается мой друг. Ему можно доверять в таких делах. Ахилий уведомит стражу, потом нашего главу.
Лилия подобрала колени к подбородку, затем обняла ноги. Это сильно смяло её элегантное платье, но, похоже, её это не заботило.
— Был ли… Был ли человек, которого мы нашли, тоже вашим другом?
— Он? — Ульдиссиан покачал головой. — Треклятый проповедник… Из Храма Триединого. Его напарники искали его, — подумав, он добавил. — Они прибыли вместе с обозом. А вы…
— Да, я видела их, но никогда не говорила с ними. Я мало доверяю их учениям… Как, впрочем, и учению Собора.
От этого признания, столь созвучного с мыслями Ульдиссиана об обеих сектах, у него почему-то отлегло от сердца. Но фермер быстро одёрнул себя. Отвергал Ульдиссиан или нет его воззвания, ни один человек не заслужил такого чудовищного конца.
Думая об этом, Ульдиссиан понял, что должен идти и проследить, как развиваются события. Он первым наткнулся на мёртвого проповедника, и это обязывало его рассказать представителям власти в деревне всё, что он знал.
Его бровь изогнулась, когда он подумал о благородной деве. Ему следует стараться говорить о Лилии как можно меньше. Она и так пережила слишком многое.
— Я хочу, чтобы вы оставались здесь, — приказал он, внутренне дивясь тому, что должен так говорить с высокородной госпожой. — Оставайтесь здесь и отдохните. Я должен увидеть тех, кто позаботится о теле. Вам не нужно приходить.
— Но мне следует быть там… Разве нет?
