Павел Данилов - Срединные силы. Черное пламя
– Хедрик, – едва слышно позвал Факелов.
Спутник приподнялся на локтях.
– Что такое?
– Не могу больше, сейчас усну, – заявил Роман и повалился на траву.
* * *Проснулся Факелов от стука собственных зубов. Даже возле костра спать без одеяла оказалось легкомысленно. Не переставая отбивать дробь, Роман начал махать руками и прыгать по поляне, чтобы хоть немного согреться. Размявшись, Факелов завис над почти догоревшим костром.
– Мерзляк, – охарактеризовал Хедрик. – Разминаться лучше с кинжалом.
– Костер слабо горел, вот и замерз, – оправдался Роман.
– Кстати, ягоды на кустах съедобные.
Факелов кивнул и подошел к кустам, украшенным фиолетовыми гирляндами крупных ягод.
– Не похожи на съедобные, – сказал Роман.
Хедрик посмотрел на спутника, как родители на ребенка, которому что-то втолковывали десять раз, а он все равно не понимает. Роман смущенно улыбнулся и положил мокрую от росы ягоду в рот. Фиолетовые дары леса оказались на вкус как клубника, только немного вязали язык, подобно недозрелому корольку.
Четверть часа спустя, набив живот и окончательно согревшись, Роман был готов к пути.
Спутники шли через бесконечное царство зеленых гигантов, наполненное свежестью и диковинными запахами. Тишину нарушали лишь шаги людей да редкая перекличка птиц. Деревья норовили выскочить перед носом, задеть тяжелой ветвью – путникам приходилось петлять.
– А-а, что это?! – заорал Факелов.
– Чего кричишь? – спросил Хедрик, оглядываясь.
Роман, немного задрав левый рукав, показал на черное тельце. Насекомое, размером с крупного муравья, стремительно погружалось в плоть.
– Вот черт, – прошипел Хедрик и сбил Романа на землю.
Воин сел другу на спину и, прижав коленями руки к земле, достал нож.
– Терпи, иначе останешься без руки. Отвернись, закрой глаза!
Романа забила мелкая дрожь. Он нечеловечески взвыл и попробовал освободиться, но Хедрик держал мертвой хваткой. Роман почувствовал, как кровь растекается по предплечью. Воин, словно бесстрастный хирург, вырезал черное насекомое из мягкой плоти. Паразит хотел возобновить атаку, но Хедрик точным ударом разрубил его надвое.
Воин оторвал кусок ткани от рубашки Романа и перевязал раненую руку. Затем он поспешно сгреб небольшую горстку хвороста и достал кремень и кресало. Полетели десятки искр, огонек заалел почти сразу. Факелов глубоко и часто дышал – такой боли он не испытывал ни разу в жизни.
Не прошло и пяти минут, как Хедрик снова оседлал Романа, блокируя ему руки. Воин снял повязку, и сразу запахло горелой плотью. Роман душераздирающе закричал, начал извиваться всем телом, из глаз брызнули слезы. Хедрик отстранил от раны раскаленный нож и отбросил его в сторону.
– Вот и все, – падая рядом, успокаивающим тоном сказал Хедрик.
– Что это? – несколько минут спустя слабым голосом спросил Роман. Серые глаза Факелова еще сильнее потухли. Осунувшееся лицо прикрывали черные сосульки волос с налипшей сухой листвой.
– Костоед. Хорошо, что заметил. Спустя пару минут он добрался бы до кости, а там – его стихия. Через час пришлось бы отрезать руку по локоть, через два – по плечо.
Роман передернулся, представив такие операции посреди леса.
– Спасибо тебе.
Хедрик кивнул и спросил:
– А у себя в мире костоедов не встречал?
– Клещи есть, но это мелочи. А прижигал от заражения?
– От чего? – презрительно переспросил Хедрик. – Костоед мог оставить личинки, вот и пришлось тебя малость поджарить. Отдохнул? Пойдем.
Беспрерывная, изводящая боль в руке терзала Романа. Он убеждал себя, что подобные муки будут еще сотни раз. Надо привыкнуть к жестокому варварскому миру, если хочешь стать богом.
Стволы стояли почти вплотную друг к другу. Деревья, словно в дружном хороводе, переплетались ветками и закрывали дорогу зелеными щитами. Лучи солнца почти не пробивались сквозь сомкнутые кроны. На толстом лесном ковре нередко попадались поваленные старые деревья, все чаще невдалеке мелькали мохнатые животные.
– Наверное, до середины леса дошли. Деревья древние, зверье нисколько не боится, – предположил Хедрик.
– А кого им пугаться?
Хедрик оценивающе оглядел Романа с ног до головы, покачал головой и произнес:
– Да, ты прав – некого.
Факелов скривил губы.
– Как думаешь, сколько нам еще идти?
– Дня за три-четыре должны выбраться, – сказал Хедрик неуверенно. – Если снова какую-нибудь дрянь не подцепишь.
– Давай отдохнем.
– Через пару часов на ночь остановимся, – непреклонно сказал Хедрик, на что Роман только вздохнул.
Безразмерная, равнодушная сила леса конфузила Факелова. Он ощущал себя, словно щепка в открытом океане. Роман, в отличие от Хедрика, не чувствовал направления и не видел ориентиров. По лесу он шел, как слепой по лабиринту. Благо был поводырь. Особенно тяжело, когда не видишь конца пути. А воспоминания о бескрайнем поле травы по дороге от холма до деревни только усиливали беспокойство.
Хедрик присвистнул, когда деревья расступились и открыли вид на широкую вытоптанную поляну. Посреди нее стоял небольшой домишко из неошкуренных бревен. Избушка была слегка покошенной, но крепкой, умело сложенной. Дом казался полосатым из-за щелей между бревен, замазанных красно-коричневой глиной.
– Лесник? – спросил Роман.
Хедрик пожал плечами.
– Может, дикарь какой-нибудь.
– Ни окон, ни дверей, – заметил Факелов.
– С другой стороны, наверное.
Хедрик вытащил клинок, Роман последовал его примеру. Спутники, не издавая ни звука, начали обходить дом. С обратной стороны у избы оказалась дверь и крыльцо в одну ступень.
– Врываться? Или с миром? – спросил Хедрик.
Роман развел руками. На серо-голубом лезвии кинжала заиграли солнечные блики.
– В одиноком лесном домике живет либо чудовище, либо замухрышка, – продолжал Хедрик. – Встань с торца. Заходи когда позову, не раньше.
Воин огляделся и толкнул дверь. Петли, сделанные из гибкого крепкого растения, не издали ни звука. Хедрик шагнул внутрь.
Прошли считанные секунды, и Роман услышал спокойный голос друга:
– Заходи.
В домике густо пахло подопревшей листвой. Посередине возвышался массивный, грубо вытесанный стол. Под ним приткнулся крепко сбитый табурет. На потолке выделялся матовый камень, испускавший неяркий ровный свет. В дальнем конце, во всю ширину дома, стояла деревянная скамья, покрытая толстым слоем вьющегося растения. На лежанке, уперев локти в колени и положив голову на ладони, восседал невысокий, широкоплечий мужик. Создавалось впечатление, что раньше он был очень могучим, но затем сильно исхудал. Полуметровая рыжая борода и пышные усы почти полностью закрывали лицо. Волосы неопрятными прядями падали на плечи. Мужчина с вялым интересом взглянул на непрошенных гостей. Зеленые глаза, из-под массивных надбровных дуг, смотрели с тоской и немым укором.
