Павел Данилов - Срединные силы. Черное пламя
Наконец несколько искр надежно вцепились в сухую плоть, Хедрик начал аккуратно раздувать маленькое пламя. Огоньки заплясали веселее, подминая под себя все больше веточек. Костер напоминал вечно голодного зверя. Чем больше кормишь, тем сильнее он становится.
Хедрик подкинул ветки покрупнее, пламя на секунду уменьшилось, но потом лизнуло новую добычу и заполыхало пуще прежнего. Воин подставил птицу под огонь. Запахло паленым. Едкий запах ударил в нос. Роман, вернувшийся с очередной охапкой хвороста, поморщился.
– Еще тащить? – поинтересовался он.
Хедрик придирчиво взглянул на огромную кучу хвороста, удовлетворенно кивнул.
– Присаживайся. На ночь должно хватить.
Смрад паленых перьев плавно переходил в запах жареного мяса. Роман с интересом наблюдал за процессом готовки несчастной птахи. Кровавый оттенок постепенно уходил, половинки тушки стали покрываться коричневой корочкой. Зашипели от капель жира угли. Желудки спутников в предвкушении заурчали.
– Как на пикнике, – заметил Роман.
– На чем? – не понял Хедрик.
– Пикник – отдых на природе, – объяснил Факелов.
– По-моему, отдыхать надо в доме, – неуверенно сказал Хедрик. – Вроде готово.
Воин ловко снял половинку тушки ножом и протянул палку со второй частью добычи Роману. Спутники, обжигаясь, начали трапезу. Лопалась зажаренная корочка, капал жир, мелкие кости летели в костер.
Роман чувствовал, что он медленно, но неминуемо, вживается в роль средневекового странника. Еще горло перестало бы болеть по утрам да с оружием научиться обращаться…
– Я краем уха слышал про путь от человека до бога, – прерывая размышления Романа, начал Хедрик. – Что же тебе придется сделать?
– Пройти одиннадцать испытаний.
– Исчерпывающий ответ, – скривив губы, заметил Хедрик.
Роман улыбнулся, вытер ладонью с губ жир.
– Сейчас я выполняю третье – ищу Наставника в Скрытом мире. На следующие семь бог Срединных сил будет намекать.
– Это как? – перебил Хедрик.
Роман на несколько секунд задумался. Потом продолжил:
– Наставник может сказать что-то вроде: «Пятая заповедь Сатаны».
– Тонкий намек, – хмыкнул Хедрик.
– Если нет конкретного задания, а дана заповедь, значит надо ее нарушить.
– Темное обелить, светлое омрачить. Если бы он так намекнул, чтобы ты делал?
– Пятая заповедь гласит: «Сатана олицетворяет месть, а не подставляет после удара другую щеку». Я стал бы думать, кого я больше всего ненавижу и кому хочу отомстить. А испытание… я не должен ему ничего делать.
– Как-то просто получается, – с недоверием сказал Хедрик, подбрасывая хворост в поутихший костер.
– Одиннадцатое испытание я должен пройти сам, без подсказок. И его успешное выполнение зависит оттого, насколько хорошо я исполнил предыдущие задания, – поведал Роман. – Потому, получив такой намек, скорее всего надо стать лучшим другом ненавистного человека. И чтобы он искренне тебя полюбил. Согласись, дружить с ненавистным человеком – настоящее испытание. О пятой заповеди это так, к примеру.
Хедрик покачал головой, потер указательным пальцем подбородок.
– Если ты сделаешь подобное несколько раз, то станешь бесчувственным чудовищем, – с ноткой отвращения проговорил он.
Роман пожал плечами.
– У богов другие чувства. Возможно, надо не только отказаться от человеческих страстей, желаний, эмоций, но и растоптать их, перешагнуть через их трупы.
– Пройдешь десять испытаний, а последнее не сможешь. И твоя жизнь станет адом.
Роман отмахнулся, на губах появилась скептическая ухмылка.
– Человек все переживет. А о последнем испытании я уже начал думать, – сказал Роман, затем спросил испуганно:
– Ты чего так смотришь?
Хедрик хохотнул и шутливым тоном произнес:
– Да думаю, может прямо здесь тебя прирезать, чтоб других не мучил.
– А сам-то как тех двух воинов распотрошил? У меня бы духа не хватило! – воскликнул Роман.
– Надо было бы убить – убил бы. Сильные страсти в тебе: жажда власти и перемен.
Факелов развел руками.
– Мне кажется, что светлые чувства и добрые дела намного сильнее, – перевел тему Хедрик, – потому Срединные силы больший упор делают на темную сторону миров. Так что ждет тебя, мой друг, много грязных дел.
– Светлое и доброе сильнее? – с сомнением спросил Роман.
– Согласись, что настоящая любовь, как чувство, всегда сильнее самой лютой ненависти.
Роман посмотрел на Хедрика, как на наивную малолетку.
– Ненависть – упорное, довольно ровное, негасимое пламя. А попробуй пронести любовь через всю жизнь подобно злобе – едва ли получится, – сверкнув серыми глазами, безапелляционно заявил Факелов. – Как всеобъемлюща тьма, так и чувства, порожденные ею, настойчивы и продолжительны. Как свет вырывает клок мрака, так любовь и самоотверженность лишь мимолетные порывы, но не спорю – сильные.
– Ничего ты не понимаешь, – с сочувствием произнес Хедрик. – Душой надо чувствовать, а не головой.
– Даже в самом светлом месте можно найти тень, а мрак бывает без единого огонька, – продолжил философствовать Факелов.
– Ты думаешь тьма сильнее?
Роман поднял перед собой руки, покачал головой.
– Нет, они равны. Свет берет мощными ударами, а тьма – настойчивостью.
– А Срединные силы их смешивают, – добавил Хедрик. – Спорить бесполезно – жизнь покажет.
– Хочется самому ей показывать, – мечтательно сказал Роман.
– Я спать, бог недоделанный, – растягиваясь на траве, сказал Хедрик. – Последи пару часов за костром, потом разбудишь.
– Хорошо.
Роман смирился с просьбами-приказами Хедрика, понимая, что без него лес не преодолеть.
Срединные силы поработали и в корыстной душе Факелова – слово «дружба» впервые стало обретать смысл.
* * *Тихо посапывал Хедрик. Роман, отчаянно борясь со сном, с опаской оглядывал кусты, казавшиеся мохнатыми чудовищами. Сразу за поляной что-то урчало, посвистывало и шелестело, держа Факелова в напряжении. Рядом костер лизал ветки, а затем раскусывал их с сухим смачным треском. Роман постоянно зевал, тело казалось ватным.
– Хедрик, – едва слышно позвал Факелов.
Спутник приподнялся на локтях.
– Что такое?
– Не могу больше, сейчас усну, – заявил Роман и повалился на траву.
* * *Проснулся Факелов от стука собственных зубов. Даже возле костра спать без одеяла оказалось легкомысленно. Не переставая отбивать дробь, Роман начал махать руками и прыгать по поляне, чтобы хоть немного согреться. Размявшись, Факелов завис над почти догоревшим костром.
